Клава Назарова - Мусатов Алексей Иванович - Страница 9

Часть вторая

Часы и кони

Ещё до начала уроков мальчишки из шестого класса «Б» узнали, что городские конноспортивные состязания начнутся в двенадцать ноль-ноль. А занятия в их классе кончались только в половине первого.

К тому же, чтобы добежать от школы до манежа кавалерийской части, нужно ещё минут пятнадцать.

Значит, как ни старайся, а на манеж попадёшь только к шапочному разбору. Но это было выше ребячьих сил!

Какое бы спортивное событие ни проходило в городе — будь то футбольный матч или баскетбол, состязание по плаванию или лыжный кросс, — мальчишки всегда находили время и оказывались в рядах самых заядлых болельщиков. И вдруг пропустить состязание конников.

Ведь конноспортивный кружок в их городе открылся только весной этого года, и сегодня его члены впервые покажут, чему они научились за лето.

Самое же главное, что в этом состязании молодых конников будут выступать несколько старшеклассников из их школы, и в том числе Клава Назарова.

А Клава, как известно, не чужой человек шестиклассникам.

Хотя она учится только в девятом классе, но в школе нет, пожалуй, спортсменки лучше её.

В беге на сто метров и в прыжках в длину она занимает первое место, имеет звание школьного чемпиона и уже два раза ездила на областную спартакиаду. В волейбол Клава играет получше любого мальчишки, и про её удары так и говорят: «Клашкины резаные». Но больше всего Клаве везёт в плавании. Она держится на воде, как поплавок, купаться начинает раньше всех школьников, в день Первого мая, и может переплыть реку Великую туда и обратно на спинке, и на боку, и в одежде, и с гранатой в руке.

А скольких мальчишек и девчонок Клава уже обучила плаванию и прыжкам в воду!

Так разве можно было пропустить сегодняшнее состязание и не увидеть, как их первая спортсменка будет мчаться на лошади, скакать через барьеры, перепрыгивать через рвы и ямы?

— Ребята, а может, мы с последнего урока пораньше отпросимся? — предложил Федя Сушков окружившим его шестиклассникам. — У нас Дембовский сегодня… география.

— Ты что, Дёму не знаешь? — покачал головой Саша Бондарин. — И не думайте, не отпустит.

— А я на вашем месте взял бы да и смотался с последнего урока, — ухмыляясь, посоветовал Ваня Архипов. — И будь здоров, Дёма. Всё равно он нас точит-пилит…

— Нет… так не годится, — вздохнул Дима Петровский. — Надо будет до звонка ждать…

— Ничего… Мы успеем, — многозначительно сказал Борька Капелюхин и кивнул на звонок, что стоял в школьном зале на камине. — Как только затрезвонит, вы сразу шапку в охапку — и на манеж. Без задержки.

Федя Сушков подозрительно покосился на приятеля — опять этот Борька придумает что-нибудь такое, о чём потом заговорит вся школа.

Борька уже третий год живёт в детском доме и учится в школе имени Ленина. Он за это время вырос, вытянулся, отпустил чуб, стал ловким, сильным пареньком. Голова у него неплохая, он любит читать, мечтает о путешествиях и дальних походах, но учится неровно, с перебоями.

С Бородулиными Борька почти не знается. Оська в школе смотрит на него, как на чужого. Но у мальчика немало друзей и товарищей.

Последний урок вёл остроносый, с лицом старого актёра, с бритой, точно отполированной, головой преподаватель географии Константин Владиславович Дембовский, или Дёма.

Прежде чем начать очередную тему, он заглянул в записную книжку и монотонным голосом принялся отчитывать учеников.

Опять вчера шестиклассники вели себя непотребно и дерзко: нагрубили математику, получили от него девять посредственных отметок за домашние уроки, затеяли драку с семиклассниками.

Если так будет продолжаться и дальше, не исключено, что шестой «Б» будет раскассирован: часть учеников вольётся в другие классы, часть переведут в соседние школы, а кое-кому, возможно, даже придётся расстаться с учением.

