Сборник рассказов «Зов Припяти» - Хватов Вячеслав Вячеславович - Страница 36

- Слушаю! – ответили на другом конце линии.

Старлей узнал Александра Ряполова, своего земляка.

- Здорово Сашка, это я, Костик.

- И чего?

- Ты не понял, это я, Семёнов, командир разведвзвода.

- Чего?!

В кабинете дежурного возникла лёгкая паника, которая случается всякий раз, когда к людям обращается оживший мертвец. Из телефона послышались скрежет и стук, кажется, у дежурного отбирали трубку. Неожиданно из телефона раздался голос комбрига.

- Семёнов, твою мать…! Ты где!!?

- Я напротив шестого белорусского блокпоста. Со мною выживший пассажир с разбившегося самолёта. Владимир Евгеньевич, свяжитесь с белорусской бригадой, чтоб они меня не подстрелили при выходе из Зоны.

- Свяжемся. Только не отключайся.

Из трубки послышался лошадиный топот, кому-то наступили на ногу и он вскрикнул. Время шло. Костик знал, если монолитчики не дураки, они уже засекли сигнал спутникового телефона и сейчас к разведчику спешат все их оказавшиеся поблизости группы. Но деваться было некуда, приходилось ждать. Наконец комбриг разрешил:

- Всё Семёнов, белорусы в курсе. Теперь бегом к ним.

Костик и сам знал, что ему надо бегом. Местность открытая, стоит преследователям выйти на опушку и страшный зверь писец прибежит за старлеем. Подхватив ребёнка на руки, Костик помчался так, как никогда в жизни не бегал. Впереди показался бруствер окопа. Первая пуля стукнула в землю правее разведчика. Костик метнулся в сторону, чтоб не облегчать задачу снайперу «Монолита». Пулемёт с вышки гвоздил в кого-то за спиной офицера. Следующая пуля ударила разведчика в спину, опрокинула его и швырнула в окоп.

Когда солдаты вбежали в окоп, Костик сидел на корточках и успокаивал разоравшегося ребёнка.

- Здорово, бойцы. Сушка у кого ни будь есть?

Снайпер стрелял по разведчику с предельной дистанции, поэтому пуля, продырявив ранец, бронежилет пробить уже не смогла. Костик отделался трещиной в ребре а младенец – сильным испугом. Старлея вместе с найдёнышем перевезли в воронежскую бригаду, где офицеру пришлось отвечать на неприятные вопросы про потерянный взвод. Прошло несколько дней, родственники малыша не объявлялись. Наконец пришёл приказ везти младенца в Москву.

В помощь Костику бригада выделила врача и юную прапорщицу. Последняя к медицине никакого отношения не имела, но предполагалось, что врождённые материнские инстинкты помогут ей адекватно заботиться о младенце. Помня о недвусмысленном интересе «Монолита» к малышу, все трое взяли оружие. В служебном автобусе компания добралась до Брянска, ставшего главной тыловой базой для российских войск, охранявших периметр. Из Брянска на Москву уходил транспортный борт.

Всё время полёта Костик промаялся на жёстком сидении, не в силах найти удобную позу для своей больной спины. Самолёт вёз контрактников, готовившиеся к дембелю, офицеров-отпускников, командировочных. Народу в грузовую кабину набилось много, и техники откинули от бортов лавки, образовывающие верхний пассажирский уровень. Вояки сидели на этих лавках как на насестах и один боец, крепко принявший перед взлётом, не удержался. Сорвавшись с двухметровой высоты, он воткнулся в настил кабины головой.

«Кырдык бойцу», - подумал Костик. – «Если сейчас не встанет, пойду оказывать первую помощь».

Боец встал, нашёл в своём бауле бутылку, отхлебнул и полез обратно. Настил и борта грузовой кабины накренились, тон моторов изменился. Самолёт заходил на посадку. Он приземлился в подмосковном Чкаловске уже поздним вечером. До Москвы добрались последней электричкой. И поняли, какую ошибку совершили, отправившись в столицу в повседневной форме.

Вокруг странной троицы образовался людской вакуум. Люди, чурались их, опускали глаза, безошибочно определяя выходцев с периметра. В кафе на вокзале, где Костик решил покормить своих спутников, они сидели на почётном удалении ото всех прочих посетителей. Москва отторгала пришельцев, словно они были из зачумлённого города, ей не было дела до того, что творится на семьсот километров южнее.

