Артас: Возвышение Короля-Лича (ЛП) - Голден Кристи - Страница 43

Сильвана наблюдала за тем, как она боролась. Отрекшийся возле нее без лишнего шума взял у Фаранелла чашу и выпил до дна.

Все произошло быстро. Девушка скоро прекратила сопротивляться, ее тело забилось в припадках. Кивер отпустил ее и почти что с любопытством стал смотреть, как из ее рта, ушей, глаз и носа начала стекать кровь. Сильвана обратила свой пристальный взгляд к отрекшемуся. Он все еще тихо стоял на ногах. Она нахмурилась.

– Быть может, все не так хорошо, как ты…

Отрекшийся передернулся. Он изо всех сил попытался устоять на ногах, но его ослабелое тело предало его, и он тяжело рухнул на пол. Все отступили назад. Сильвана увлеченно смотрела на подопытного, и ее рот приоткрылся от восторга.

– То, что нужно? – спросила она Фаранелла. Людская женщина в последний раз всплакнула, глядя на потолок широко открытыми глазами. Алхимик счастливо кивнул.

– Самое оно, – сказал он, – Как видите, результаты…

Отрекшийся на полу дрыгнулся, и из дырок на его коже полился темный гной. Затем он опять замер.

– … весьма радуют.

– И вправду, – сказала Сильвана. Она едва могла скрыть восторг. “Радуют” – это не то слово.

– Чума, что убивает и людей, и Плеть. И, видимо, моих подданных вместе с ними – они ведь тоже нежить, – она посмотрела на него пылающими серебристым светом глазами. – Мы должны позаботиться, чтобы она никогда не попала в чужие руки. Результаты могут быть… плачевными.

– Действительно могут, моя госпожа, – выдавил он из себя.

Вернув лицу маску бесчувствия, она вернулась в королевские кварталы. Сейчас ее заботили тысячи вещей, но самой главной ее мыслью, яркой, как плетеный человечек в костре на Тыквовине, была одна:

Наконец, Артас, ты заплатишь за содеянное. Люди, такие же, как ты, будут уничтожены. Твоя Плеть будет остановлена. Ты уже не спрячешься за легионами своих безвольных мертвых кукол. И мы будем так же милосердны к тебе, как и ты был к нам.

Хоть Сильвана хотела казаться бесчувственной, она не смогла не улыбнуться.

 ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Артас думал, скача верхом на верном ему даже в смерти Непобедимом в сторону Андорала, какой же иронией было то, что он должен был воскресить убитого им некроманта Кел’Тузада.

Ледяная Скорбь шептала ему, но ему не нужен был голос меча – голос Короля-лича, как он сам себя окрестил – чтобы увериться в простой истине. Пути назад не было. Так же, как и желания вернуться.

После падения Столицы Артас совершил паломничество паладина, только в его темной ипостаси. Он шел из города в город вдоль своих земель, обращая к себе народ своими новыми силами. Плеть, как окрестил это Кел’Тузад, была вполне подходящим названием. Орудие для самобичевания, которую использовали крайне фанатичные священники, чтобы очистить себя от грехов. Его же Плеть очистит землю от живых. Сам он стоял будто на грани двух миров. Он не умирал, но шепот Короля-лича называл его рыцарем смерти, а его кожа, волосы и глаза выцвели, будто говоря, что это – больше, чем просто красивый титул. Он не знал, кто он. Ему было все равно. Он нес волю Короля-лича, в его руках была Плеть, и странным и омерзительным образом он заботился о ней.

Теперь Артас служил Королю-личу через одного из его сержантов, повелителя ужасов, точь-в-точь как Мал’Ганис. Тоже ирония. И ему тоже все равно.

– Я – повелитель ужаса, как и Мал’Ганис, но я – не враг вам, – говорил ему Тикондрий, его губы искривились в до презрения высокомерной улыбке. – Напротив, я пришел вас поздравить. Ты прекрасно справился с испытанием. Убил отца, отдал эти земли во власть тьмы. Короля-лича радует твой… энтузиазм.

После этих слов, Артас ощутил сразу два родных чувства – радость и боль.

– Да, – ответил он, стараясь сохранить твердый голос пред взором демона, – Все, чем я дорожил в этой жизни, я принес в жертву ему. И ничуть не жалею об этом. В моем сердце нет места для стыда и раскаянья!

