Желанная и вероломная - Грэм Хизер - Страница 11

Но все ее усилия были напрасны. Он сгреб ее в охапку и понес на руках вверх по лестнице.

— Я иду спать. Мне надо хорошенько выспаться. И хотите вы или нет, миссис Майклсон, но вам придется спать рядом со мной. — Синие глаза снова обожгли ее дьявольским огнем. — Рядом со мной, миссис Майклсон. Я так решил, мой ангелок.

— Ну уж нет, сукин ты сын! — крикнула разъяренная Келли. И попыталась ударить его. Он только крепче прижал ее к себе.

С Келли на руках он спокойно поднялся по лестнице, не обращая внимания на мелькавшие в воздухе кулаки.

— Янки, — прошептал он, — обещаю тебе незабываемую ночь.

— Ах ты мерз… — начала было Келли.

Он дал ей увесистый шлепок и снова обжег ее синим взглядом.

— Незабываемую ночь! Я тебе обещаю!

Глава 4

Тьма, сгустившаяся наверху, пугала Келли, но, казалось, ничуть не смущала ее своенравного рыцаря. Он на мгновение передохнул и решительно направился к ближайшей двери. Тяжело дыша, вконец измученная Келли искренне изумилась: откуда только у него силы взялись! Он внес ее в спальню.

— Что сказал бы на это ваш генерал Ли? — съязвила она.

К Ли, генералу южан, и на Севере относились с неизменным уважением. Еще до отделения южных штатов и создания Конфедерации, когда он был полковником армии США, Линкольн однажды предложил ему командовать союзными войсками. Но симпатии Ли принадлежали его родному штату, и как только Виргиния отделилась от Союза, Роберт Ли встал на сторону мятежников. Его по-прежнему уважали за гуманность и высокую порядочность. Поэтому язвительное замечание, отпущенное мятежнику, должно было ударить по его самолюбию больнее, чем ее кулачки.

— Не исключено, что вам предоставится возможность лично спросить у него об этом, миссис Майклсон, — ответил Дэниел Камерон с южной протяжностью, которая звучала в темноте удивительно интимно.

Ей почему-то снова стало не по себе. Странно, что она не боится — ведь вражеский солдат затащил ее в спальню. Смутное беспокойство вызывал только тот факт, что она испытывает не столько страх, сколько приятное возбуждение. И непонятно было, хотелось ли ей заставить его расплатиться сполна, или же по причине своего затянувшегося одиночества девушку будоражила сама мысль о том, чтобы помериться с ним силами.

— Это твоя спальня? — неожиданно спросил он.

Она насторожилась:

— Какая разница?

— Никакой. Просто хочу, чтобы тебе было удобно.

— Удобно?! — воскликнула хозяйка. — Как может быть удобно, когда зажимают в тиски против собственной воли? И еще неизвестно, какие страдания меня ждут впереди.

В темноте вдруг раздался смех, и девушка смутилась: а не слишком ли она драматизирует ситуацию? Секунду спустя тиски разжались, и он положил ее на кровать. Нельзя сказать, что это было сделано с нежностью, но и небрежным обращение с ней тоже не назовешь. Должно быть, Камерон прихватил с собой спичечный коробок, потому что мгновение спустя вспыхнула спичка, и он, разглядев на комоде лампу, зажег ее Затем обвел взглядом белые, вышитые гладью занавески на окнах, плетеный коврик на полу из ясеневых досок, комод полированного красного дерева, шкаф, умывальник и, наконец, кровать с изголовьем и изножьем резного дерева, покрытую белым кружевным покрывалом. Какая уютная комната — теплая, светлая, с камином, облицованным метлахской плиткой, и двумя креслами-качалками перед ним, на которых лежали теплые шерстяные пледы. Как ни странно, эта комната не пострадала от обстрела.

Белоснежные занавески чуть шевелились от ночного ветерка.

Интересно, подумалось ей, удивился ли этому обстоятельству вражеский полковник, осматривая комнату. Но его проницательные синие глаза не выдавали мыслей.

При свете лампы Келли заметила, как побледнело его красивое лицо. Удивительно, что он вообще еще держится на ногах!

Дэниел стал отстегивать ножны. Она снова встревожилась.

С трудом справившись с комом в горле, она решила защищать свою честь до последнего.

Бросив ножны м саблю на кресло, он на минутку присел.

