Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

По закону – привет почтальону

Мориц Юнна Петровна

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

По закону – привет почтальону - Мориц Юнна Петровна - Страница 20

Изменить размер шрифта:

* * *

Это – время великих надежд на моё вымиранье.

Вот уйдут поколенья, которые… Ждите расцвета!

Как я счастлива, Господи, быть вымиранья на грани

И не быть под наркозом вранья, чьи надежды на это —

На моё вымиранье, на то, что уйдут поколенья

Очевидцев, свидетелей… Милые, ждите расцвета!

Оставляю вам это люблёвое стихотворенье —

Знак любви моей нежной, с оплатой входного билета.

* * *

Идя со временем не в ногу и не в шею,

Я с каждым годом понемногу хорошею, —

Тут все большеют, а я вовсе не большею,

Поскольку детским остаюсь я существом.

Большенье свойственно периодам крушенья,

Когда большие принимаются решенья,

И тут возможностей полно для обольшенья,

Но обольшеть нельзя поэтским веществом.

Для обольшенья есть источники питанья,

Большие замыслы, большие испытанья,

А весь мой замысел – не больше трепетанья,

Того не больше, что способно трепетать

И, трепетательной природой обладая,

Как воздух, снег и колокольчик – дар Валдая,

Не больше быть, чем точка, точка, запятая

В портрете рожицы, листающей тетрадь.

ДЕТСКОЕ

Я не люблю вас, вы – плохие,

На каждом врёте вы шагу,

Вращаясь в мусорной стихии,

В её питательном кругу.

На этой сказочной работе,

Сплотясь в могучий коллектив,

На понт вы публику берёте,

Расцвет помойки раскрутив.

И, одиночеством томимы,

На ваш помоечный арбуз

Летят за славой пилигримы,

Как члены – в творческий союз.

Они Гомера и Шекспира

Уже готовы замочить,

И людоеда от вампира

Нельзя в их шайке отличить.

И мне ворюги не милее —

Они последнее сопрут,

Когда, от голода белея,

Тут старики и дети мрут.

Не я за вашу пью победу,

На ваши лавры мне плевать,

В другую сторону я еду —

И вовсе не преподавать!..

* * *

Не лезьте в зеркала

Оплакивать морщины, —

Разденьтесь догола,

Целуйте плоть мужчины,

Который положив

Уста на ваши чаши,

Прекрасен тем, что жив,

Целуя тайны ваши.

Божественны права —

В любви купаться, в неге

Живого существа,

Чьи влажные побеги

Питает благодать

Витающего духа!..

А счастьем обладать

Нельзя, где чувство сухо.

Дай Бог на склоне лет

Вам лирикой невинной

Продлить большой секрет

В два раза с половиной!

Сказать, что это – бред,

Нельзя при всём желании…

Такой большой секрет

Для маленькой компании.

* * *

Когда взглянул бы, например, Гомер

На то, что в нём увидели потомки,

Свой приспособив хищный глазомер,

Чтоб расписать его мозгов потёмки,

Цитатами развесить по углам

Своих миров кубических, – тогда бы

Прозрел он: что за грандиозный хлам

Плодят (посмертно!) дивные силлабы,

Какие тут, ну прямо под рукой,

Цветут горации в горшочках и проперции,

Настурции, лукреции… Какой

Расцвет аграрной и морской коммерции!..

Каких вергилиев, катуллов семена

От населения аптеки принимают,

Кладут в коробочки, наклеивают на

Латыни этих специй имена,

Потом больные их, конечно, принимают

Наружно, внутренне, сварив и процедив, —

Кому питьё, кому натирка и примочка…

Весной и осенью бывает рецидив,

Но миф поможет из античного горшочка:

Одну действительность заменит он другой,

Где недействительность воздействует так сильно,

Что чаша с ядом топает ногой

Документально, скотски, нагло, стильно.

ДЕМОНИЙ

Общение с Сократом утомляло,

О чём известно из толковых книг.

О днях военных вспоминал он мало,

Хотя и был, я знаю, фронтовик.

Ни для какой блистательной карьеры

Не мог от кресла оторвать он зад,

Не лез он в политические сферы,

И не лобзался с демосом Сократ.

Бывало, выйдет босиком пошляться

Глухой зимой по улочкам родным,

И вдруг – демоний (нам ли удивляться?),

Незримость, примагниченная им.

И что скрывать?.. Что мог часов по тридцать

Стоять Сократ в плаще на голу плоть,

Пока демоний весь не испарится

И языки не станут чушь молоть?

Блаженный ненавистник беззаконий,

Он свято чтил гражданские права,

Согласно коим демос и демоний

Его убили волей большинства.

Он сделал всё, чтоб жизнь не удлинилась,

Он понял всё и смерти захотел.

Ещё сменил бы демос гнев на милость, —

Но был демоний послан не за тем…