Возвращение изгнанника - Фейст (Фэйст) Рэймонд Элиас - Страница 11

Джойханна молча кивнула.

— Придется продать скотину. Сколько стоит лошадь?

— За пару бычков можно будет договориться, я думаю.

Каспар улыбнулся:

— Фермер из меня никакой, а вот в лошадях я разбираюсь.

То, что в основном его знания распространялись на военных и охотничьих лошадей и скакунов его сестры, Каспар уточнять не стал. Но это и не так уж важно. Ведь хромоту, воспаление копыт или дурной нрав животного он определит и у крестьянской тягловой лошадки.

— Тогда надо идти в Мастабу.

— Где это?

— Два-три дня пути от Хеслагнама. Мы сможем продать бычков тамошнему торговцу скотом. У него же может найтись и лошадь на продажу, — ответила Джойханна.

Ужин закончили в молчании. Каспар понимал, что Джойханна боится снова остаться одна. Никаких попыток завязать более близкие отношения она не предпринимала, а герцога существующее положение дел вполне устраивало. Конечно, он не был с женщиной уже много месяцев, а хозяйка фермы была по-своему привлекательна, однако совместное проживание в одном помещении с Джоргеном удерживало и Джойханну, и Каспара.

Сама же Джойханна то надеялась вновь увидеть мужа, то оплакивала его как умершего. Каспар предполагал, что через два-три месяца она бы окончательно приняла его вместо Бандамина. И это было еще одной причиной, по которой он счел, что настала пора уходить.

— Может, вы наймете работника, который помог бы вам в горячую пору?

— Посмотрим, — уклончиво ответила Джойханна.

Каспар поднялся, чтобы отнести деревянную тарелку к ведру, где мыли посуду. Разговаривать никто не хотел — и в тишине все разошлись по своим спальным местам.

4. ДЕРЕВНЯ

Каспар, Джойханна и Джорген шагали по старому торговому пути.

Уже третий день они — не очень быстро, но почти без остановок — шли к своей цели. Каспар раньше и не догадывался, как это утомительно — передвигаться пешком. Всю жизнь к его услугам имелись или лошади, или кареты, или корабли. Только во время охоты или прогулки по дворцовому парку доводилось ему полагаться на собственные ноги. Пешее путешествие на расстояние в несколько десятков миль оказалось не только изнурительным, но и скучным занятием.

Он оглянулся, чтобы посмотреть, как дела у Джоргена. Мальчик шел за двумя неторопливыми быками, погоняя их длинным прутом всякий раз, когда они сворачивали в сторону, привлеченные кустом травы. Надо сказать, подходящей для скота растительности вокруг было совсем немного, но упрямые животные настойчиво тянулись к каждому более или менее зеленому растению, и Джоргену приходилось то и дело пользоваться прутом.

Каспару не терпелось поскорее прибыть на место и двинуться дальше, но он покорился обстоятельствам. В этом враждебном краю он был беззащитен: пеший, одинокий, если не считать компании Джоргена с матерью, и неопытный. Судя по рассказам Джойханны, эта местность еще не оправилась от опустошения, произведенного армией Изумрудной госпожи змей, хотя с тех ужасных времен прошел не один десяток лет.

Фермы и деревни возродились довольно быстро, несмотря на повсеместную нехватку мужчин. Несколько лет старики и женщины кое-как сводили концы с концами, пока дети не подросли настолько, чтобы начать самостоятельно работать, пережениться и нарожать еще детей.

А вот гражданский порядок так и не восстановился. Целое поколение сыновей выросло без отцов, многие остались круглыми сиротами. На удаленных землях, которые раньше контролировались городами-государствами, царил хаос. Традиционные устои сменились законом силы: кто соберет самую многочисленную банду, тот и правит.

Семья Джойханны выжила только потому, что находилась в относительной изоляции. В ближайших деревнях знали о том, где находится ферма, но редкий путник забредал туда случайно. Если бы Джорген не отправился искать потерявшуюся птицу, Каспар, скорее всего, не выжил бы. Он бы умер от голода в нескольких часах ходьбы от обильных запасов пищи.

