Мудрость палача - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 35

– Я же говорю, что звонил, – напомнил Чирковский, – но Даша сказала, что ты на работе. Какая работа может быть у вас в воскресенье? Можно подумать, что ты ловишь бандитов. А может, ты был где-то в другом месте? – подмигнул другу Александр Павлович.

– В моем возрасте? – засмеялся Антон Федорович, разглядывая марку. Он затаил дыхание, так ему нравился этот небольшой кусочек бумаги с зубчиками.

– А почему тебя вызвали на работу в воскресенье? – спросил Чирковский, возвращая марку на место.

– Слушали магнитофонную пленку, – отмахнулся Стадник, жадно прильнув к марке, – погиб наш генерал, и у него нашли магнитофонную пленку. Вот мы теперь с ней и возимся.

Юра замер с книгой в руках. Он оглянулся на говорившего. Стадник даже не понял, что он сказал, настолько увлекло его созерцание марки. К тому же он не чувствовал себя здесь чужим. Рядом был друг, с которым они были знакомы столько лет, и мальчик, который вырос у него на глазах. Мальчик, который к этому времени был уже офицером СВР.

Стадник говорил, не поднимая головы, поэтому он не видел, в какое смущение повергли его слова «крестника». Юра смотрел на друга своего отца, явно намереваясь у него что-то спросить. И не решался. Так продолжалось около минуты. Затем Юра повернулся и вышел из кабинета, решив не беспокоить гостя. Пройдя в свою комнату, он достал мобильный телефон и набрал номер.

– Георгий Самойлович, добрый вечер, – поздоровался он, – это говорит капитан Чирковский. Кажется, наши подозрения оправдались.

– Что вы имеете в виду?

– На месте гибели Лосякина были обнаружены не только деньги...

– Понимаю, – перебил его Георгий Самойлович, очевидно, не желавший вести подобный разговор по телефону. – Я вас точные сведения?

– Абсолютно, – горько сказал Юрий. Ему было неприятно, что он воспользовался доверием старого друга своего отца, но он понимал, как важна эта информация для его ведомства.

– Приезжайте, – услышал он в ответ, – нам нужно поговорить.

Юрий положил трубку. Оглянулся на кабинет отца и пошел к выходу.

– Ты куда? – спросила его мать.

– Я скоро вернусь, – сказал он на прощание.

Мать пожала плечами. Впрочем, она привыкла, что у ее взрослого сына иногда возникали подобные неотложные дела. Она даже не могла предположить, что его заставило выскочить из дома невольное признание Антона Федоровича, проболтавшегося о найденной пленке.

День десятый. Тверь. Понедельник. 2 июля.

Утром Рашников проснулся, как всегда, очень рано. Он привык вставать в семь часов утра, никогда не опаздывая на работу. Впрочем, хозяйка вставала еще раньше. Ей было уже за семьдесят, и она относилась к своему жильцу как к младшему брату, рассказывая всем, какой он тихий и спокойный человек. Рашников выходил из дома в восемь часов утра, шел пешком несколько километров, и через сорок минут он был на работе – гораздо раньше своих коллег.

К тому же пешие прогулки были идеальным средством для поддержания физической формы. За несколько лет, проведенных им в Твери, в спорткомплексе, где он работал заместителем директора, сменилось четыре руководителя. Но все четверо ставили Рашникова в пример остальным. Он спокойно и буднично занимался своими делами, не лез в политику, никогда не говорил, если его не спрашивали, аккуратно и добросовестно выполнял все поручения руководства. Один раз ему даже предложили возглавить спорткомплекс, но он решительно отказался. Нужно было бы проходить утверждение в спорткомитете области и в аппарате губернатора, а ему не хотелось высовываться.

А между тем ни его коллеги, для которых он был просто «дядя Игорь», ни его хозяйка, боготворившая своего жильца, ни соседи, приветливо здоровавшиеся с ним по утрам, не подозревали, что перед ними был один из самых лучших и самых опытных сотрудников бывшего Первого главного управления КГБ СССР, один из тех легендарных «ликвидаторов», которых практически уже не осталось в стране к концу девяностых, когда после разрушения «железного занавеса» надобность в подобной профессии исчезла.

