Мудрость палача - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 50

– Наверное, – вежливо согласился Чирковский и, чтобы прекратить старухины причитания, спросил. – Нам можно осмотреть его комнату?

– Все ходят, – пробормотала старуха, – а чего ходят, сами не знают. Идемте, я вам покажу. Только у него не одна комната была, а две. Я меня все равно второй этаж пустовал, я его и сдала Игорю Викторовичу. Хороший он человек был, царство ему небесное. Очень хороший, внимательный и всегда такой спокойный.

Она поднялась первой по лестнице, показывая гостям дорогу. Чирковский и его напарник шли следом.

– Вот его комнаты, – вздохнула Тина Михайловна, – смотрите все, что у нас есть.

Чирковский осмотрел комнату. Никаких видимых следов того, что здесь жил «ликвидатор», вроде бы не было. Он прошел во вторую комнату. Здесь тоже незаметно было ничего необычного. Чирковский увидел стоявший на столике телевизор. Его удивило, что у телевизора не было антенны. Никакой антенны. Он подошел к столику, стоявшему в глубине комнаты, и, наклонившись, стал осматривать стены.

– Я него был компьютер? – спросил Чирковский.

– Был, – подтвердила Тина Михайловна, – но когда он умер, здесь компьютера не было. Он все отсюда убрал.

– Нашел, – Чирковский отодвинул столик, показывая на оставшийся след от телефонного провода, оторванного, очевидно, совсем недавно, – его компьютер был подключен к сети Интернета, – пояснил он офицеру разведки, приехавшему вместе с ним.

– Здесь, наверное, была еще параболическая антенна, – предположил офицер.

– Думаю, что да, – согласился Чирковский, – но он ее разобрал.

Он прошел в первую комнату, затем снова вернулся во вторую. Обратил внимание на книги, стоявшие в комнате. И вдруг, повернувшись к Тине Михайловне, спросил:

– Скажите, пожалуйста, вы не замечали, чтобы ваш жилец в последнее время выбрасывал какие-нибудь книги? Может, он их выбрасывал и раньше?

– Раньше не выбрасывал, – убежденно ответила Тина Михайловна, – а несколько дней назад пошел выбрасывать целую сумку книг. Только они были на английском языке. Я еще тогда удивилась.

– На английском? – заинтересовался Чирковский. – Только на английском?

– Не знаю. Но книг много было. Я даже удивилась. Он ведь у нас много читал. И много газет выписывал. Только он все газеты уничтожил, как будто предчувствовал свою смерть, царство ему небесное.

– Спасибо, – кивнул ей Чирковский, – большое спасибо. Вы нам очень помогли.

Они возвращались на вокзал поздно вечером, когда многие улицы города погрузились в привычную тьму. И только когда они были уже на перроне, Чирковский, как будто выйдя из глубокой задумчивости, обратился к своему напарнику. Тот был не простым офицером разведки, а профессиональным психологом.

– Что вы об этом думаете? – поинтересовался Чирковский.

– Никаких сомнений, – ответил офицер, – у меня нет никаких сомнений. Он наверняка инсценировал собственную смерть, чтобы исчезнуть.

– Похоже, что так, – уныло согласился Чирковский, – хотя для нас было бы гораздо лучше, чтобы вы ошибались. Иначе нам придется искать его по всему свету, пока он сам не захочет объявиться.

День тринадцатый. Москва. Четверг. 5 июля.

Рано утром Борис Макарович вышел из своего дома с портфелем в руках. Он редко пользовался своей машиной, забирая ее со стоянки только для поездок за город. В больницу и медицинский институт, где он преподавал, Тимакин приезжал без машины, благо метро было прямо напротив его дома. Выйдя на своей станции, он, привычно улыбаясь, в хорошем настроении направлялся к больнице. Здание было уже совсем рядом, ему оставалось только перейти дорогу, когда рядом с ним затормозила машина. Сидевший в ней мужчина спросил:

– Вы Борис Макарович Тимакин?

– Да, – удивился он самому вопросу и тому, с какой бесцеремонностью обратился к нему незнакомец, даже не сочтя нужным выйти из машины.

– Мы бы хотели, чтоб вы поехали с нами, – предложил незнакомец и открыл дверцу.

