100 великих разведчиков - Дамаскин Игорь Анатольевич - Страница 58

Услуги Шульмейстера, по сравнению с любимцами Наполеона, оплачивались может быть и скромно, но неплохо. Он стал богачом, купил роскошный замок Мейно в Эльзасе, в 1807 году — второе большое поместье близ Парижа. Оба они стоили, в переводе на нынешние цены, более полутора миллионов долларов. И продолжал заниматься контрабандой.

Но его успешное продвижение по жизни и по службе внезапно прервалось в 1810 голу, когда ему было всего сорок лет. В этом году был заключён брак Бонапарта с Марией Луизой, дочерью австрийского императора. Новая императрица, прибыв в Париж, привнесла сильное австрийское влияние. Шульмейстеру припомнили его антиавстрийские деяния в годы войны, и он вынужден был уйти в отставку.

Он поселился в своём замке в Мейно, жил в своё удовольствие, по-прежнему не порывал с контрабандой, был весёлым и гостеприимным хозяином, занимался благотворительностью, чем снискал любовь и уважение земляков.

Злоба австрийцев на шпиона, опозорившего их полководца Мака, была столь велика, что когда в 1814 году австрийские войска пришли в Эльзас, целый полк артиллерии послали бомбардировать и разрушить поместье Шульмейстера.

Во время Ста дней (20 марта — 18 июня 1815 года) Шульмейстер, забыв обиды, примкнул к Наполеону. После отречения императора Шульмейстера арестовали. Он спасся лишь тем, что уплатил огромный выкуп, но это сильно разорило его. Ему пришлось заняться биржевыми спекуляциями, в чём он был не мастак, и окончательно разорился.

Он дожил до 1853 года, будучи скромным владельцем табачной лавочки. Иногда он рассказывал завсегдатаям о своих похождениях, но те только недоверчиво посмеивались, слушая старика. Однако их сомнения были рассеяны, когда в 1850 году принц Луи Наполеон, позже взошедший на престол под именем Наполеона III, а тогда ещё президент Франции, объезжая страну, разыскал легендарного разведчика и в присутствии соседей крепко пожал ему руку.

В 1861 году началась Гражданская война в Соединённых Штатах между федералистами, то есть северянами, сторонниками отмены рабовладения, и Конфедерацией — объединением южных рабовладельческих штатов. Обе стороны широко использовали разведывательные и контрразведывательные службы, в тех и других было немало женщин.

Самой ценной разведчицей северян была мисс Элизабет Ван-Лью. Её можно поставить в один ряд с наиболее выдающимися героями секретных служб за всю их обозримую историю.

Элизабет родилась в 1818 году в Ричмонде, столице штата Вирджиния. Получив образование в Филадельфии, вернулась ярой аболиционисткой — сторонницей освобождения негров. Она не скрывала убеждений, демонстративно освободив девять собственных невольников, нескольких выкупила из рабства, чтобы воссоединить с родными, находившимися во владении её семьи.

Мать и дочь Ван-Лью были гостеприимными, обаятельными и щедрыми людьми, их передовые взгляды не ставились им в укор, и у них было множество друзей и знакомых среди местной знати. В последующей разведывательной работе Элизабет огромную роль сыграли её связи: в числе её близких друзей был главный судья южных штатов Джон Маршалл, пользовавшийся непререкаемым авторитетом; знаменитая певица Дженни Линд постоянно выступала на музыкальных вечерах в доме Ван-Лью, который регулярно посещали офицеры и влиятельные чиновники Юга — ведь Ричмонд был столицей Конфедерации, и все самые свежие новости стекались в гостиную Ван-Лью. Послеобеденные беседы гостей поставляли неоценимую информацию.

Элизабет Ван-Лью была женщиной слабого телосложения, невысокого роста, но представительной, живой и решительной, хотя это сочеталось в ней с внешней кротостью. На решительный путь борьбы её толкнула казнь Джона Брауна — знаменитого борца за освобождение негров. «С этого момента наш народ находится в состоянии войны», — записала она в своём дневнике.

И она начала свою разведывательную деятельность. По собственной инициативе стала направлять федеральным властям одно письмо за другим, информируя их об обстановке, складывавшейся на Юге. Одновременно она бесстрашно выступала на улицах Ричмонда как ярая аболиционистка: отвергая возможность прикрыть себя маской «лояльной патриотки Юга», она демонстративно отказалась шить рубашки для солдат Вирджинии.

