100 великих разведчиков - Дамаскин Игорь Анатольевич - Страница 20

И вот она, «бомба», оставленная напоследок:

«— Признаю, что не всё. Мне очень трудно было начать с того, что я являюсь старым английским шпионом и был завербован „Интеллидженс сервис“ в Санкт-Петербурге в 1913 году. Я прошу сейчас прервать допрос и дать мне возможность восстановить все факты моей деятельности».

Это были последние слова Артура Христиановича.

Кроме того, в деле содержится написанная кровью на тюремной квитанции записка Артузова, где он отрицает, что является шпионом, и приводит доказательства этого.

Есть и обвинительное заключение, в котором сказано:

«По делу фашистской заговорщической организации, руководимой предателем Ягодой, арестован один из активных участников этого заговора, бывший начальник КРО и ИНО НКВД СССР и бывший заместитель начальника Разведупра РККА Артузов (Фраучи) Артур Христианович.

Произведённым по делу расследованием принадлежность Артузова (Фраучи) А.Х. к фашистскому заговору полностью подтвердилась, а также установлено, что он является шпионом с 1913 года, работавшим одновременно на службе у немецкой, французской, польской и английской разведок».

21 августа 1937 года Артузов был приговорён к расстрелу и в тот же день расстрелян.

Он был посмертно реабилитирован в 1956 году.

Петерис Кюзис (настоящее имя Яна Карловича Берзина) родился в семье батрака на хуторе Клигене Яунпилской волости Рижского уезда. С большим трудом он попал в учительскую семинарию. Там царил бунтарский дух, и юный Петерис, отдавая дань времени, бунтовал вместе с другими учениками. В октябре 1905 года семинарию закрыли. Он вернулся к родным и под влиянием старшего брата принял участие в революционных событиях, нападал на казаков, на баронский замок, скрывался в зимнем лесу в отряде «лесных братьев». Был захвачен казаками, избит шомполами. После этого поклялся до конца бороться с самодержавием.

Выздоровев после побоев, Петерис вернулся к «лесным братьям». Они разгромили волостную управу в Яунпилсе, расстреляли предателя — писаря, захватили паспортные бланки, сожгли корчму и казённую винную лавку, предварительно экспроприировав капиталы их хозяев.

В перестрелке Петерис был ранен тремя пулями, одна из них засела в черепе, не повредив мозга. Раненного, его захватили и предали суду. За совершённое полагалась смертная казнь, но так как ему не исполнилось шестнадцати лет, Петериса отправили в тюрьму. Освободили его в 1909 году. На прощание начальник тюрьмы сказал ему:

— Надеюсь, тюрьма послужила тебе хорошим уроком.

Но начальник ошибся. Петерис Кюзис стал профессиональным революционером. И опять были суды, тюрьмы, ссылки. Там он постигал науку революционной борьбы. Там, в Сибири, и родился Ян Карлович Берзин — это имя было проставлено в документах, которыми ссыльные большевики снабдили его.

С февраля 1917 года жизнь Яна Берзина была связана уже не только с судьбой Латвии, но и всей страны.

После Октябрьской революции Яна Берзина направили на работу в аппарат нового правительства. Должности занимал чисто аппаратные — начальник канцелярии Наркомата местного самоуправления, секретарь и заместитель заведующего отделом местного хозяйства Наркомвнудела.

Летом 1918 года с подразделением красноармейцев Берзин выезжал в Ярославль, где участвовал в подавлении эсеровского мятежа.

В мае 1919 года защищал Ригу от белогвардейцев, получил ещё одно, серьёзное ранение. После излечения был назначен начальником политотдела стрелковой дивизии, затем начальником Особого отдела ВЧК 15-й армии.

2 декабря 1920 года он был направлен в Региструправление — так называлось первое в истории Красной армии разведывательное управление.

27 декабря 1921 года Павла Ивановича Берзина назначили заместителем начальника Разведуправления Красной армии. Имя Павел он взял в честь своего дела Пауля, бывшего солдата, участника обороны Севастополя, «Русского Павла», как его звали в деревне.