И тем более никто не мог предположить, что работавший в спорткомплексе «дядя Игорь» был учителем того самого знаменитого Шакала, о котором было снято столько фильмов и написано столько книг. Впрочем, для молодых людей события семидесятых были уже далекой историей. Хотя и для людей постарше события недавнего прошлого уже принадлежали истории, которая закончилась в восемьдесят втором и агония которой продолжалась до конца восьмидесятых.

Рашников набрал воды, поставил чайник и пошел в ванную бриться. Брился он всегда безопасными лезвиями, электробритвы не признавал, считая ее лишним предметом домашнего обихода. Закончив бриться, он умылся, ополоснув лицо ледяной водой. За завтраком он молча смотрел перед собой в пустоту. Он никогда по утрам не включал телевизора и не читал газет. Его словно не интересовали новости, происшедшие в мире и в стране за последнюю ночь.

По утрам он ел либо творог со сметаной, которые хозяйка привозила из деревни, либо делал бутерброды с сыром и докторской колбасой. Яичницей он не злоупотреблял, помня о несколько повышенном уровне холестерина в крови. Сливочного масла и сахара вообще не употреблял, пищу практически не солил, предпочитая добавлять к ужину малосольные огурчики, приготовленные его хозяйкой. Он отдавал ей почти всю зарплату, которую получал в спорткомплексе. Для пожилой женщины, не всегда получавшей вовремя пенсию, он был настоящей находкой. Откуда ей было знать, что зарплату ему иногда месяцами не платили, так как скудный бюджет местной железной дороги, на содержании которой находился спорткомплекс, трещал по швам? Он давал ей деньги регулярно, ни разу не пропустив срок. Для того чтобы иметь возможность более или менее безбедно существовать, ему пришлось-таки дважды выполнять заказы, переданные ему через старого друга, но в остальном вся его жизнь была подчинена одной цели.

Даже свои пешеходные прогулки он использовал для того, чтобы высмотреть, отметить места, где можно незаметно уйти от преследования. Он постоянно держал себя в форме, был внимателен и сосредоточен, дожидаясь того момента, когда его призовут для исполнения самого важного дела в его жизни.

Сегодня нужно было проверить, не поступило ли для него в банк сообщение. Рашников знал, что это можно сделать по электронной почте, зафиксировав свой персональный доступ к счету. Но он боялся пользоваться электронной почтой, опасаясь, что его могут вычислить по сообщениям, поступившим со счета в Австрии. Выезжать куда-нибудь, чтобы купить мобильный телефон, означало почти наверняка подставить себя. Однако Рашников не был бы Рашниковым, если бы он не продумал заранее запасной вариант. В кабинете директора спорткомплекса стоял компьютер, подключенный к Интернету. Директор, молодой, самоуверенный человек, поставил его для чистой показухи, чтобы любой посетитель, войдя в кабинет, мог оценить его хозяина по достоинству. На самом деле компьютер работал в режиме Интернета только два раза. Один раз – когда его подключали, и второй – когда фирма демонстрировала его возможности. Директор же не имел представления, с какого бока к нему подойти.

Откуда ему было знать, что его заместитель освоил работу на компьютере еще в конце восьмидесятых, пройдя специальный курс обучения. Именно тогда, переехав в Тверь, Рашников купил себе компьютер и подключил его к Интернету. Но в этот раз пользоваться своим компьютером он не хотел. Будучи человеком целеустремленным, он все это время продолжал изучать эту чудо-технику, чтобы при необходимости использовать все ее возможности.

На работу он отправился немного раньше обычного, но, как всегда, пешком. Проходя мимо здания областного управления милиции, к которому подъезжали автомобили, он обратил внимание на царившую там суматоху. Он понимал причину этого беспорядка. Не каждый день в областном городе убивали человека такого ранга, как полковник Кулаков. Теперь местным уголовникам была гарантирована нелегкая жизнь в течение ближайших нескольких месяцев. Рашников прошел мимо здания, даже не повернув головы и не обратив на себя ничьего внимания. В спорткомплексе Рашников был уже в половине девятого. Ключи от кабинета директора у него были заготовлены давным-давно.