Ночь богов. Книга 1: Гроза над полем - Дворецкая Елизавета Алексеевна - Страница 18

Неслышно пробираясь через кусты, он подкрался к самой поляне. Костер горел ярко, хорошо освещая пространство вокруг. Людей тут сидело немного. Один парень помешивал в небольшим железном котелке, откуда доносился запах вареной рыбы, еще один сидел просто так, глядя на девушек.

Девушек оказалось три. Одна, маленькая ростом, худенькая, с рыжей косой, была одета только в некрашеную рубашку и происходила, судя по всему, из ближайшей веси. Узоров на поясе и рубахе разглядеть отсюда не получалось, но Доброслав сразу подумал, что она – сестра вон тому, что мешает в котелке. В их лицах замечалось нечто общее: не столько в чертах, сколько в выражении отпечаталось некое неуловимое единство, которое сразу отличает членов одного и того же рода.

Зато на двух других девушках его взгляд сразу остановился и задержался. Первая, пышнотелая, с длинной темно-русой косой, приходилась одной из старших дочерей князю Вершине, он встречал ее в Ратиславле. Вторая была Лютава, которую Доброслав только сегодня вечером видел на луговине, возле хороводов. Потом она вроде как пошла провожать Далянку до дома через лес – из Мешковичей та в этот раз пришла одна, – а теперь оказалась на этой поляне. Сейчас она сидела на бревне между сестрой и той, рыжей, помахивала прутиком и пела:

Гуляй, батюшка, гуляй здорово!

Сойми мня, батюшка, с камешка белого!

Доброслав застыл, почти не дыша. Она могла обнаружить его даже сейчас, в полной темноте и без единого звука с его стороны. Но при виде этих девушек его вдруг осенила мысль, как обезопасить себя на всю обратную дорогу, а может быть, и вовсе выполнить поручение отца и оковского веча. Дочери князя Вершины стали бы ценными заложницами по пути до дома. А когда он привезет их на Оку, князь Вершина будет просто вынужден заключить этот союз, от которого так упорно уклоняется. Пренебречь своими дочерьми, рожденными от знатных жен, княгинь и жриц, он никак не сможет.

Доброслав мысленно возблагодарил богов, судьбу и чуров – они послали ему такую удачу, когда он уже ни на что не надеялся и хотел только уйти невредимым! Никогда не надо отчаиваться! Надо внимательно смотреть по сторонам, а потом, как заметишь белую лебедь удачи, не упустить ее из рук.

Белая лебедь… Ему невольно вспомнилась женщина, всегда жившая в мыслях, та, что умела летать на лебединых крыльях. Ее образ уже семь лет помогал Доброславу во всех трудностях жизни, хранился в глубине души, как самый ценный оберег, придающий сил.

Вот только бы эти две летать не умели… А то ведь упустишь – потом не поймаешь.

В случае неудачи не только сорвется такой великолепный замысел, но и свое бегство оковцы выдадут раньше времени. Доброслав подобрался и прогнал все посторонние мысли. Взять пленниц нужно так, чтобы не поднять тревоги. Брать всех пятерых с поляны слишком хлопотно. Но и убивать трех лишних Доброслав не хотел: не упырь все-таки.

безмятежно пели девушки, не подозревая, что из темноты на них смотрят жадные враждебные глаза.

Мгновения уходили одно за другим. Еще ничего не решив, Доброслав неслышно отступил назад и вернулся к ладьям.

– Быстро проходим вперед, там опять пристанем, – распорядился он. – Здесь людей немного, но надо парочку взять.

– А нужны они нам? – шепнул второй десятник, Будило.

– Нужны. Там две Вершинины дочери.

Под пение про то, как и родная матушка не пожелала снять девушку с белого камушка, две ладьи проскользили по темной воде пониже и снова пристали. С высокого берега их не было видно, и на поляне никто ничего не заметил. Только раз, когда кто-то из кметей плеснул веслом, парень поднял голову, но махнул рукой, решив, что рыба играет.

– Идем! – Позвав за собой Будилу, Доброслав снова выбрался на берег.

