Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

По закону – привет почтальону

Мориц Юнна Петровна

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

По закону – привет почтальону - Мориц Юнна Петровна - Страница 11

Изменить размер шрифта:

* * *

Им не положены прекрасные черты,

В уме отказано, в достоинстве и чести,

Они для победителей – скоты,

Отродье адское, угроза страшной мести

За унижение, за травлю и разгром,

За всё, что им навязано изгойством,

Враньём и наглостью, пером и топором,

И войском пыточным, гестаповским геройством.

Им подлой силой навязали эту роль,

Им отказали в человечестве и в Боге,

И вот теперь, когда они – вопящий ноль,

У победителей от страха пляшут ноги,

У победителей в мозгах летает моль

И червь безумия копает там берлоги.

У победителей – содомские мечты,

Цивилизация содомского гламура,

Ещё и носит христианские кресты

На голом теле их содомская натура.

Какая месть коварней, чем возврат

Содомских стад к возлюбленным и детям,

Домой, на родину?!. Какой сравнится ад

С возмездием таким, с подарком этим?..

* * *

О нет, я не из тех, кому дороже близких

Какие-то стихи, тем более – свои!..

Они всего лишь след, оставленный в записках

Для близких и родных, для дома и семьи,

Которые – мой свет, и бездна, и спасатель,

Кириллицы моей люблёвый кислород

И небо, где живёт люблёвый мой читатель,

Поскольку на земле ему заткнули рот.

И, более того, страшны мне люди эти,

Что говорят: «Стихи рождаются, как дети,

И собственных детей они дороже»… Бред!

Быть может, их стихи с такой натугой лезут,

Что надобны щипцы и прочее железо,

И роды принимать к ним ходит Мусагет?..

Большой Секрет для маленькой,

Для маленькой такой компании,

Для скромной такой компании

Огромный такой Секрет.

* * *

Каталась песня в лодке на канале,

Где очень много плавает всего:

«Люблю я Маньку, эх, она – каналья,

Люблю ее – и больше никого!»

Была весна, листву деревья гнали —

Как спирт, – и пьяной набережной вдоль

Одни канальи шли, одни канальи,

Походкой сладкой, как морская соль.

Умом нельзя – за что он Маньку любит?

Нельзя аршином это обрести.

Ни на какой язык такие глуби,

Такую мистику нельзя перевести —

Умрут слова и станут местом общим,

Наш опыт жизни непереводим,

Но мы – канальи! – никогда не ропщем

И на других без зависти глядим.

Катайся, песня, весело скандаля,

Катайся в лодке парня моего:

«Люблю я Маньку, эх, она – каналья,

Люблю её – и больше никого!»

КРАСИВАЯ ЖИЗНЬ

В этом жестоком транспорте, где никто не уступит место

Ни старику, ни старухе, ни безногому инвалиду,

Ни беременной жизни, чья плоть вздыхает, как тесто, —

На обиженных возят воду, и глупо копить обиду.

Я пробираюсь к выходу и уплощаюсь в давке,

Мне ещё ехать и ехать, остановка моя далеко,

Но я точно отсюда вырвусь, я – не бабочка на булавке,

Я – пешком, я расправлю лапки – так весело и легко,

По воздуху путешествуя не в мимолетящем транспорте,

Где злоба так жизнерадостна и так беспощадна сила,

Которая так торопится!.. Да живите сто лет и здравствуйте,

Но я – пешком, я – по воздуху, жить я люблю красиво!..

В этой красивой жизни так легко уступаю, так весело,

Место жестокой силе и жизнерадостной злобе,

Которые так торопятся, что превратятся в месиво —

Обе!

И напоследок увидят прелесть красивой жизни,

Которая путешествует так весело и легко —

Всеми крылышками и лапками по воздушной своей отчизне,

Этой прелести остановка – далеко ещё, далеко!..

* * *

Я – умственный, конечно, инвалид,

Черты безумия во мне преобладают.

Как ни корми, душа моя болит,

Когда другие жизни голодают.

И, кружкой кофе начиная день

В мирах, где качка ритма – как в вагоне,

Я вижу мной ограбленную тень,

Чья кружка кофе греет мне ладони.

И утешает только перевод

С испанского, из дивного поэта,

Который сам – такой же идиот

И шлёт привет, с того взирая света,

И, олуху небесного царя,

Ему я кофе наливаю кружку,

И пузырём – в окне моём заря,

Опилки снега, ветер гонит стружку,

И строки начинаются на И,

Чья ткань соединительная дышит,

Как жабры архаической любви

На глубине, где нас никто не слышит.

А В ЧИЛИ, КОГДА МОЧИЛИ…

А в Чили, когда мочили,

Подвалы кровоточили,

И плыло людское мясо

Во имя – какого? – блага.

И никакая Гаага

На тему того Гулага

Тогда не точила балясы,

На свой трибунал напялив

Правозащитные рясы.

Мочильщик дожил до старости,

Его донимают хворости,

Он пребывает в сырости,

В памперсах он, в подгузниках,

В почёте, он всех прощает,

Нельзя же судить больного.

А говоря об узниках,

Которых мочили в Чили,

Думать надо правозащитно,

Что все они были здоровы,

Слишком здоровы и молоды,

И если они перемолоты

Пытками в порошок,

Виновна в этом История,

А не жалкая тварь, которая

Ныне ходит с трудом на горшок!..

Сползает огромная пена

С правозащитного молока —

Крови там по колено

И ловушка для дурака.