Рано поседевшего Берзина товарищи прозвали «Старик», и эта кличка навсегда пристала к нему.

Он чувствовал, что ему не хватает знаний, и поступил в Пролетарский университет, занимался по ночам, понимал, что не имеет никакого представления о других странах, и потому отправился под фамилией Дворецкий в командировку в Берлин, Прагу, Варшаву.

23 марта 1924 года Берзин стал начальником Разведуправления. Первый раз он пробыл на этом посту до 1935 года, когда после отставки был назначен на должность заместителя командующего ОКДВА — Особой Краснознамённой дальневосточной армии, которой командовал прославленный герой Гражданской войны маршал Василий Константинович Блюхер.

Перед отъездом Берзина Ворошилов дал ему такую характеристику:

«Преданный большевик-боец, на редкость скромный, глубоко уважаемый и любимый всеми, кто с ним соприкасался по работе. Товарищ Берзин всё своё время, все свои силы и весь свой опыт отдавал труднейшему и ответственнейшему делу, ему порученному…»

Чем же он заслужил такую лестную оценку?

Для того чтобы дать ответ на этот вопрос, нужно проанализировать или хотя бы вкратце ознакомиться с работой Разведуправления в то время, когда там трудился Берзин.

1921–1937 годы называют «эпохой великих нелегалов». Биографии этих людей, которых готовил и забрасывал в тыл противника Ян Берзин, это и есть, по существу, его биография.

После Октября 1917 года правительство большевиков не тронуло военную разведку. Она продолжала работать, пройдя через многие драматические ситуации — измены, бегства, отказы сотрудников выполнять задания. Постепенно, к началу 1921 года, сложился новый аппарат Разведуправления. Более половины руководителей, занимавших все ключевые посты, были латышами, среди них — начальник Оперативного отдела Я.К. Берзин.

По мере развития разведки менялась её структура, менялись должности, занимаемые Берзиным. Он пришёл на пост её руководителя после того, как его предшественник А.Я. Зейбот, тоже латыш, направил в ЦК ВКП(б) письмо с просьбой отпустить его с этой работы и назначить на неё Я.К. Берзина.

Начало 1920-х годов было для разведки очень трудным: неопытность, проблемы с кадрами, но главное, нехватка денег. Бедность была такой, что когда официальные разведчики оказывались за границей, за ними буквально бегали зеваки, «любуясь» их одеждой. Для пополнения кассы приходилось заниматься бизнесом, например, торговать пушниной.

Трудности существовали и во взаимоотношениях между Разведупром, ИНО ОГПУ и Коминтерном. Разведка неоднократно получала указания, запрещающие использовать членов национальных компартий для разведывательной работы в пользу СССР. Однако соблазн использовать даровых агентов был слишком велик, и разведчики игнорировали эти директивы.

Так или иначе работа развёртывалась. Поскольку «легальные» резидентуры («под крышей» посольств, торгпредств, коммерческих фирм и т. д.) находились под неусыпным контролем контрразведки противника, пришлось делать упор на нелегалов. Вот несколько примеров, неизвестных и известных.

В 1922 году во Францию была направлена дворянка Мария Скаковская. Вскоре эта красивая и обаятельная женщина стала помощником резидента. В 1923–1924 годы от неё поступали в Москву сведения о планах Верховного штаба Антанты. В начале 1924 года ей удалось заполучить стенограмму совместного совещания представителей генштабов Англии и Франции с командованием русской армии в эмиграции. На совещании обсуждался вопрос о новой интервенции с одновременным выступлением контрреволюции внутри страны.

В конце 1924 года Скаковскую перевели в Варшаву, где в это время резидентура была разгромлена. Но случилось так, что перед её обаянием и красотой не устояли не только польские офицеры и дипломаты, но, вопреки её желанию, и советский посол Войков. Его усиленное внимание к ней привело к тому, что в 1926 году она была арестована польскими властями и осуждена как шпионка на пять лет. В 1931 году Скаковская, совершенно больная, вышла из тюрьмы и после возвращения в СССР перешла на гражданскую работу.