100 великих разведчиков - Дамаскин Игорь Анатольевич - Страница 31

К 1941 году Кан Шэн превратил Управление в мощное ведомство, возложив на него и функции Генерального штаба.

Одновременно он возглавил комиссию по проверке партийных и беспартийных кадров. Правда, работа комиссии вскоре приняла уродливые формы, поскольку свелась к расправам над тысячами ни в чём не повинных людей.

Из Москвы, где он провёл почти четыре года, совпавшие с эпохой ежовских чисток, Кан Шэн вернулся ярым антисоветчиком и одновременно поклонником методов Ежова. Комплекс недоверия ко всем окружающим, в том числе и товарищам по борьбе и по партии, сделали из него своего рода «Малюту Скуратова» при Мао Цзэдуне. Именно благодаря ему в жизни Мао появилась Цзян Цин.

В 1931 году семнадцатилетняя девушка со звонким, похожим на звук колокольчика, именем Цзян Цин (её первое имя Ли Юньхао, артистическое имя Лань Пин), стала любовницей Кан Шэна. К тому времени она уже сменила нескольких покровителей, в том числе толстосума Хуан Цзиня, профессора шаньдунской театральной школы Вань Лайтяня и других. В 1938 году Кан Шэн, который ценил её не только за женские прелести, но и за ум, такт и волю, привёз двадцатичетырёхлетнюю миловидную киноактрису в Яньань, где и «передал» её Мао.

Женитьба Мао на Цзян Цин (это его четвёртая жена) привела к полному духовному и служебному единению любовного треугольника. Впоследствии к ним примкнули Пэн Чжэнь, давний приятель Цзян Цин, и Чжоу Эньлай, друг Пэнь Чжэня. Именно эти люди стали потом инициаторами раскола между КНР и Советским Союзом.

В годы Второй мировой войны Особый район Китая, а также официальное китайское правительство, возглавляемое Чан Кайши и его партией Гоминьданом, являлись противниками империалистической Японии и поддерживали дружеские отношения с СССР.

За несколько дней до начала войны Кан Шэн предупредил советских представителей о предстоящем нападении Германии. Об этом ему стало известно 18 июня 1941 года от Чжоу Эньлая, который был тогда представителем КПК в гоминьдановской столице Чунцине. Тот сообщил, что гоминьдановский посол в Берлине Чэн Цзя и военный атташе Вэй Юнцин оповестили Чан Кайши о том, что в ночь на 22 июня Германия нападёт на СССР.

Пожалуй, это был единственный факт проявления дружественного отношения Кан Шэна к СССР. Да и тот небескорыстный: узнав о планах Германии, Чан Кайши замыслил в экстренном порядке начать поход против Особого района, и руководителям КПК нужна была поддержка СССР.

В дальнейшем деятельность Кан Шэна носила неприязненный, если не сказать враждебный, характер по отношению к СССР и его представителям в Яньане, особенно в период наших военных неудач.

Одновременно с этим Кан Шэн, усвоив уроки ежовщины, начал чистку партийного и «советского» (Особый район назывался также «советским») аппарата. Численность разоблачённых гоминьдановских и японских «шпионов и агентов» во многих организациях достигло ста процентов, но нигде не меньше девяноста. Дело дошло до того, что в тюрьмах не хватало места, и «разоблачённым шпионам» разрешили продолжать до поры до времени работать на их прежних должностях.

Расправился Кан Шэн и с членами «московской группы», то есть с теми, кто когда-то учился или находился в длительной командировке в Москве. Сам он себя к ним не причислял, хотя будучи в Москве, вёл себя очень подобострастно и на всех собраниях кричал «да здравствует!» («ваньсуй!»).

Всё это не могло не вызвать ненависти к нему со стороны китайских коммунистов. Его рейтинг в партии стал падать (кстати, его за глаза называли «осенним министром», то есть «вестником смерти»).

В 1945 году Кан Шэн выступил на VII съезде КПК. Судя по его докладу, в период существования Особого района в сферу его работы входили следующие вопросы: а) военно-разведывательная деятельность японцев против баз КПК; б) гоминьдановская разведка; в) сотрудничество гоминьдановцев с японцами в подготовке шпионских кадров; г) сотрудничество специальных служб США и гоминьдана.

О своём участии в «чжэнфыне», то есть широкомасштабной чистке партийных рядов и разоблачении «капитулянтских элементов, оппортунистов» и вообще всех «догматиков» (в их число входили и самые видные деятели КПК), он даже не упомянул.