Потом пристально посмотрел на нее.

Келли стиснула зубы. Похоже, он решил расположиться здесь.

Ну что ж, пусть. Но она здесь не останется.

Она вскочила, моля Бога помочь ей выбраться из дома, пока мятежник без сил.

Но не успела девушка добежать до двери, как Дэниел преградил ей путь, и она с размаху влетела в его объятия.

Она подняла голову, и взгляды их встретились.

— Ты никуда не пойдешь, янки, — насмешливо сказал он. — Извини.

— Отпустите! Вы не имеете права меня удерживать!

— Но я вынужден.

— А где же ваша хваленая гуманность, где же честь южанина? Вы обязаны…

— Одна из моих обязанностей — остаться в живых, миссис Майклсон.

— Но нельзя же оставаться здесь, в моей спальне?! Со мной??

Его брови взметнулись вверх, надежные, сильные руки ослабили хватку. Она всем телом ощущала его тепло. Он улыбнулся своей чудесной, неотразимой улыбкой. Наверное, раньше на балах немало девичьих сердец таяло от этой улыбки.

Теперь в ней сквозила горечь. Перед Келли стоял закаленный в боях солдат — враг, который участвовал, возможно, в каждом сражении на восточном фронте. Ее негодование, как видно, его немало позабавило.

— Право, миссис Майклсон, вы меня удивляете! Чего вы так испугались? Неужели меня?

— Как бы не так! Вы ведь всего лишь грубый и, надо добавить, довольно грязный солдат армии мятежников. Я ни капельки вас не боюсь!

— Вот как? Неужели в шкафу спрятался какой-нибудь янки, готовый прийти к вам на помощь?

Она не поняла, поддразнивает ли он ее или действительно подозревает в коварных замыслах.

— Может быть, в шкафу и в самом деле сидит янки, — торопливо кивнула она, — и вам лучше оставить меня в покое и улепетывать отсюда без оглядки.

— Гм-м… мне, по-видимому, следует опасаться капитана Эрика Дабни, не так ли?

— Да, и поскорее уносить ноги.

Он рассмеялся:

— Так, значит, капитан Дабни весь вечер коротал время в шкафу? Он еще терпел, пока вы ужинали с мятежником, но теперь, когда вам угрожает реальная опасность, доблестный защитник придет к вам на помощь.

— Возможно.

Камерон коснулся ее щеки. Прикосновение было нежным, как шепот. Теплая волна всколыхнулась во всем ее теле.

— Прекрасная дама, попавшая в беду… — пробормотал он.

— О чем вы?

— Так, ни о чем. — Он снова улыбнулся, заглянув ей в глаза. — Если бы в вашем шкафу сидел я, миссис Майклсон, то уже давно бы выскочил оттуда. И приставил нож к горлу любого, кто вздумал бы приблизиться к вам. По правде говоря, я сомневаюсь, что капитан Дабни находится где-нибудь поблизости. Зато не сомневаюсь, что вы побаиваетесь меня.

— Ни капельки! — поспешно воскликнула она. Но она боялась. Причем не столько его непочтительности — хотя этого тоже было хоть отбавляй, — сколько нежных прикосновений.

— Ни капельки? — насмешливо переспросил он.

Она попыталась вырваться.

— Неужели совсем ни капельки? — повторил он и тихо рассмеялся.

Она подняла голову и взглянула ему в глаза. Сердце ее бешено колотилось, и он наверняка чувствовал это.

— А на шее у вас, миссис Майклсон, бешено пульсирует жилка. Причем уже давно. Когда-то, в незапамятные времена, меня, конечно, учили хорошим манерам. Моя мать, женщина добропорядочная и милая, прививала нам, троим уважение к другим людям. Но с той поры как будто прошла целая вечность.

Война ведь такая страшная штука! — Дэниел по-прежнему не выпускал Келли из своих объятий. — Все еще страшно? — спросил вдруг он, сверкнув глазами.

Неожиданно для самой себя она вдруг выпалила:

— Чтобы я испугалась такого хулигана?! Не дождешься!

Он снова рассмеялся. И не успела она глазом моргнуть, как Камерон, взяв ее за плечи, развернул спиной к себе.

— Не беспокойтесь, миссис Майклсон. У меня по отношению к вам нет абсолютно никаких грешных намерений.

Девушка встрепенулась: