Город часов - Галадей Андрей Викторович "Драко Стаарн" - Страница 2

Я медленно обошел трехкомнатную квартиру, окидывая взглядом неновую, но добротную мебель тех времен, книжные полки с тяжелыми фолиантами словарей с золотым тиснением и строгими переплетами «Библиотеки приключений». Еще оригинальной, не современного репринта. Правда, встречались и бело-синие «корешки» серии «Отцы основатели: русское пространство». Я с удовлетворением перелистал крапивинскую «Голубятню на желтой поляне». Да, заскучать в компании таких книг будет трудно. Но для начала – холодный душ. А то получу тепловой удар, ей-богу…

Староукраинск сильно изменился за прошедшие годы. Намётанным глазом журналиста я отмечал эти изменения, с грустью думая, что не всегда они приводили к лучшему. Центральную городскую больницу начали перестраивать еще при мне, а теперь, похоже, из нее сделали элитный госпиталь. По крайней мере он считался таковым за счет охранника на входе, ухоженных газонов и современных стеклопакетов в окнах.

Особенно покоробила меня многометровая неоновая реклама «Казино. Игровые автоматы. Джек-пот» на здании бывшей школы №2, закрытой, как и многие другие, из-за недостатка финансирования.

- Зато на это деньги нашлись, - процедил я сквозь зубы. Но солнечный летний день быстро погасил мое негодование, растворил его в полуденной жаре.

Центр изменился меньше. Видимо, ни у кого не поднялась рука сносить старые, построенные пленными немцами в сороковые, но все еще крепкие двухэтажные дома. Изменить их не сумели даже белые кругляши АОГВ и плоские коробки кондиционеров.

Я пересек площадь Ленина и по короткой Первомайской улице добрался до Вокзальной.

Эта улица тянется через весь город вдоль железнодорожного полотна, делящего город на две части. Дома на ней четырех- и пятиэтажные, старые, поскольку улица застраивалась одной из первых. Забор из бетонных плит отделяет железную дорогу от остальной части улицы. На некоторых из них сохранились еще со смутных 91-93 годов надписи…

- Дядя! Дядя! – меня настойчиво подергали за футболку.

Я обернулся.

Девочке было лет семь-восемь. Очаровательное существо с двумя огромными бантами, в платьице в цветочек. Я присел, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.

- Что такое?

Я в принципе догадывался, что. Дядя, достань воробушка. Но в глазах девочки не было и тени веселья.

- Васька ногу подвернул. Плачет…

- Ну-ка, пойдем.

Двор был старый и тихий. Это был именно двор, со всех сторон замкнутый домами. Многим не нравятся такие «закрытые пространства», а я их любил. В них всегда мне чудилась защищенность и тайна.

Васька, пацан лет восьми, сидел на бревне. Ногу он держал прямо. Невооруженным глазом было видно, что дела идут не лучшим образом. Я опустился на колено, осторожно ощупал ногу пострадавшего.

- Больно?

- Угу.

Васька поднял на меня глаза. В них стояли слезы.

- Давно бы разревелся, - мелькнула мысль, - но перед подругой неудобно.

Моих скромных медицинских познаний не хватало, чтобы сказать, есть перелом или нет, но я надеялся на счастливый исход.

- Нужен холодный компресс, - произнес я, обращаясь к девочке. Та кивнула и бросилась к подъезду.

Позади послышались быстрые шаги. Я обернулся, к нам подбежал мальчишка постарше, темноволосый, в старых «трениках» и футболке с парусником.

- Что? – быстро спросил он, адресуя вопрос, похоже, мне. Я, как мог, объяснил. Вытащил мобильник.

В «скорой» трубку взяли после десятого гудка. Я, стараясь не выразить своего неудовольствия, попросил прислать машину. На что диспетчерша весьма развязно поинтересовалась моей фамилией и целью пребывания на месте вызова. Фамилию я назвал со злорадным удовольствием, предвкушая минуту недоуменного молчания. Мои «зубастые» статьи были хорошо известны по области, фамилия – на слуху. Конечно, сейчас не советские времена, однако попадать на передовицу никому не хочется, тем более в таком невыгодном свете. Обескуражено помолчав, диспетчерша заверила меня, что машина уже вышла. Ага, так я и поверил. Приедет минут через двадцать, не раньше.