Тимакин удивленно обернулся. Сзади его подталкивали двое неизвестных. В этот момент рядом затормозила милицейская машина. Это были знакомые ребята, которые патрулировали их район. Сыну одного из них он сделал операцию в прошлом году.

– Здравствуйте, Борис Макарович, – крикнул лейтенант, – вы опять без машины?

– Ты же знаешь, что я не люблю стоять в пробках, – улыбнулся в ответ Тимакин и, оттолкнув одного из теснивших его людей, обошел их машину и пошел к переходу. Незнакомцы смотрели на него, на милицейскую машину и не решались ничего предпринять. Тимакин перешел улицу и, обернувшись, помахал рукой сотрудникам милиции, оказавшимся на его пути как нельзя кстати.

В этот момент он увидел, как из машины, в которую его хотели затолкать, вышел тот самый тип, что обратился к нему. На вид ему было лет сорок пять, не более. Высокого роста, худощавый, с длинным, вытянутым носом, глубоко посаженными глазами. Незнакомец перешел дорогу и двинулся следом за Тимакиным. Борис Макарович оглянулся, но ничего не сказал. В конце концов, в больнице они ему ничего не могли сделать. В свой кабинет он поднялся, уже немного успокоившись. Он всегда помнил о том, что инфаркты вызываются ненавистью и завистью. Оба эти чувства были ему глубоко чужды, ибо он считал, что генерировать такое ущербное чувство, как ненависть, абсолютно непродуктивно, а завидовать, прекрасно зная, что все люди изначально неравны, – глупо. Каждому от рождения давался некий набор качеств, который позволял человеку стать гением или остаться абсолютной посредственностью. Нельзя завидовать голосу Паваротти или аналитическому уму Эйнштейна. Именно поэтому Тимакин всегда находился в спокойном и доброжелательном расположении духа. Он был открытым человеком и в отличие от обозленных на весь мир неудачников или людей, пожираемых ненавистью к ближним, с доверием относился к окружающим. Может, именно поэтому, когда Элла пришла к нему и поведала свою удивительную историю, он сразу поверил ей.

Он переоделся в белый халат, когда его секретарша доложила, что к нему пришли.

– Кто пришел? – спросил Борис Макарович.

– Он не называет себя, но говорит, что у него к вам важное дело.

– Он один?

– Да, – подтвердила девушка.

– Тогда пусть войдет, – разрешил Тимакин. Ему было интересно, что конкретно эти люди хотели от него.

Неизвестный вошел в кабинет, мягко закрыв за собой дверь. Тимакин привычно встал, указывая вошедшему на кресло перед собой. Незнакомец прошел к столу, сел и подождал, пока сядет Тимакин. Лишь после этого он сказал:

– Мы хотели с вами поговорить.

– Вы выбрали своеобразный способ приглашения, – усмехнулся Тимакин.

– Извините, – пожал плечами незнакомец, – у нас не было другого выхода. Нам нужна ваша помощь.

– Кому это нам и почему вы не хотите представиться?

– Подполковник Самедов, – представился незнакомец. – Я могу показать вам свои документы. Я руководитель отдела министерства безопасности.

– Не понимаю, какое отношение я имею к вашему министерству, – удивился Тимакин, – и какую помощь я могу вам оказать?

– В вашей больнице находится бывший сотрудник нашего министерства. Бывший руководитель отдела, – уточнил Самедов, – мы бы хотели, чтобы вы сказали, под какой фамилией он здесь находится. И в какую палату вы его поместили. Больше нам ничего от вас не нужно.

Тимакин нахмурился.

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– Вы прекрасно понимаете, Борис Макарович, – строго сказал Самедов, – несколько дней назад вы помогли одной молодой женщине, которая попросила вас положить в больницу раненого человека. Вы нарушили закон, сделав ему операцию и не сообщив об этом в милицию. Кроме того, вы положили его в больницу под чужим именем. Я знаю, что он сейчас находится здесь. Мне нужно знать только, под каким именем.

– Почему вы так уверены в своей правоте? – спросил Тимакин.

– Мы все проверили, – ответил Самедов, посмотрев на часы, – мы проверили вашу больницу, Борис Макарович. Проверили списки всех, кто здесь находится. И не нашли нужной нам фамилии. Но мы убеждены, что человек которого мы ищем, здесь. И мы его все равно найдем.