На стоянке такси та же картина: Пассажиров мало, машин много, везти никто не хочет. Ситуацию разъяснил таксист, щуплый чернявый мужичёк, которому Костик предлагал двойной ночной тариф. Выслушав объяснения, старлей побелел и попёр на перетрусившего водилу с кулаками. Врач с прапорщиком едва удержали Костика, повиснув у него на руках.

Путешественникам повезло. Рядом притормозила «лада», владельцем которой оказался бывший «партизан», отслуживший на периметре в химбригаде. «Партизан» довёз путешественников до самой гостиницы МВД. Дежурный администратор выслушала причитания прапорщицы, замученной малышом и вынула ключи от… «президентского» люкса!

- Поживёте пока там. Других номеров всё равно нет.

Через несколько минут Костик смотрел на Москву свысока, из окна роскошного по его понятиям номера и думал о том, что есть всё таки в мире высшая справедливость. За его спиной врач смотрел телевизор, закинув ноги на журнальный столик, из ванны доносился плеск воды и сдавленные матюги прапорщицы. Девушка пыталась вымыть ребёнка, а тот изо всех сил помогал ей.

Утром все трое вместе с ребёнком отправились на Житную, в МВД. В министерстве на них посмотрели большими удивлёнными глазами: Не знаем мы ни про какого ребёнка. Кто приказал? Министр приказал!? Так нет же его на месте. И неделю не будет. Езжайте-ка ребята обратно в часть. А ребёнка отдайте в детскую комнату милиции. В общем, пристройте куда ни будь. На этом разговор завершился.

Выйдя из министерства Костя забрал малыша у прапорщицы. Он давно обмусоливал одну мысль, возникшую где-то между «избушкой Егорова» и подвалом сталкеров в разрушенном селе. Теперь эта мысль оформилась окончательно.

- Ну и куда мы теперь? – спросил врач.

- Вы – куда хотите, - ответил Костик. – А я поеду с пацаном домой. У меня отпуск начинается. Мать моя давно ныла, что де внука нет. Теперь будет.

- Костя, так нельзя. Это же… - врач замялся, подбирая нужное слово, - …государственный ребёнок!

- Государственных детей не бывает, - отрезал Семёнов.

И тут врач привёл последний довод:

- Холостым не отдают детей на усыновление!

Довод был приведён как нельзя более своевременно. Костик обернулся к прапорщице:

- Анна Владимировна, предлагаю вам свою руку, сердце и… койко-место в общежитии.

Девушка замерла, в её карих глазах отразилась напряжённая работа мысли. Она сложила свои двадцать три с его двадцатью пятью, прибавила офицерскую зарплату, вычла «тяготы и лишения военной службы» и подвела итог:

- Согласна!

Вместо P.S.

Борменталь – Болотному доктору.

Привет коллега.

Я тут через одного приятеля узнал, что произошло, когда Семёнов убыл из министерства. Примерно через час к зданию подкатили три «волги», из них высыпала целая ватага бравых ребят в штатском и среди них здоровущая тётка. Тётка эта оказалась профессором Кашубовой, главным педиатром ФСБ (есть там, оказывается, и такая должность). Эта профессорша в ультимативной форме потребовала выдать ей ребёнка. Дежурный от таких требований обалдел, охренел и послал всех на три буквы. Чекисты в ответ устроили скандал, причём громче всех орала Кашубова. Но их быстро укоротили, потому что не родился ещё чекист, которому позволено скандалить в МВД.

Что же до Семёнова, то его как следует потрепали (за потерю целого взвода ещё никого по головке не гладили) а потом неожиданно дали направление в Академию и велели приступать к учёбе. Брак со своей Аннушкой он оформил через месяц после описываемых событий, усыновление – через два месяца. Срок оформления усыновления, как ты понимаешь, фантастический, наши органы опеки в принципе не могут так быстро работать. Подозреваю, что тут Костику активно помогла некая спецслужба, опекающая не столько Семёнова, сколько малыша, с которым не всё ясно. Если конкретно, я имею в виду отдел Ротмистрова публике известный как Управление «Геном».