Девчушка, позвавшая меня, прибежала с мокрым полотенцем. Я осторожно обмотал им Васькину голень. Холод притупит боль.

Тем временем старший вполголоса что-то говорил Ваське. Я невольно прислушался.

- Балда ты. Я же тебе говорил, не лазь на гаражи. Говорил ведь?

Васька жалостливо мигал и отворачивался.

Я взглянул на часы. Так и есть – десять минут уже прошло. За это время могли бы и доехать. Впрочем я не питал никаких иллюзий. Васька, видно, неловко шевельнул ногой и зашипел. Я снова присел возле него, настраиваясь на отдачу. Приблизил ладони.

Я не никогда считал себя каким-то крутым экстрасенсом. Просто однажды мама попросила помассировать ей виски (в то время у нее часто болела голова). Спустя минуту боль ушла. С тех пор я стал «домашним лекарем». Конечно, сильные боли или травмы я лечить не мог, но небольшие – удавалось.

Я закрыл глаза, и постарался вобрать в ладони боль. Представил ее темным сгустком и мысленно приказал: «Выходи».

Конечно, маститые профессора и медики нашли бы сотню объяснений этому феномену, но мне эти объяснения были не нужны. Я умел снимать боль, и пользовался этим, не вдаваясь в подробности.

Ладони защекотало, а потом Васька удивленно прошептал:

- Не болит…

В узкий проход между домами протиснулась «скорая».

- Спасибо вам.

Я неловко улыбнулся. В голову навязчиво лезли стандартные ответы в стиле «на моем месте так поступил бы каждый». Мальчишка в футболе с парусником, явно брат Васи, смотрел на меня строго.

- Скажите, это действительно вы? Тот самый Степанов Андрей Викторович?

Я кивнул.

- Я читал вашу «Звездную регату». Класс!

Я только и мог, что улыбнуться. Мое первое (и пока единственное) произведение «романного формата» год назад выпустило издательство «Сталкер» в дополнении к АСТовской серии «Звездный лабиринт». Отзывы на интернетовских форумах колебались от «потрясающе, захватывающе, бесподобно» до «шаблонность на каждом шагу, тусклый и невыразительный язык, плагиат». Словом, как всегда. Но радость все же «царапнула» - значит кто-то прочитал. И то дело.

- А тебя-то как зовут?

- Ой…

Мой собеседник переступил с ноги на ногу, оглянулся на «скорую».

- Вовка…

И странное дело – ни анекдотичный Вовочка, ни холодновато-отстраненный Вольдемар, ни «конкретный» Вован, ни даже «хороший мальчик Вова» ему не подходили. Вовка и только Вовка. Я протянул руку:

- Ну, тогда будем знакомы.

Пожилая врач с неизменным коричневым портфелем подошла к нам.

- Перелома, похоже нет, но все равно нужно сделать рентген.

- Поехали, - произнес я.

Врач сделала удивленное лицо.

- А вы родственник?

- А вам не все равно? – в тон ей ответил я. – Рентген же бесплатно вы делать не будете.

Аргумент оказался весомым, и мы с Вовкой двинулись к «скорой».

Вовка оглянулся:

- Секунду…

Что-то сказав девочке, он вернулся ко мне.

- Машутку успокоил, - извиняющимся тоном произнес он. – Волнуется за этого обормота.

- Подружка? – понял я.

- Ага.

Тревоги оказались напрасными – Васька отделался легким вывихом. Правда, высокий сухопарый врач посоветовал с недельку не нагружать больную конечность, и мы с Вовкой заверили его, что всеми силами будем этому способствовать.

Я вызвал такси и сопроводил ребят до самого дома. Ваську я донес до квартиры, хотя тот пытался убедить меня, что нога «ничуточки не болит» и в подтверждении своих слов дрыгал этой самой ногой.

На прощание мы с Вовкой пожали руки друг другу и обменялись номерами мобильных, у него оказалась старая, но довольно навороченная «Нокия».

До вечера я просто гулял по городу, вспоминая детство.

Вечер был такой, как я люблю - тихий, прохладный. Шелест покрышек, голоса не нарушали эту тишину, а гармонично вписывались в нее неотъемлемой частью.