Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Грогэн Джон - Марли и мы Марли и мы

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Марли и мы - Грогэн Джон - Страница 1


1
Изменить размер шрифта:

Джон Грогэн

Марли и мы

Удивительная история о любви и о жизни с самой ужасной в мире собакой

Читая эту книгу, вы будете смеяться, плакать и укоризненно покачивать головой. В книге Дж. Грогэна описывается одно из тех жизненных путешествий, которые люди и собаки зачастую совершают вместе. Автор размышляет о нас и о нашем мире, о человеческой природе, показывает свойственные человеческой, да, пожалуй, и собачьей жизни взлеты и падения, радости и печали. Описание жизненного пути славного пса Марли и его хозяина, вышедшее из-под пера такого наблюдательного, несентиментального и проницательного автора, как Джон Грогэн, наверняка придется по вкусу всем любителям собак.

Джон Кац, автор бестселлеров «Год собаки» (A Dog Year) и «Псы с фермы Бедлам» (The Dogs of Bedlam Farm)

Мне не понаслышке известны все проблемы начинающих собаководов: мой фландрский бувье, который весит сейчас 45 кг, в нежном щенячьем возрасте частенько позорил меня на собачьей площадке. Вот почему я хохотал до слез, читая уморительное описание попыток Джона Грогэна обучить командам своего лабрадора Марли. Как говорится, без труда не выловишь и рыбку из пруда. "Рыбка" Грогэна, да и читателя тоже, – это Марли, пес, который достоин того, чтобы его имя появилось в Зале славы для собак, если бы такой существовал.

Джон Бернхэм Шварц, автор книг «Дорога в заповедник» (Reservation Road) и «Чудо Клер» (Claire Marvel)

Памяти моего отца Ричарда Фрэнка Грогэна, чья добрая душа живет на каждой странице этой книги

ПРЕДИСЛОВИЕ

Идеальная собака

Летом 1967 года, когда мне было 10 лет, отец уступил моим настойчивым просьбам, и мы поехали покупать собаку. Мы отправились в нашем универсале на окраину Мичигана на ферму, хозяйками которой были какая-то грубоватая женщина и ее престарелая мать. Здесь «производили» лишь один товар – собак: любого возраста, размера и темперамента. У этих псов было только две общих черты: все они являлись полукровками с неизвестной или сомнительной родословной и каждую с легкостью отдавали в хорошие руки. Мы были в гостях у заводчиков дворняжек.

– Теперь, сынок, не спеши, – сказал отец. – Много лет спустя ты будешь вспоминать свое сегодняшнее решение.

Я быстро решил: пусть старых собак берет по доброте душевной кто-нибудь другой и, не теряя ни минуты, бросился к клетке со щенками.

– Если хочешь взять неробкую собаку, – советовал папа, – попробуй пошуметь и посмотри, какие щенята не испугаются.

Я схватил решетку, прикованную цепью к клетке, и дернул ее. После характерного громкого лязга около дюжины щенков поползли назад, наступая друг другу на голову, превратившись в одну большую кучу волнистого меха. Только один золотистый щенок с белым пятном на груди не убежал: он подпрыгнул и радостно начал лизать мои пальцы через клетку. Это была любовь с первого взгляда.

Я привез его домой в картонной коробке и назвал Шоном. Он был одной из тех собак, которые отстаивают доброе имя всего вида. Он с легкостью обучился всем моим командам и вообще вел себя хорошо. Я мог уронить корку на пол, и он бы не тронул ее без моего разрешения. Он подбегал, когда я звал его, и оставался рядом, если я давал такую команду. Вечером мы выпускали его одного, зная, что он сделает свои дела и тут же вернется. Мы могли оставить его дома, будучи уверенными, что он не поранится и ничего не разобьет, хотя мы редко это делали. Он бегал за машинами, но не облаивал их, и без поводка гулял рядом со мной. Шон мог нырять на дно нашего озера и доставать оттуда камни, иногда настолько большие, что они застревали у него в пасти. Он ничего не любил больше семейных путешествий на машине, когда я усаживал его на заднее сиденье рядом с собой: он был рад часами рассматривать виды за окном. Наверное, эффектнее всего выглядел наш трюк, когда он тянул мой велосипед, словно сани, делая меня предметом зависти всех моих друзей. Он никогда не подвергал меня опасности.

