Два цвета радуги - Кичигин Сергей Александрович - Страница 21

— А Поля к благотворительнице привел его отец. Когда маму малыша задавила машина-автомат, они остались вдвоем. Отец с утра отправлялся на поиски случайного заработка — постоянную работу он давно уже потерял, а мальчик болтался по всему кварталу. Вы, наверное, слышали, что разноцветные акиремцы имеют право жить только в своих кварталах. Мы, например, жили в зеленом квартале, а Поль — в синем. Наши кварталы, правда, никогда не враждовали, но это объяснялось просто: мы не были соседями. Кто-то постоянно нашептывает разноцветным акиремцам мысль, что их счастью мешают люди с иным цветом кожи. Вот и воюют синие с красными, зеленые с желтыми.

Чего-чего, а оружия нам всегда хватало! Говорить о мире у нас вообще запрещено. Впрочем, в последнее время от взрослых все чаще можно услышать это слово. Многие начали понимать, что в их несчастьях и безысходной бедности виноваты не соседи, а проклятые голубокожие!

Так вот… Поль забрел однажды в чужой квартал, где его избили местные лавочники. Из тех, которые, разбогатев, покупают право перекраситься в голубой цвет. Пожалели ребенку булки! После этого случая малыш часто болел и не мог ходить. Так они и маялись с отцом, пока тот не решился привести сына во дворец. От голодной смерти он его спас, но лишил малыша будущего — в подвале долго не живут…

Том заботливо укрыл успокоившегося Поля. День выдался тяжелый, и все нуждались в отдыхе. Попрощавшись с друзьями, Ростик поднялся наверх по темной лестнице. Неспокойно было у него на душе. Он и волновался за друга, и боялся встречи с роботом. Но оживление не принесло никаких сюрпризов, если не считать одной мелочи, на которую мальчик не обратил внимания: робот не задавал традиционных после пробуждения вопросов. Пожелав Ростику доброго сна, он занялся своими делами. Мальчику было не до него. Он все еще находился под впечатлением рассказа Тома. Какой далекой и беспечной показалась ему жизнь дома! И тут-то Ростик впервые обратил внимание, что ничего, почти ничего не помнит о доме, родителях, о школе. Будто густая пелена тумана закрыла дорогу в прошлое, не давая увидеть себя в той стороне, которая звалась таким необъятным словом — Родина. Мысли Ростика никак не могли сосредоточиться, ему кто-то мешал! Разве мог он предположить, что во всем виновата та самая старуха, которая как-то промелькнула перед их глазами в кабинете у господина Толлара?!

ГЛАВА XVII

В кабинете директора Центрального разбойничьего управления проводилось экстренное совещание. Вдоль стеллажей было приказано поставить десяток дополнительных кресел, так как ожидались гости. Ровно в девять часов появился Рассори, мрачный и невыспавшийся. Он хмуро оглядел собравшихся, и от этого взгляда многим стало не по себе. Неуютно чувствовали себя руководители отделов управления, для которых полным сюрпризом оказалось присутствие на совещании некоторых могущественных представителей Белого дворца. Тут были и Толлар, суровый вид которого не предвещал ничего хорошего, и ласковая, как никогда Мафитта, что свидетельствовало о ее крайнем гневе, и дядюшка Пентоон, не такой уж чужой в управлении человек. Что-то случилось, раз могучая тройка и несколько наиболее влиятельных членов придворного Совета пришли на это совещание.

— Господа! — начал директор после небольшой паузы. — Мы собрались сегодня для того, чтобы обсудить создавшееся в стране неблагополучное положение. Я и мои друзья, — он кивнул в сторону Мафитты и компании, — хотим получить четкий и ясный ответ на вопросы, касающиеся непонятных волнений, то тут, то там возникающих в стране. Поэтому мы заслушаем отчеты о работе некоторых служб управления.

Особенно меня волнует работа отдела по разжиганию вражды между разноцветными кварталами. С тех пор, как им перестала руководить Кривая Ложь, слово «мир» появилось в обиходе уже у сорока процентов взрослого населения страны. И это против одного процента на конец прошлого года! Безобразие! Вспомним печальный случай прекращения войны между красными и синими. Как это могло случиться? Почему?!

