Еда и патроны - Мичурин Артем - Страница 14

– Добрый день, – поприветствовал Стас. – Мне нужен Прокофьев Александр Дмитриевич. Я от Вали Бережного с обещанным.

– Слышь, Костян, – обратился стрелок к здоровенному жлобу, поплевывающему семечки у крыльца. – Александра Дмитриевича хотят.

Жлоб задумался секунд на пять, а потом разразился диким хохотом и едва не подавился.

– Идем, – позвал он Стаса, прокашлявшись. – Хе, Александр Дмитриевич…

Тяжеленная бронированная дверь со скрипом отворилась, и Костян издевательски-утонченным жестом пригласил Стаса войти.

– Ноги вытираем, волыны сдаем.

Стас расстегнул плащ, снял с шеи автомат, вынул рожок и засунул его в разгрузку, отдал автомат Костяну. Потом он разрядил «ПМ», отдал его, а магазин убрал в кобуру.

– Жадный? – поинтересовался Костян.

– Бережливый, – поправил его Стас.

– Ручки подыми, бережливый.

Константиновы грабли принялись активно ощупывать карманы Стаса, и вдруг где-то сверху прогремел выстрел, а потом что-то тяжелое упало с глухим стуком. Стас рефлекторно пригнулся и чуть не заехал локтем Костяну по тыкве, когда тот проверял, не спрятано ли чего опасного в ботинках за голенищем.

– Епть! Чего пугливый-то такой? Ствол у тебя вроде реальный, а стрельбы шугаешься.

– А что у вас там происходит? – с тревожными нотками в голосе поинтересовался Стас.

– Да нормально все, не боись, – Костян закончил с обыском, кряхтя разогнулся и вздохнул. – Стой здесь, никуда не ходи, ничего не трогай. Я пойду сообщу.

Заскрипели ступени деревянной лестницы, и со второго этажа послышались голоса:

– Дикой, к тебе тут посетитель.

– Кто?

– Говорит, от Бережного.

– Давай.

– Эй, пугливый, – заорал Костян. – Иди сюда.

Стас поднялся на второй этаж, пошел по коридору.

– Сюда, – снова заорали из-за двери справа.

Стас открыл дверь и вошел в большую, богато меблированную комнату, стены которой были выкрашены в светло-салатовый цвет. За массивным письменным столом сидел худощавый человек лет сорока пяти в черном свитере с воротником под горло. На левом боку у него висела пустая расстегнутая кобура из дорогой тисненой кожи. На столе лежал огромный черный револьвер с резной деревянной рукоятью. В углу валялся труп с дырой в груди, привязанный к стулу, под ним растекалась по бетонному полу кровавая лужица. В комнате пахло порохом.

– Что принес? – спросил человек и вперился в Стаса серо-голубыми немигающими глазами.

– Деньги, – ответил Стас. – От Бережного.

– Клади на стол.

Стас сделал несколько шагов вперед, положил тяжелый замшевый мешочек рядом с револьвером и отошел обратно. Дикой развязал веревку и, высыпав содержимое мешочка перед собой, принялся складывать монетки стопками и расставлять их в линию. Пять монеток, еще пять, еще… Чем меньше оставалось монет в общей куче, тем резче прочерчивали его лоб глубокие скорбные морщины. Наконец все сорок монет, уложенные в аккуратные стопочки, выстроились в шеренгу по стойке «смирно».

Дикой откинулся в кресле и вопросительно посмотрел на Стаса.

– Что это?

– Как «что»? Это деньги, – повторил Стас, не найдя более подходящего определения. – От Бережного, я же уже говорил.

– А где остальные?

– Что значит «остальные»? Он больше ничего не передавал.

На небритом лице Дикого с впалыми щеками нервно задергалась жилка под глазом. Напряжение росло. Стасу вдруг отчаянно захотелось немедленно уйти. Сказать, что все это нелепая ошибка, что он перепутал адрес, и уйти. Но было поздно. Дикой вдруг схватил револьвер и, расшвыряв монеты, прыгнул на стол, словно какое-то животное. Он перемахнул через него и метнулся к Стасу, да так резво, что тот лишь успел рот открыть от неожиданности. Сильная жилистая рука схватила его за ворот, прижала к двери, а вороненый ствол револьвера уперся в лоб с такой силой, что кожа вокруг теплого еще дула побелела.

– Ты за кого меня принимаешь, падаль?! – заорал Дикой, брызжа слюной в лицо Стасу. – За лоха меня принимаешь? За быдло тупое? Где вторая половина? Где, я спрашиваю? Я тебя, суку, сейчас в расход пущу, бля, если денег не увижу!