«Позорное» поведение мисс Ван-Лью и её матери клеймилось в газетах, вызывая порой яростный гнев толпы. Но большинству рядовых южан она казалась просто чудачкой, и причиной её поведения они считали безобидное помешательство, потому и прозвали её «Безумной Бет». Её спасло то, что для заядлого южанина-вирджинца была непостижимой даже мысль о том, что, находясь в здравом уме, дама-аристократка может выступать против дела южан.

Вернёмся, однако, к письмам, которые «Безумная Бет» отправляла в штаб северян. Вначале им не придавали значения. Но однажды один незаметный чиновник, подобрав её письма, явился в военное министерство.

— Господа! Мы тратим много сил и средств, чтобы получить правдивые и своевременные данные о положении в лагере южан. Но вот, посмотрите, какие ценнейшие сведения по своей инициативе присылает нам женщина из самой столицы Конфедерации!

Так работа Элизабет была впервые оценена по достоинству, и она стала постоянной и единственной сотрудницей разведки, действовавшей всю войну в тылу врага.

Для пользы дела, которому она служила, Элизабет Ван-Лью не гнушалась никакими средствами, подвергала постоянной опасности не только себя, но и мать и брата, растрачивала всё нажитое её семьёй, не раз рисковала стать жертвой самосуда. Но, хотя её и обвиняли в аболиционизме и добром отношении к северянам, ни один контрразведчик не заподозрил в ней умелого и изобретательного руководителя агентурной сети.

Прежде всего Элизабет наладила сбор информации. Помимо постоянных посетителей её салона, она устанавливала связи с десятками людей, носителей тех или иных данных, которые ей могли пригодиться. Её агентура была повсюду. Вот только один пример.

У Элизабет была молодая негритянка-рабыня Мэри Баусер, которую она отпустила на свободу за несколько лет до войны и, так как та была чрезвычайно умной девушкой, отправила её на Север, где и оплачивала её обучение. Но когда нависла угроза войны, Элизабет вызвала её в Ричмонд и вскоре устроила официанткой в «Белый Дом» Юга, к самому президенту Джефферсону Дэвису.

Одним из источников полезной для Севера информации стала, как ни странно, военная тюрьма «Либби», где содержались взятые в плен северяне. Они знали очень много о тактике южан, дислокации их частей, уязвимых позициях и т. п. Элизабет и её мать, войдя в доверие к коменданту тюрьмы лейтенанту Тодту, проникли туда под видом оказания гуманной помощи раненым, и вскоре, к удивлению военного министерства, информация оттуда полилась широким потоком.

Связь со своими добровольными помощниками Элизабет поддерживала самыми разнообразными способами. Записки с вопросами и ответами прятались в корзинах с продовольствием или в них завёртывались склянки с лекарствами. Пленным передавались книги, которые через несколько дней возвращались обратно с незаметно подчёркнутыми словами. Иногда удавалось и лично побеседовать с пленными.

Несмотря на откровенно «антиюжное» поведение Элизабет и предъявляемые ей газетами обвинения, единственным официальным взысканием, которому подверглась «Безумная Бет», было запрещение посещать военную тюрьму. Такое случалось несколько раз. Тогда Бет наряжалась в своё лучшее платье и, как говорится, не мелочась, отправлялась прямо к генералу Уиндеру — начальнику контрразведки или к Джуде Бенджамину — военному министру южан. Несколько минут ей приходилось выслушивать упрёки в плохом поведении, каяться, что-то обещать и… дело кончалось тем, что Бенджамин или Уиндер, который был вправе подписать ей смертный приговор, подписывал разрешение на посещение военной тюрьмы! Бывали случаи, когда Элизабет отправлялась на тайную встречу под покровом ночи, переодевшись сельской батрачкой.

Но собранную информацию надо было переправить в штаб северян генералу Шарпу. Для этой цели она создала пять точек связи. Начальным пунктом был её собственный дом, где она составляла шифровки и прятала прибывавших с Севера агентов-связников. Иногда эти агенты не появлялись, а доходили слухи о пойманных и расстрелянных шпионах. Тогда она отправляла через линию фронта своих слуг, которые стали надёжными помощниками в её деле.