В нависшей тяжелой тишине поднялся руководитель отдела по разжиганию вражды господин Расисто.

— Я не хочу оправдывать неудачи в деятельности нашего отдела своей неопытностью, хотя я работаю на этой должности всего несколько месяцев. Нет! Мы по-прежнему посылаем агентов на сборища смутьянов. Самые опытные из агентов, изменив цвет кожи, чтобы не отличаться от людей данного квартала…

— Или не быть ими битыми, — ехидно вставил Бельмоглаз.

Расисто слегка побледнел, но продолжил, сделав вид, что не слышит колкой реплики:

— …пытаются — и небезуспешно! — поссорить обитателей соседних кварталов, вспоминают случаи, когда в бедах желтых были повинны зеленые, и так далее, легко подыгрывая на нищете и трудностях акиремцев.

Агенты-невидимки, а у нас на службе их предостаточно, проникают в дома бедняков, подслушивают разговоры, немедленно сообщают о недовольных. Мы и впредь будем следить, чтобы как можно больше цветных акиремцев прониклись благодарностью к королеве. Разноцветным почти бесплатно раздают пистолеты, мечи, ножи, щиты, петли… Лишь бы дрались! И все это, повторяю, почти бесплатно! Нож самой последней марки стоит столько же, сколько буханка хлеба! И они еще смеют говорить о дороговизне и росте цен! У этих синих и зеленых, красных и желтых напрочь отсутствуют патриотические чувства! Ведь мы пытаемся привить каждому кварталу свой собственный квартальный патриотизм и любовь к определенному виду оружия! Как замечательно все начиналось! Желтокожие доказывали, что мечи синекожих никуда не годятся, и с утра до ночи в разноцветных кварталах раздавалась стрельба и кровь лилась рекой. А теперь все изменилось, магазины по продаже оружия почти пустуют! Зато люди собираются в подозрительные группы, говорят о белых голубях и даже предлагают прекратить вражду! Где былой патриотический подъем? Где благородство чувств? Мы просто не успеваем за всеми следить, не успеваем засылать агентов… Сложно стало работать, слов нет. Все это мешает нам достойно выполнять служебный долг, — так несколько напыщенно закончил свое выступление Расисто. Ему не удалось скрыть свою растерянность и испуг.

— Госпожа Мафитта, прошу вас! Расскажите о работе благотворительных базаров. Может, вы прольете свет на непонятные явления, происходящие с некоторых пор в стране? Всех вас послушать: работа кипит, а положение становится все серьезней, — директор управления распалялся все больше и больше. Он уже забыл, какие связи у нее в королевских апартаментах.

— Вряд ли у меня получится, уважаемый господин Рассори, — печально возразила Мафитта. — Благотворительный базар работает как никогда эффективно. Только за прошлую неделю ядовитой клюквой по всей стране было отравлено более шестисот человек: они навсегда потеряли память и способность быть недовольными. И тем не менее я соглашусь с господином Расисто, в стране действительно растет волна недовольства политикой нашей многопочитаемой королевы и придворного Совета.

Рассори, несмотря на огромное желание устроить полный разнос службе благотворительности, все же промолчал, и не без основания, опасаясь мести самолюбивой и коварной Мафитты.

Не дожидаясь приглашения, следующим выступил Пентоон, будучи абсолютно уверенным в слаженной и ритмичной работе ведомства военных игр и аттракционов.

— Господа! — по-военному четко докладывал Пентоон. — Я рад отметить, что дела нашего ведомства идут как нельзя лучше. Наши бравые ребята — специалисты по распространению военных аттракционов за границей — расширяют возможности Акирема во многих странах. Бескорыстная помощь друзьям — святое дело! Но, увы, нам не хватает оружия!

— О да! — вмешался Толлар. — Наши предприятия не успевают выполнять все заказы ведомства господина Пентоона.

— Совершенно верно, милый Толлар! — Пентоон души не чаял в таком надежном и верном союзнике.

— Все это прекрасно, господин Пентоон, — прервал его директор управления, — ваши бравые парни не теряют времени даром, но что же происходит в королевстве? Вы можете дать ясный ответ? Может, вашему ведомству нужно новое, более мощное оружие?! Ведь у местных жителей такого оружия нет, — добавил он, не удержавшись от ехидной улыбки.