– Все-все, стоп! – Стас поднял руки в тщетной попытке успокоить взбесившегося Прокофьева.

– Я тебе, бля, сейчас устрою «стоп»! Где деньги, сука?

– Есть, есть деньги. Хорош! Все! Давай поговорим просто, все обсудим.

– Где?!

Стас медленно и осторожно залез рукой под разгрузку и достал из нагрудного кармана свой кошелек.

– Вот.

Дикой сделал шаг назад, взвесил монеты на ладони и, злобно прищурившись, погрозил Стасу револьвером.

– Костян.

– Да.

– Смотри за ним.

Раскиданные по столу монеты Бережного были небрежно смахнуты в общую кучу, а на их место высыпалось серебро из кошелька Стаса, и снова начался подсчет.

– Здесь тридцать семь, – недовольно процедил Дикой. – Где еще три?

– Это все, что у меня есть, – ответил Стас. – Я свои деньги отдаю, не Бережного.

– Да мне насрать, чьи они. Взялся его долги доставлять? Ну так доставляй в полном объеме. Или ты думаешь, я сейчас побегу к Валечке разбираться, как же так вышло, что из восьмидесяти серебряных до меня только сорок добрались? Мне больше делать не хер, по-твоему? Костян, что у него за стволы?

– «ПМ» и «калаш» странный какой-то. На «АКМ» похож, только пластмассовый.

– «ПМ» реквизируем за неуплату.

Стас вздохнул, но ничего не ответил, молча порадовавшись, что хоть автомат ему оставили.

– А с Бережным своим сам разбирайся, – закончил Дикой зачитывание приговора. – Все, гуляй отсюда.

– Валентин сказал, что вы должны какую-то квитанцию выписать, – без особой надежды в голосе произнес Стас.

Услышав это, Костян прыснул и согнулся пополам, едва сдерживая приступ истерического хохота. Лицо Дикого осталось невозмутимым, лишь мягко щелкнул взведенный курок револьвера, и Стас понял, что с уходом лучше не затягивать.

Обратная дорога к гостинице пролетела быстро и незаметно. Все мысли Стаса были заняты подбором наиболее подходящих эпитетов для характеристики морального облика Бережного. Варианты рождались один затейливее другого. К тому моменту, как Стас добрался до гостиницы, он уже успел накрутить себя так, что едва пена на губах не пузырилась.

– Не велено пускать, – прогудел Степан и загородил пузом входную дверь.

Не тратя времени на бесполезные разговоры, Стас подошел к охраннику вплотную, левой рукой ухватился за ствол дробовика, а правой ладонью со всей дури зарядил несчастному Степану снизу вверх по носу. Хрящ тихонечко хрустнул, по подбородку и шее заструились два красных ручейка, впадающих в кровавое пятнище на майке, которое стремительно разрасталось. Степан хрюкнул, обмяк и грохнулся на четвереньки, выпустив дробовик из рук.

Дверь гостиницы распахнулась. Валя узрел сначала вползающего Степана с висящими до пола красными соплями, а затем и Стаса с дробовиком на изготовку.

– Руки на стойку, – скомандовал Стас и передернул цевье.

– Вы что?! Вы… – залепетал Валя и положил пухлые ручки на видное место.

– Рот открой. Шире.

Ствол дробовика с ходу залетел в пасть Бережному, сломав по дороге один зуб, и уперся в нёбо.

– Я сейчас расскажу тебе одну забавную историю, – начал Стас под испуганное Валино мычание. – А ты послушаешь. Пришел я сегодня к весьма уважаемому мужчине – Прокофьеву Александру Дмитриевичу. Принес ему твои деньги. Но оказалось, что денег тех всего половина от суммы долга. Александру Дмитриевичу это обстоятельство совсем не понравилось, и он захотел меня убить. В результате мне пришлось отбашлять свои кровные. Тридцать семь монет. Ах да, еще Александру Дмитриевичу очень приглянулся мой «ПМ», и он решил оставить его себе. Так что… Степа, сколько сейчас стоит «ПМ»?

– Монет пятнадцать, – пробубнил Степан, сидящий на полу.

– О! Пятнадцать. Итого за тобой должок в шестьдесят две монеты. Десять – мне за работу, – Стас задумался. – Вот удивляюсь, бля, почему люди так часто путают хорошие манеры со слабостью. Ладно, хватит лирики. Где деньги? И только попробуй мне, сука, заикнуться про квитанцию.