Он был рядом, когда я выкурил свою первую (и последнюю) сигарету и когда я поцеловал свою первую девушку. Он сидел рядом со мной на переднем сидении автомобиля Corvair, который я тайком «одолжил» у своего старшего брата, чтобы впервые в жизни покататься на машине.

Шон был энергичным – но контролируемым, нежным – но спокойным. Он был настолько хорошо воспитан, что прежде чем присесть и сделать свои дела, скромно забегал за куст, откуда выглядывала только его голова. Благодаря этой чистоплотности по нашей лужайке можно было ходить босиком.

Если у нас на выходных гостили родственники, то уезжали они от нас с твердым намерением купить собаку: настолько их впечатлял Шон, или Святой Шон, как я стал называть его. Он стал нашей семейной достопримечательностью, каким-то чудом, данным нам свыше. По крайней мере, мы с трудом могли поверить, что так все и есть на самом деле. Рожденный с проклятьем нечистой родословной, Шон был одной из десятков тысяч ненужных никому собак. И вот по какой-то счастливой, почти чудесной случайности он стал желанным. Он вошел в мою жизнь, а я в его, и он подарил мне детство, которого заслуживает каждый ребенок.

Этот роман длился почти 14 лет, и когда Шон умер, я уже был не тем маленьким мальчиком, который принес его в один из летних дней домой. Я стал взрослым. Я закончил колледж и работал на своей первой работе, разъезжая по всему штату. Когда я стал жить отдельно, Святой Шон остался в родительском доме, его место было там. И однажды родители, вышедшие на пенсию к тому времени, позвонили мне, чтобы сообщить трагическую новость. Позже мама призналась мне: «За 50 лет нашего брака я всего два раза видела твоего отца плачущим. В первый раз это было, когда родилась мертвой твоя сестра Мари Энн. Во второй раз он заплакал, когда умер Шон».

Святой Шон моего детства. Он был идеальным псом. По крайней мере, таким я его запомнил и всегда буду помнить. Именно Шон установил стандарт, по которому я оценивал всех последующих моих собак.

ГЛАВА 1

Третий член семьи

Мы были молоды и влюблены. В те первые безупречные дни брака мы веселились как могли, и жизнь казалась настолько замечательной, насколько только возможно. Мы не могли жить друг без друга.

Итак, минуло 15 месяцев со дня нашей свадьбы, и однажды январским вечером 1991 года мы с женой поужинали и отправились на почту, чтобы ответить на рекламное объявление из газеты Palm Beach Post. Я не совсем понимал, зачем мы это делаем. Несколько недель назад, проснувшись с первыми лучами солнца, я обнаружил, что рядом никого нет. Я встал и увидел, что Дженни сидит в халате на веранде нашего маленького домика за стеклянным столом с ручкой в руке и сосредоточенно изучает газету.

В этой сцене не было ничего необычного. Palm Beach Post была не только нашей местной газетой, но и источником половины нашего семейного дохода. Дженни и я работали в двух газетах. Она писала статьи для рубрики «Акцент» в Palm Beach Post, а я был корреспондентом конкурирующей газеты Южной Флориды Sun-Sentinel, редакция которой располагалась в часе езды в Форт-Лодердейле. Каждое утро мы сосредоточенно изучали газеты вообще и свои статьи в частности, обсуждали наш вклад в конкурентную борьбу. Мы энергично обводили, подчеркивали и подшивали.

Но в то утро Дженни просматривала не новости, а специальные рубрики. Когда я приблизился, то увидел, что она лихорадочно обводит объявления под заголовком «Домашние животные. Собаки».

– О, – сказал я нежным голосом новоиспеченного мужа, – ты ничего мне не хочешь рассказать?

Она не ответила.

– Джен-Джен?

– Это все растение, – наконец ответила она, и в ее голосе прозвучали нотки отчаяния.

– Растение? – недоумевал я.

– Немое растение, которое мы убили.