Ничего не сказал он и о своей связи с тайными обществами и организациями, расплодившимися по всей территории Китая. Часть из них представляла интересы крестьянства, часть же выродилась в гангстерские шайки, торговавшие опиумом, промышлявшие контрабандой, разбоем, содержанием притонов и публичных домов. Кан Шэн получал от них информацию буквально обо всех интересовавших его людях и событиях.

Выступая на VII съезде КПК 31 мая 1945 года, Мао Цзэдун сказал о проверке кадров и борьбе со шпионажем: «В этой работе много достижений и много крупных ошибок…» Он призвал и впредь беспощадно карать несогласных, а для успокоения делегатов пообещал, что теперь в тюрьмах Кан Шэна будет «больше объективности и разборчивости».

Однако всеобщая ненависть партийных кадров к Кан Шэну угрожала, по существу, всей внутрипартийной политике Мао Цзэдуна. Поэтому в 1949 году Мао отстранил Кан Шэна от руководства службой безопасности. Он сохранил влияние только в Отделе по социальным вопросам (специальные расследования ЦК КПК и внешняя разведка).

Кан Шэн был вынужден уступить бразды правления военной разведкой (цинбаобу), но благодаря своим ставленникам находился в курсе всех её дел во время войны в Корее, в Индокитае, а также во время региональных конфликтов, к которым он приложил руку (партизанская война в Малайзии и на Филиппинах). Позже он способствовал приходу к власти палача камбоджийского народа Пол Пота и «красных кхмеров». Кан Шэну принадлежит идея широкомасштабного использования хуацяо, то есть членов китайской диаспоры в шпионских целях.

Одновременно он руководил группой контроля в Совете по ядерной энергии, отвечавшей за создание в Китае атомной бомбы.

В конце 1954 года Кан Шэн вновь появился на политической арене. Он вернулся в Политбюро, где курировал работу спецслужб и международные отношения. Именно тогда он вместе с Пэнь Чжэнем и Чжоу Эньлаем выступил инициатором разрыва с СССР.

С 1966 года Кан Шэн поддерживал Цзян Цин и всю «банду четырёх» в проведении китайской «культурной революции», заслужив негласное прозвище «пятый в банде четырёх».

Кан Шэн умер 16 декабря 1975 года. Один из руководителей КНР Ху Яобан отзывался о нём, как об «одном из преступников, которые на пятнадцать лет затормозили ход китайской революции» и который «по некоторым своим акциям превзошёл каждого из „банды четырёх“».

После развала лоскутной Австро-Венгерской империи на карте Европы появилось новое государство — Чехословакия. Распалась имперская разведка Эвиденцбюро, и были созданы чехословацкие спецслужбы.

Молодой капитан Франтишек Моравец стал во главе разведслужбы Первой армии, дислоцированной в Праге. В то время приоритетным для него было контрразведывательное направление. Дело в том, что в конце 1920-х — начале 1930-х годов главная угроза для страны исходила от пронацистской агентуры, действовавшей в среде судетских немцев, населявших приграничные с Германией районы. В 1931–1932 годах контрразведка выявила подрывную организацию, действовавшую под видом спортивного клуба «Фольксшпорт» и объединявшую судетских немцев.

Моравец получил повышение. 25 марта 1934 года его назначили начальником Отдела расследований Генерального штаба. Этот отдел объединил разведывательную службу и контрразведку. По предложению Моравца создаются четыре разведывательных центра: в Праге, Брно, Братиславе и Кошице.

В 1933 году к власти в Германии приходит Гитлер. Он не скрывает своих устремлений. Моравец, понимая, откуда исходит главная угроза для целостности и независимости Чехословакии, начинает искать союзников за рубежом. В начале он отправляется в Париж, где устанавливает контакт с подполковником Луи Риве, шефом французской разведки. Этот человек заслуживает того, чтобы сказать здесь о нём несколько слов. После окончания Первой мировой войны, вернувшись из немецкого плена, Риве поступил в разведку. Вскоре он в составе группы генерала Вейгана выехал в Польшу, где стал советником маршала Пилсудского. Перед французской разведкой была поставлена задача «защитить Запад от большевиков». (Кстати, в свите Вейгана в Польше в то время находился и Шарль де Голль.) Затем Риве делал карьеру в разведке, специализируясь по Германии. Он собрал огромное количество данных о военных приготовлениях и агрессивных планах немцев, но, к сожалению, эти материалы остались невостребованными. Даладье впоследствии писал о Риве: «…я свидетельствую, что эти люди были первыми, кто поднял оружие против Германии, и то, что Франция была разгромлена в 1940 году, это не их вина. Франция должна была их услышать».