Светорада Янтарная - Вилар Симона - Страница 10

Пирующие тут же стали обсуждать известие. Большинство из них были недовольны. Несмотря на то что Папа Римский был главным из пяти иерархов Церкви,[34] византийцы, считавшие себя истинными христианами, возмущались желанием императора решить вопрос не с церковным главой богатого Константинополя, а через посредство Папы из далекого Рима. И они так расшумелись в спорах, что Светорада, сидевшая с отсутствующим видом, вся еще в грезах утреннего свидания, невольно очнулась и прислушалась к разговорам. По сути она даже сочувствовала желанию Льва жениться на матери своего сына и недоумевала, отчего христианская Церковь (самая милосердная и мудрая, как уверяли ее приверженцы) чинит препоны в простом желании базилевса сочетаться браком со своей избранницей. Вот на Руси мужчина мог иметь нескольких жен, но законной считалась только мать его детей, а эти хитромудрствующие ромеи все сомневаются, спорят, шумят о безнравственности государя, который хочет жениться на любимой женщине, хотя она четвертая в ряду его избранниц. Но ведь дети, каких рожали ему иные, уже умерли, а наследник так и слывет бастардом из– за того, что по церковным канонам четвертый брак не может быть признан действительным. Некоторые стали уверять, что человек вообще должен жениться только раз, а все остальное время блюсти целомудрие.

Но тут даже Ипатий подал голос, стал перечислять причины, по которым Церковь позволяла развод и новый брак: если жена покушалась на жизнь мужа, если кто– то из супругов сошел с ума, а главное – если один из них болен и не в состоянии выполнять супружеский долг. На последнем Ипатий остановился особо, так что гости, знавшие о его личной проблеме, стали переглядываться и обмениваться улыбками, а многие смотрели в сторону прекрасной Светорады– Ксантии, понимая, что она и есть причина, из– за которой Ипатий так защищает этот закон. Светорада почувствовала себя неловко и, чтобы отвлечь внимание гостей, жестом велела управляющему сделать очередную перемену блюд.

Подали ее новоизобретенный суп.

Надо заметить, ее задумка удалась: споры спорами, но когда обоняние гостей уловило новый изысканный аромат, когда люди начали вкушать яство, разговоры о судьбах власть имущих и тонкостях бракоразводного процесса уже не казались такими занимательными. Гости сопели, хлебали, закатывали глаза, переговаривались, пробуя угадать, как и из чего было приготовлено это блюдо и почему обычная на вид похлебка столь непередаваемо вкусна. Светорада же только смеялась, говоря, что это ее маленькая тайна и пусть, мол, гости сами решат, что им подали.

Вкушать пищу на пирах было одним из излюбленных занятий ромеев. Их пиры были довольно однообразными и долгими, даже звучавший извне протяжный и стройный хор мужских голосов (хоровое пение ромеи предпочитали всем остальным) не способствовал оживлению собравшихся. Поэтому по знаку Светорады в покой входил то комедиант с дрессированными собачками, чьи трюки веселили и забавляли гостей, то специально нанятый циркач, который подбрасывал и очень ловко жонглировал множеством разноцветных шариков. Но когда очередное зрелище приедалось, Светорада жестом отпускала артистов, чтобы гости могли пообщаться, поговорить, выпить еще вина и обсудить новости.

Одной из животрепещущих тем в те дни было неожиданное известие о том, что знаменитый воин, флотоводец и военачальник Андроник Дука, одержавший для Византии немало блестящих побед, неожиданно стал врагом государя и даже, как поговаривали, перешел на сторону мусульман. Гости просили приближенного к особе императора аристократа Агира высказаться по этому поводу, и тот начал объяснять, что тут не обошлось без каверз подлого евнуха Самоны, который всегда настраивал Льва Мудрого против Андроника, пугая базилевса огромной популярностью флотоводца среди его подданных. Прислушавшись к речам своего советника Самоны, Лев стал возвышать другого военачальника, друнгария флота[35] Имерия, что не особо нравилось Андронику. А после того как Имерий, не согласовав свои действия с Андроником, совершил несколько удачных военных рейдов и его даже стали прочить на пост ипостратига, Андроник решил пойти на союз с арабскими эмирами.

