Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

По закону – привет почтальону

Мориц Юнна Петровна

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

По закону – привет почтальону - Мориц Юнна Петровна - Страница 46

Изменить размер шрифта:

* * *

Нажиться на войне – святое дело,

Стравил кого-то с кем-то – и вперёд!..

Истории физическое тело

Случайностями взяток не берёт.

Войска идут, взрывают, убивают,

Насилуют и грабят от души,

Гниют в земле, в психушке завывают,

Но их добыча – сущие гроши.

В совсем других война играет странах

На струнах денег, стонущих во мгле,

Где войны делают, как блюда в ресторанах —

Не из своих печёнок и филе.

Где войны делают, как делают закуски

Холодные… Как блюда жарких мест,

Как мясо с кровью… Голубь в белой блузке

Там вылетает из румяных тест.

А голубь мира – дивная вещица,

Ей сносу нет, и спросу нет с неё,

И в запечённом виде эта птица

Вам аплодирует крылами за враньё!..

* * *

Тут все убили всех.

Просторней стало, чище.

Остались плач и смех,

Где было их жилище.

Остался скрип дверной,

Оконный блеск и скрежет

Той жизни пробивной,

Что больше слух не режет,

А стёрта словно мел

С доски в конце урока…

Теперь, где класс шумел,

Шумит листва широко, —

И каждой капли ёк,

И каждой ветви шелест,

И каждый мотылёк,

Или другая прелесть,

Времён не помнят тех,

В местах родившись этих,

Где все убили всех

Во всех тысячелетьях.

И я не помню, кто

Об этом память всё же

Вложил в моё пальто,

Висящее в прихожей.

РОСКОШЬ УМОЛЧАНЬЯ

«Самое страшное – когда тебя умалчивают».

Сивый Бред

Умолчанье, умолчанье,

Твоя музыка слышна —

Как ветвей, морей качанье,

Запах снега, вкус вина…

Сладко пить твоё звучанье,

Мне так дорог отклик твой,

Умолчанье, умолчанье,

Ты – колодец питьевой,

Не плебейских прав качанье,

Не кричанье без конца:

«Умолчанье, у-у-у-молчанье —

Хуже грязного словца!..»

Нет, скажу я на прощанье,

Как живой аристократ,

Умолчанье, умолчанье —

Выше всяческих наград.

Облаков незамечанье,

Мчанье их над головой,

Умолчанье, умолчанье,

Ты – мой свет, простор я твой.

Наше тайное встречанье

Здесь любви оставит след,

Умолчанье, умолчанье —

Роскошь слаще всех побед!..

* * *

Любили так нежно, так сильно,

В сиянье сокровищ одеты, —

Ведь нищие выглядят стильно,

С них гении пишут портреты,

Работая кистью и краской

По ткани из нити суровой.

Любили так трепетно, ласка

Для этого – грубое слово.

А время стояло, при виде

Которого рвут сухожилья.

Из этого времени выйдя,

В своём они времени жили.

* * *

Слеза поэзии по Гоголю ползёт.

К интимной лирике относятся кошмары.

Когда с правами человека повезёт,

В глобальной бричке мы прорвёмся в шаровары.

Лицо кириллицы не есть латынь. Лукав

Хирурга взгляд – его латыни самокрутка.

К интимной лирике относится рукав,

С рукой отрезанный колёсами рассудка.

Вранья вам хочется, пьянящего, как ром?

Я – чистый лирик, у меня другая пьянка.

К интимной лирике относится разгром

Чужой страны, когда в своей не иностранка.

Как сердце, бьётся солнце, и черна

Галактика, чьё сердце разорвётся.

Интимность лирики и есть величина,

Где солнце бьётся в черноте колодца.

* * *

Когда достигнут тех высот,

Что показали нам в субботу,

Жить будут лет до пятисот,

А до трёхсот искать работу.

И без особенных затей

В расход пустив морали глыбу,

Там будут разводить детей,

Как мясо, птицу или рыбу.

Как медицинский препарат

Особой силы молодильной,

Там каждый будет страшно рад

Глотать в таблетке дом родильный.

Не думать ни о чём таком,

Быть выше страха и упрёка, —

И вечным станет исполком

Живущих вечно и жестоко.

Слюна их вечности видна

В улыбках жадных!.. Со слюною

Они вкушают времена,

Где вымерло всё остальное.

* * *

На дне морском и океанском дне

Кувшины плавают, и с ними я знакома,

Они с цветочками являются ко мне,

Вплывая в окна и в проём балкона.

Великолепны тел их косяки,

Сверкающие горлами сосуды,

Где дышат свежестью листва и лепестки,

И слёзы свежие из глаз – не из посуды.

Владея речью этой свежести, легко

Владеют музыкою тайны —

Райским смехом,

Когда все ужасы остались далеко

От жизни прожитой

И опыт содран с мехом.