По мере продвижения вперед на западе вырастала горная гряда, а на востоке поля становились все ровнее и вдалеке окрашивались в коричневатый цвет — там они граничили с пустыней. Если бы Каспар не вырвался из плена кочевников-бенту, то стал бы их рабом. Если бы он плохо спланировал побег, то умер бы в засушливых землях между горной грядой, приближающейся с запада, и скалистым нагорьем, где вилась заброшенная тропа.

Вдали что-то поблескивало.

— Это река?

— Да, Змеиная река, — кивнула Джойханна. — За ней начинаются Знойные земли.

Каспар заинтересовался:

— А ты знаешь, где находится Город Змеиной реки?

— Это далеко на юге, на берегу Синего моря.

— Значит, мне надо двигаться вниз по реке, — заключил Каспар.

— Если хочешь попасть в этот город, то да.

— Я хочу попасть домой, — с печалью в голосе поправил Каспар Джойханну.

— Расскажи мне о своем доме, — потребовал Джорген.

Каспар обернулся: мальчик задорно улыбался. Раздражение, вызванное бесцеремонностью, быстро прошло: он, к собственному удивлению, все сильнее привязывался к Джоргену. Как правитель Оласко, он знал, что рано или поздно ему придется жениться с целью произвести законного наследника, но ему никогда не приходило в голову, что он будет любить своих детей. «Интересно, — подумал он, — а любил ли меня мой отец?»

— Оласко — страна мореходов, — сказал Каспар. — Наша столица, Опардум, стоит на скалистых берегах бухты, которую удобно защищать, но в которой достаточно места для торговых кораблей. — Не сбавляя шага, он продолжал: — Оласко находится на восточном побережье большого… — Тут он запнулся, не зная, как сказать «материк». — Большой земли под названием Триагия. Поэтому из цитадели… — Каспар посмотрел на своих слушателей и увидел, что ни один из них не выразил удивления, услышав кешианское слово «цитадель». — Из цитадели открывается великолепный вид на морские восходы. На западе тянутся равнины, вдоль реки множество ферм, очень похожих на вашу…

И так Каспар коротал время, увлеченно рассказывая попутчикам о своей родине, пока Джорген не спросил:

— А чем ты занимался у себя дома? Ты же не фермер.

— Я был охотником, — ответил Каспар и вспомнил, что уже говорил об этом мальчику, когда разделывал забитого бычка в землянке, где хранились скоропортящиеся продукты. — А еще солдатом. И путешественником.

— А как это? — не унимался Джорген.

— Что — это?

— Путешествовать.

— Ну, примерно так же, как путешествуем сейчас мы, — сказал Каспар. — Это значит долго-долго идти, или плыть на корабле, или скакать на лошади.

— Да нет, — сморщился Джорген. — Я спрашивал про то, какие бывают новые места.

— Некоторые места похожи на Знойные земли, — ответил Каспар. — А в других местах прохладно и все время идет дождь.

Он пустился в описания земель, окружающих море Королевства, подробно останавливаясь на самом интересном и необычном из того, что ему довелось увидеть. И рассказчик, и слушатели не заметили, как пролетели последние часы пути: в очередной раз они взошли на возвышенность, и перед ними открылся вид на деревню Хеслагнам.

Деревня разочаровала Каспара: почему-то он ожидал увидеть более зажиточное поселение. Самым большим зданием был трактир: двухэтажный обветшалый бревенчатый дом с крышей невероятного салатного цвета. Из единственной трубы вилась струйка дыма. Заведение являлось гордым обладателем конюшни и обширного двора, но и только. На той же улице стояло еще два строения покрупнее, очевидно, лавки, хотя и без вывесок, так что приезжему — в данном случае Каспару — не ясно было, что можно купить в Хеслагнаме, а что нельзя.

По указанию Джойханны Джорген загнал бычков во двор, а взрослые вошли в трактир.

Интерьер заведения производил еще более удручающее впечатление, чем внешний вид. Труба и очаг сложены из плохо отесанного камня; дымоход то ли забит, то ли неудачно проведен, и в результате все помещение провоняло дымом, пищей, потом, разлитым элем, гнилой соломой и еще чем-то неопределимым, но столь же неприятным.