Некоторых из собравшихся очень волновали возможные перемены в государстве, однако среди гостей большинство составляли простые землевладельцы, которые вскоре устали от обсуждения высокой политики. В первую очередь всех их интересовало то, что подают к столу слуги, какое вино в сосуде, сделанном в виде разъярившегося льва, а какое в кувшине с ручкой в форме изогнутой шеи лебедя. Эти люди привыкли вести разговоры с добродетельными супругами о солении овощей впрок или паломничестве какого– нибудь знакомого к мощам святых, а все эти речи о дрязгах властителей казались им такими же далекими, как всплывавшая над садом луна.

Светорада тоже устремила взор на ночное светило, похожее сейчас на позолоченный византийский щит. Мысли княжны то и дело возвращались к утреннему приключению. Она условилась встретиться со своим негаданным любовником на следующее утро, но разумно ли это? Да и придет ли он? И кто он на самом деле? Что для него эта встреча? Светорада сделала глоток легкого светлого вина, уже привычно взяла двузубую вилку и подцепила завернутое в виноградный лист мясо с сыром и травами. Ей не очень– то хотелось есть, так как, проведя полдня в кухне, она испробовала множество блюд и сейчас ароматы и запахи яств не волновали ее аппетит.

– Что? – повернулась она к о чем– то спросившей ее Прокопии. – Простите, душенька, но я немного отвлеклась.

Прокопия негромко спрашивала, известно ли Светораде что– нибудь о сыне Ипатия Варде. До них с Грацианой дошли слухи, что он сейчас находится в Ираклии, где брат императора Льва проводит смотр войск.

– О, наш багрянородный Александр решил проявить себя на воинском поприще? – подала голос Анимаиса, сидевшая по другую сторону от Светорады.

Прокопия покосилась на жену проэдра, недовольная тем, что эта сплетница прислушивается к их разговору, и уже совсем тихо добавила, что они с Грацианой очень надеялись, что на пир к Ипатию явится и Варда.

– Ах, моя девочка так влюблена в него! – шептала Прокопия, а Грациана, прекрасно знавшая, о ком идет речь, залилась милым румянцем. Прокопия же продолжила: – Варде было предсказано, что именно тут, в Оптиматах, он встретит свою судьбу, и мы с Грацианой надеемся, что моей девочке суждено привлечь его внимание. Они с Вардой встречались несколько лет назад, когда Грациане было всего двенадцать. Дочка уверяет, что, если Варда Малеил не станет ее мужем, она предпочтет удел монахини в одной из окрестных обителей.

Светорада смотрела на Грациану, которой так шло волнение к ее немного отстраненному, мечтательному личику. Надо же, мечтая о мужчине, она просто ожидает его и бездействует. Нет, в юности, когда саму Светораду переполняла первая любовь, она не сидела сложа руки, она действовала, пока не добилась своего. И ее милый… Самый милый и любимый по сей день… Но она запретила себе жить прошлым, ибо это повергает ее в такую печаль, что… Нет, лучше отвлечься и думать о делах сегодняшних.

– Мне ничего не известно о Варде Солунском, – тихо ответила она, видя, что хитрая Анимаиса краем глаза следит за ними и даже чуть склонилась, прислушиваясь. – Варда не друг мне, он достаточно резко отзывался о нашем с Ипатием желании пожениться, так что вы напрасно надеялись встретить его тут, в Оливии. Нам не нужны лишние скандалы.

Прокопия вздохнула, пробормотав, что их надежда на встречу с Вардой не оправдалась. А ее Грациана так упряма, что может и впрямь однажды заявить о своем решении принять постриг. Прокопии же это не мило, ей бы лучше внучат понянчить…

Ну, если верить тем слухам, что ходят о ней самой и Евстафии Агире, Прокопия не только о внуках думает. Однако Светорада могла понять ее нежелание видеть дочь монахиней. Молодая княжна вообще не понимала, как можно предпочесть жизнь с ее страстями и событиями унылому затворничеству в обители. Поэтому ее волновало, что Глеб так тянется к монахам, выискивая всякий предлог, чтобы поехать в монастырь с отцом Симватием или с каким– нибудь другим священником. Увлечение сына христианской религией настораживало Светораду, она всегда сердилась, когда Ипатий уверял ее, что с такими способностями, как у Глеба, мальчику самое место на духовной стезе. Вон и сегодня он отпустил его в Пантелеймоновский монастырь, и они даже немного повздорили по этому поводу. Совсем немного, если учесть, что Светорада, как хорошая жена, не позволяла себе бывать резкой с человеком, под покровительством которого жила. К тому же Светорада, глядя сегодня на Ипатия, испытывала чувство вины. После того, что произошло этим утром…