И в глубине души он услышал другой шепот, не Ледяной Скорби: Лжец.

Он заставил это странное чувство замолчать. Так или иначе, голос повиновался. Он не мог сейчас позволить себе размякнуть. Это как гангрена: не вырежешь сейчас – потом будет поздно.

Тикондрий, казалось, этого не заметил. Он указал рукой на Ледяную Скорбь.

– Рунный клинок, покоящийся в твоих ножнах, был выкован моими братьями давным-давно. Король-лич позволил ему поглощать души смертных. Твоя душа стала первой.

Внутри Артаса взволновались чувства. Он взглянул на клинок. Слова Тикондрия зацепили его. Поглощать. Если бы Король-лич попросил его душу в обмен на спасение его народа, он бы отдал ее. Но Король-лич не просил – он просто взял. И теперь она там, внутри пылающего холодным светом меча, так близко к Артасу, что принц – точнее, король – мог почти коснуться ее. И что же, Артас получил то, чего просил? Его народ был спасен?

А какое это имеет значение?

– Ну что ж – я проживу и без нее, – сказал он, заметив пристальный взгляд Тикондрия. – И что же от меня нужно Королю?

– Тебе предстоит возродить Культ Проклятых, чтобы с его помощью исполнить великую задачу – возродить некроманта по имени Кел’Тузад.

Ему сказали, что его останки покоятся в Андорале, где Артас и оставил их – кучу разлагающейся зловонной плоти. В Андорале, откуда начало распространяться зараженное чумою зерно. Он вспомнил, с какой ненавистью он накинулся тогда на некроманта – та ненависть давно прошла. Его бледные губы изогнулись в улыбке. Ирония.

Дома, которые тогда горели пламенем, теперь были обугленными кусками древесины. Никто не спасет тех мертвецов, что станут между ним и его целью… Или не… Артас нахмурился и потянул за уздечку. Непобедимый тут же остановился. После смерти он оставался таким же послушным, как и при жизни. Артас бросил взгляд на кучку существ, бродящих вокруг. Крохотные лучики света, что сияли в этот пасмурный день, отражались в их…

– Доспехах! – вскрикнул он. Вдоль кладбища и вокруг одной маленькой гробницы караулили мужчины в доспехах. Он прищурился, а потом в удивлении уставился на них. Не просто живые, не просто воины, а паладины! Он знал, зачем они здесь. Кел’Тузад, оказывается, был интересен не только ему.

Но он расторг орден. Никаких паладинов больше нет, тем более – здесь. Ледяная Скорбь томно шептала ему. Она жаждала крови. Артас вынул из ножен рунный клинок, и одно его появление вдохновило небольшую армию мертвых. Непобедимый помчался вперед, и на лицах стражей кладбища с его появлением читался страх. Они боролись отважно, но были обречены. Они и сами знали – это было видно в их глазах.

И только он опустил Ледяную Скорбь, чувствуя, с какой радостью она приняла новые души, как услышал голос за своей спиной.

– Артас!

Артас уже слышал этот голос, но не мог припомнить где. Он оглянулся. Человек был высоким и статным. Он снял свой шлем, и теперь он видел густую бороду, по которой Артас и узнал его.

– Гавинрад! – удивленно сказал он. – Давно не виделись!

– Не слишком давно. Где тот молот, что мы тебе дали? – с отвращением сказал Гавинрад. – Оружие паладина. Оружие чести.

Артас вспомнил. То был тот человек, что возложил молот к его ногам. Как чисто, как ясно, как просто все казалось в те дни.

– У меня теперь оружие получше, – сказал Артас. Он поднял Ледяную Скорбь. Она билась в его руке от нетерпения. Но в его мыслях зародилась прихоть, и он повиновался ей.

– С дороги, брат! – сказал он с несвойственной мягкостью в голосе – Я пришел за парой старых костей и не хочу, чтобы мне мешали! Ради того дня, ради ордена, в котором мы были, не заставляй меня поднимать на тебя руку и дай пройти.

Густые брови Гавинрада сдвинулись, и он плюнул в сторону Артаса.

– Не могу поверить, что когда-то мы называли тебя своим братом! Зачем только Утер поручился за тебя? Твое предательство разбило Утеру сердце! Он готов был отдать за тебя жизнь – и вот твоя благодарность? Я знал, что избалованному принцу не место в рядах ордена! Ты осквернил имя Серебряной Длани!