Теперь они подошли к поляне с другой стороны. Здесь обрыв был довольно крутым, но множество кустов давали вполне надежную опору, а главное, скрывали их от глаз.

пели совсем близко.

И тогда Доброслав, потеряв терпение, громко запел в ответ:

Дай мне белу рученьку, свет ты мой!

Припас тебе перстень я золотой!

Услышав неожиданно совсем близко мужской голос, отвечавший на их песню, девушки сначала вздрогнули, потом рассмеялись.

– Кто это там? – крикнула Молинка. – Честень, ты, что ли, опять? Никак домой не дойдешь – заблудился, может? Выходи.

Доброслав и не подумал выходить. Тогда она встала и подошла к обрыву.

– Стой, куда ты! – Рыженькая девушка в испуге попыталась схватить ее за рукав. – Не ходи! Это ж водяной тебе отвечает!

– Сейчас погляжу на этого водяного! – Не слушая ее, Молинка подошла к обрыву и склонилась, держась за куст. – Эй, кто там?

Тут же перед ней возникла темная фигура, сильные руки сдернули девушку с обрыва, и Молинка исчезла в кустах, только белая рубашка мелькнула.

Лютава мигом вскочила и кинулась за ней, точно пытаясь поймать и удержать. Она не успела заметить мужчину, ей показалось, что сестра просто упала с обрыва.

– Молинка! Ты где? Ты жива? Отзовись, эй! – крикнула она.

В ответ послышались только неясная возня и сдавленное мычание: ни говорить, ни кричать Молинка уже не могла. А Лютаву мгновенно пронзило чувство тревоги – рядом была опасность.

Чья-то черная фигура вдруг выросла перед ней и протянула руки; Лютава отшатнулась, наткнулась на куст и чуть не упала.

И тут же другая тень, серая и размытая, мелькнула в воздухе, сбила с ног того, черного, и вместе с ним покатилась по обрыву. Раздались крики, жуткий вопль, и тут же еще несколько человек бросилось: одни – к Лютаве, другие – к тем двоим, что уже барахтались на мелководье. К человеку и волку.

Лютава знала, что нужно бежать, но не могла оторвать глаз от тех двоих внизу, облитых белым светом луны. Молодая поджарая волчица, одна из стаи, обитавшей в лесах под самым Ратиславлем, из хорошо знакомой стаи, которой сама Лютава по известным «волчьим» дням носила в лес жертвы. Лютава хорошо помнила ее «в лицо» – еще в щенячестве волчица повредила заднюю лапу, и хотя бегать это ей не мешало, хромота была заметна.

Сейчас Хромая лежала в воде, сжимая зубами горло незнакомого мужчины. В боку ее торчал нож, всаженный по самую рукоять.

Полусидя на кусте, Лютава не успела даже встать на ноги. Какие-то темные фигуры заслонили от нее человека и волчицу, схватили ее, подняли, завернули руки за спину и потащили чуть ли не волоком вниз по крутому травянистому склону, через мелкие кусты, к воде, в которой перед началом отмели уже ждала ладья, полная людей.

Это уже видели и остававшиеся на поляне трое. Девушка по имени Лазорка, из рода Отжинковичей, ее брат Молва и еще один парень, из Коростеличей, припозднившийся после гуляний и не успевший домой, разом вскочили, не зная, то ли бежать на помощь, то ли спасать собственные головы. Парни и девушка в эти дни не бывали в Ратиславле, оковцев не видели и сейчас были уверены, что княжеских дочерей похитил леший или водяной. А значит, скорее надо спасаться, чем спасать.

Но такой возможности им не дали. Убедившись, что забрать двух нужных девушек совсем без шума не получилось – да и как можно забрать двух человек из пяти, чтобы оставшиеся не заметили? – Доброслав подал знак своим кметям.

Мигом еще человек пять или шесть вскарабкались по обрыву, и парни с девушкой не успели даже опомниться, как оказались схвачены. Лазорка сразу зарыдала от страха, не понимая, что это за черная нечисть на них напала, горько жалея о том, что осталась в лесу ночью перед Купалой, когда темный, чужой мир так близко подходит к человеческому!

– Вязать этих троих, рты заткнуть, – распорядился Доброслав.