Золотой плен - Грэм Хизер - Страница 31

— Ты все еще думаешь убить меня и сбежать?

Этот вопрос был задан спокойным тоном, как если бы речь шла о цвете неба.

Его прикосновение породило легкую дрожь в позвоночнике. Она презрительно посмотрела поверх его сильной большой руки, свисавшей с ее плеча, и опять перевела взгляд на него.

— Нет, мой господин, я не хочу беды моему народу. Я подожду, придет время, и датчане раскроят тебе череп.

Она была удивлена, что он нашел подобное заявление забавным, засмеялся, и его смех был теплым и хриплым. Опасный смех. Слабая дрожь пробежала по ее телу, и она перевела взгляд на фокусников. Олаф опять слушал своего соседа справа. Эрин посмотрела на викинга, сидевшего на почетном месте. Он был высокий, но не такой как Олаф, и с более короткими огненными волосами. Его глаза были серо-голубыми. Он взглянул на нее, но не сказал ничего, только фыркнул, из чего Эрин заключила, что он не очень-то любит ирландцев, но как женщину он ее оценил. Интересно, это и есть Сигурд, про которого говорила Мойра. Возможно. Бедная Мойра.

С ней никто не заговаривал. Викинг справа от нее был поглощен беседой с ирландцем, сидящим рядом.

Она молилась, чтобы трапеза поскорее закончилась. Беде и Ниалл сидели далеко, по ту сторону стола, а Грегори и вовсе не было видно.

К своему ужасу, она узнала, что корабли викингов только что вернулись из путешествия в Испанию. А трапеза продолжится, о чем свидетельствовали свежие фрукты, разложенные на огромных блюдах.

Она съела половину апельсина, чувствуя себя такой одинокой, как никогда. «Как я вынесу все это?» — думала она. Она сделала большой глоток эля и откинулась на спинку стула. Может, ей удастся притвориться больной и ужинать в своих покоях в одиночестве.

Фокусники закончили представление. Какой-то человек стал рассказывать легенду о короле викингов Фаирхире, который боролся с богом Фрейем. Легенда была забавной, и Эрин отвлеклась. Человек закончил рассказ и низко поклонился. Ему выразили благодарность громкими возгласами, и Эрин подумала, что сейчас начнется другой рассказ. Вместо этого из-за стола поднялась женщина и приказала ему удалиться. На его место вышли танцоры, но Эрин не смотрела на них. Женщина насмешливо с откровенным вызовом взглянула на нее. Это была Мэгин.

Она улыбнулась Эрин через всю залу. Потом, дерзко сверкнув страстными глазами, села и громко засмеялась в ответ на какую-то шутку. Эрин почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо от негодования. Она посмотрела на Олафа, он с интересом наблюдал за сменой представления, рассеянно улыбаясь Мэгин, и вернулся к разговору о кораблестроении с рыжим великаном.

Но потом Эрин заметила, что многие женщины в зале, и ирландки, и норвежцы, смотрят в ее сторону. Жалость и любопытство угадывалось в их глазах, но, увидев, что она замечает их взгляды, они отворачивались. Она высоко держала голову, пока не сочла, что с нее довольно, она встала и заметила строгий взгляд Олафа.

— Я хочу уйти, мой господин. Мое путешествие сюда было утомительным, и я не выспалась.

Он пожал плечами, словно ее присутствие не играло большой роли.

Эрин вышла из залы. Мойра ждала ее в покоях.

— Почему ты не в зале? — спросила Эрин.

— Я предпочитаю избегать трапезной вечером, — сказала она спокойно.

Эрин почувствовала, что сейчас разразится истеричным смехом.

— Ты скрываешься здесь, потому что ты живешь с Сигурдом, в то время как эта… эта ведьма выставляет себя напоказ!

Мойра подняла брови, но ничего не ответила. Эрин устало закрыла глаза.

— Прости, Мойра. Ты вольна делать как хочешь.

— Пошли, Эрин. Я помогу тебе.

Эрин стояла, пока Мойра помогала ей облачиться в ночное одеяние. Они не проронили ни слова.

— Эрин, может, поговорим? — спросила Мойра, расчесывая ей волосы.

Эрин покачала головой. Она не могла говорить, она еще не разобралась в своих чувствах. Ее не заботило, что все знали, что любовница Олафа имеет больше власти, чем законная жена. Ей не было дела до того, что Олаф улыбался через весь стол Мэгин. Ее не беспокоило, что мужчина который делил с ней ложе, чтобы только посмеяться ней и подчинить ее, лежал обнаженный рядом с другой женщиной из ее народа, которая определенно хотела доказать свое превосходство.

— Пожелаю тебе спокойной ночи, — сказала тихо Мойра, подойдя к двери и стараясь улыбнуться. — Скоро придет лорд Олаф.

Когда дверь закрылась, Эрин почувствовала, что слова Мойры снова привели ее в смятение. Она хотела противостоять Олафу. Она готова была разрыдаться от горькой обиды. Она хотела домой.

Она упала на широкую низкую кровать, размышляя с горечью, зачем ему входить в эти покои, когда очевидно, что ему приятнее спать где-то еще. «Наверное, нам следует жить в разных комнатах, — думала она. — Он будет свободен, и я тоже. Мы не будем постоянно воевать. Ведь только насмехается надо мной».

Она услышала его шаги, скрип двери и закрыла глаза. Она чувствовала каждое его движение, пока он раздевался. Она ощущала его приятный запах, когда он подошел к кровати. И понимала, что он смотрит на нее.

— Руки, Эрин, — сказал он спокойно. — Я вовсе не хочу, чтобы ты превратила себя в счастливую вдову этой ночью.

Она замерла, борясь со слезами. «Нет, только не это думала она, — пожалуйста. Но не могу же я просить его.

Она перевернулась и посмотрела пристально ему в лицо. Он не казался таким страшным сегодня. Даже в глазах появились искры сожаления.

У нее пересохло во рту. Ей хотелось наброситься него. Как можно так обходиться с ней, когда он обещал отцу уважительно к ней относиться! Но, с другой стороны она не могла вынести еще одну ночь, будучи связанной. Эрин облизала губы:

— Я ничего не буду предпринимать. Я… я обещаю.

— Хотелось бы верить. — Его голос был и решительным, и извиняющимся одновременно. — Давай сюда руки. Несмотря на то, что ты желаешь мне смерти страшными способами, я не хочу причинять тебе вред. Но мне придется это сделать, если понадобится.

Он отдавал себе отчет в том, что говорит, и она не хотела перечить ему. Она не хотела драться снова, хотела ощущать сильную энергию его тела. У нее начала дрожать губа. Но она не могла допустить, чтобы он видел это. Сжав зубы, она покорно сделала то, что он велел.

Олаф начал связывать руки шелковым поясом, потом остановился, пытливо посмотрев ей в глаза. Вдруг он отпустил ее. Его голос стал строже.

— Если ты снова попытаешься убить меня, убедись сначала, что у тебя выйдет это. Так как, если ты сделаешь попытку пролить кровь, но я не умру, ты получишь двадцать плетей. Так поступают с мелкими преступниками.

Эрин ничего не сказала. Его предостерегающие глаза оставили ее: он двинулся потушить свечи. Потом лег на кровать рядом с ней, оставив расстояние между ними — бездну, которая никогда не может быть пересечена.

Она спала плохо, даже будучи свободной, она не шевелилась. Он был как сильная парализующая энергия, и Эрин не хотела бы, чтобы эта энергия ее захлестнула. Она долго размышляла, как переживет эту ночь, последующую, еще одну. Она не выдержит, уверяла она себя, Она попросит его, чтобы им устроили отдельные комнаты. И она как-нибудь заставит Мэгин понять, что она здесь королева, а не похотливая предательница-ирландка, домогающаяся врага.

ГЛАВА 12

Первую неделю новая ирландская королева Дублина Эрин провела в почти не прекращающейся печали. Олаф перестал издеваться над ней и теперь не обращал на нее внимания. Он только просил ее о чем-нибудь и следил, чтобы она выполняла свои обязанности. Эрин использовала любой случай, чтобы досадить ему-заставляя штопать вместо себя других женщин, » забывала «, когда он посылал ее за едой, водой или элем. Он сдерживался, но она чувствовала нарастающий гнев внутри него. Она не смогла ничего с собой поделать. Он наотрез отказался жить отдельно. Он хотел, чтобы она была в поле его зрения. Из-за этого по прошествии недели она спала все хуже и хуже, зная, что он рядом, иногда просыпаясь от ужаса, обнаружив, что прижалась к нему, или почувствовав его руку на себе. Его же не тревожило ничто: ни его собственная нагота, ни ее случайные прикосновения. Эрин думала с негодованием, что он притворяется, будто спит с ручным волкодавом. Возможно, он был зверем, варваром, однако он оставлял ее одну, тогда как она, к своему ужасу, обнаруживала, что ненавидеть его постоянно становится слишком тяжело. Однажды заснула с фантастической мечтой, что когда-нибудь будет спасена сильным ирландским воином. В ее снах был Феннен. Но она просыпалась, вздрагивая, когда понимала, что наделяла принца из своего сна не только сильными мышцами и властным телом своего мужа, но и золотистыми вьющимися волосами и хищными чертами лица, и глазами цвета моря.