Шестиклассники, привыкшие к этим «занудминуткам», жили своей жизнью. Кто читал книгу, положив её на колени, кто смотрел через окно на Великую, кто выцарапывал на парте причудливый орнамент. От одного ученика к другому передавалась записка, написанная Федей Сушковым:

Но не успела записка обойти и половину класса, как её заметил намётанный глаз Дембовского. Не прерывая своей речи, преподаватель прошёлся между парт, отобрал записку из рук зазевавшегося Димы Петровского и опустил её в карман.

Наконец, выговорившись, он повесил на стену географическую карту и вооружился указкой.

— Сегодня мы познакомимся, — начал преподаватель, но тут раздалась заливистая трель колокольчика, заглушая его слова.

Дембовский кинул взгляд на свои ручные часы.

— Позвольте… Сейчас ещё только двенадцать. Звонок явно преждевременный.

— Нет, звонок правильный, — невинным голосом сказал Борька Капелюхин. — У вас, наверное, пружинку заело…

— Странно… Очень странно, — покачав головой, Дембовский прижал к уху свои ручные часы. — Ну что ж, конец так конец, — поднимаясь, сказал он. — Продолжим завтра…

Ребята похватали учебники, и через минуту класс опустел.

Дембовский снял со стены географическую карту и вышел в коридор.

Там, сверяя часы, уже толпились преподаватели.

К ним подошёл запыхавшийся школьный сторож Ерофеич.

— Промашка вышла, — признался он. — На тридцать минут раньше позвонил. Я сейчас на почту бегал, время сверял. Видно, в школе кто-то часы подвёл.

— Собственно, кому и зачем это потребовалось? — с недоумением спросил преподаватель математики, высокий сухощавый старик Воронцов.

— Да кому ж, как не ребятишкам, — высказал своё предположение сторож. — Иду с почты, а они как оглашенные куда-то помчались…

— Кажется, я теперь понимаю… — заметил Дембовский, показывая учителям отобранную у Димы Петровского записку. — Сегодня в городе конноспортивный праздник. Вот мальчики и постарались не опоздать…

— А инициатива, насколько я понимаю, исходила от ваших подопечных, уважаемый Константин Владиславович, — язвительно заметил преподаватель математики. — И когда вы наведёте порядок в своём классе?

Дембовский нахмурился. Хорошо сказать: «наведёте порядок». Он ещё осенью предупреждал, что из шестого класса «Б» толку не будет. Ученики собраны с бору по сосенке, многие пришли из детдома, из окружающих деревень. Класс в целом получился пёстрый, анархичный, неорганизованный, и чуть ли не каждый день в нём возникают какие-нибудь неожиданности и чрезвычайные происшествия.

Видимо, настало время принимать самые решительные меры. Но с чего же начать?

На другой день Дембовский задержал шестой класс после уроков и прочитал ученикам злополучную записку о конном состязании. Потом, погладив свою бритую блестящую голову, язвительно спросил:

— Может быть, автор этой записки, если он, конечно, не трус, назовёт себя.

— Это я написал, — поднявшись, чистосердечно признался Федя Сушков.

— Хвалю молодца за откровенность, — осклабился Дембовский. — А теперь будем последовательны и разберёмся. В записке сказано, что сбор после звонка. А звонок был дан на полчаса раньше. Значит, ты не только написал записку, но подвёл часы и сорвал занятия во всей школе.

— Нет… часы я не трогал. — Федя растерянно заморгал глазами и посмотрел на ребят. — Я думал, что звонок вовремя дали… как всегда.

— Он не подводил! — подтвердил Дима Петровский.

— Мы ручаемся за него, — буркнул Саша Бондарин. — Федя врать не умеет.

— Если так, — подхватил Дембовский, — пусть признаётся тот, кто это сделал.

Класс молчал. Прищурившись, Дембовский покосился на Ваню Архипова, рослого, скуластого, давно не стриженного подростка.

— Есть такое мудрое изречение: «Все пути ведут в Рим»…

— Что вы, Константин Владиславович, — плаксивым голосом принялся оправдываться Архипов. — Чего это каждый раз всех собак на меня вешают… Я и на манеже-то не был. Да пропади они пропадом, эти кони…