Повестка - Гришем (Гришэм) Джон - Страница 34

— Давай-ка с самого начала, Гарри.

— Он пошел в бар, нажрался, полез в драку. Ничего нового. Противник, похоже, оказался серьезным. У Форреста все лицо в швах. Врачи собираются продержать твоего брата до утра. Я пообщался с хирургом, заверил, что труды его будут оплачены. Просил не давать Форресту болеутоляющего и транквилизаторов. Они же не знают, с кем имеют дело.

— Прости, Гарри. Тебе опять пришлось ввязываться в наши дрязги.

— Чепуха. Но он определенно рехнулся, Рэй. Затянул старую песню о наследстве, о своих законных правах. Результат алкогольного отравления, ясно. И все же учти: Форрест теперь не отступится.

— Пять часов назад я разговаривал с ним по телефону. Он был совершенно трезв.

— Наверное, перед самым уходом. В госпитале ему вкатили-таки успокоительного, чтобы зафиксировать сломанную переносицу. Боюсь, как бы они не переусердствовали там с наркотиками. Жаль, жаль.

— Прости, Гарри.— Придумать что-либо другое Рэй не мог. После затянувшейся паузы добавил: — Всего пятью или шестью часами ранее он казался нормальным человеком.

— Он сам позвонил тебе?

— Да. Решил похвастаться новой работой.

— Ты про «Тощего Бена»?

— Да. Это и вправду стоящее дело?

— Похоже на то. Наши юристы сворой набросились на производителя. Для них главное — количество исков. Нанимают бедолаг вроде Форреста и бросают их в драку.

— Они должны быть лишены лицензии.

— Половина из нас должна. По-моему, тебе стоит приехать. Чем раньше мы решим вопрос о наследстве, тем скорее Форрест возьмется за ум. Мне тошно слушать его обвинения.

— Дата слушания в суде известна?

— В принципе можно подойти туда на следующей неделе, в среду. Думаю, будет лучше, если ты задержишься у нас на несколько дней.

— Я, собственно, так и собирался. Подъеду, можешь рассчитывать.

— Только предупреди. Хочу, чтобы ты застал Форреста трезвым.

— Еще раз прости, Гарри Рекс.

Заснуть после разговора Рэю не удалось. Он рассеянно листал в гостиной сборник постановлений Верховного суда страны, когда прозвенел очередной звонок, на этот раз его новенького сотового телефона. Явно ошиблись номером, подумал он, нажал кнопку и настороженно произнес:

— Алло?

— Почему вы не спите?— прозвучал в трубке глубокий бархатистый голос Кори Кроуфорда.

— Мешают звонки. Где вы?

— Неподалеку. У вас все в норме?

— Да. Сейчас четыре утра. Скажите, ваши подчиненные когда-нибудь спят?

— Они почти все время дремлют. На вашем месте я бы выключил свет.

— Благодарю за совет. А что, мои окна кого-то интересуют?

— Пока нет.

— Это успокаивает.

— Мне нужно было убедиться.

— Понимаю.

Рэй выключил свет в комнатах и отправился в спальню, где горел всего лишь ночник. Мысль о нескольких сотнях долларов, которые он выложит детективу за его бдительное дежурство, прогнала остатки сна. «Не валяй дурака,— сказал себе Рэй.— На данный момент это твое самое разумное вложение денег».

Ровно в пять он крадучись, как если бы за ним кто-то наблюдал, пробрался в кухню и, не зажигая света, наполнил кофейник. Дожидаясь, пока напиток сварится, позвонил Кроуфорду.

— Слушаю,— прозвучал из трубки заспанный голос.

— У меня тут поспевает кофе, не хотите чашечку?

— Идея так себе, но все равно спасибо.

— Один момент, Кори. Сегодня после обеда я вылетаю в Атлантик-Сити. Ручка у вас с собой?

— Да, записываю.

— В три часа, на белой «бонанзе», бортовой номер восемь-один-пять-Ромео, имя инструктора — Фог Ньютон. Ночь проведем в казино «Каньон» и вернемся завтра к полудню. Машину свою я оставлю в аэропорту, как обычно. Еще что-нибудь?

— Мы понадобимся вам в Атлантик-Сити?

— Нет. Обойдусь.

ГЛАВА 21

Организацией консорциума занялся один из приятелей Дика Докера. К нему присоединились два офтальмолога, руководившие клиниками в Западной Виргинии. Оба совсем недавно овладели навыками пилотирования, но уже твердо вознамерились сократить время своих перелетов. Приятель Докера рассчитывал пользоваться «бонанзой» не более двенадцати часов в месяц. Троице оставалось найти четвертого члена и заключить сделку. Предполагалось, что каждый пайщик внесет в общий фонд пятьдесят тысяч долларов, а недостающую сумму консорциум возьмет в банке — цена самолета составляла триста девяносто тысяч, и снижать ее хозяин не собирался. Ссуда должна была быть погашена в течение шести лет, ежемесячная выплата по ней равнялась восьмистам девяноста долларам на человека.

Для пилота Этли это означало одиннадцать часов в воздухе за штурвалом «сессны».

Положительными сторонами сделки являлись общие расходы на амортизацию машины и возможность использовать «бонанзу» по своему усмотрению, если в ней не нуждались другие партнеры. Негативными — плата за аренду ангара, горючее, обслуживание и иные мелочи, список которых сводил с ума. Ничего приятного не видел Рэй и в перспективе иметь дело с тремя совершенно посторонними людьми.

Но пятьюдесятью тысячами долларов он готов был поступиться, равно как и ежемесячным взносом в восемьсот девяносто. Рэю ужасно хотелось ощутить себя хотя бы совладельцем самолета, в глубине же души он считал его своей безраздельной собственностью.

Если верить результатам маркетинговых исследований, спрос на «бонанзу», даже на вторичном рынке, был достаточно высок. По классу безопасности «птичка» считалась второй после «сессны», однако фактически ничем ей не уступала. Рэй двое суток не расставался с текстом договора, перечитывая его в своем рабочем кабинете, дома, за столиком кафе во время обеда. По всему выходило: троица вполне может обойтись и без четвертого участника сделки. Единственное, что от него требовалось,— это поставить в пяти местах свое имя.

За день до отъезда в Миссисипи Рэй в последний раз перечел уже досконально изученный документ, махнул рукой на сомнения и подписал все бумаги.

Если кто-то и шел по его следу, то дело свое эти люди делали мастерски. Потратив шесть дней на бесплодные попытки определить, кто сел Рэю на хвост, Кроуфорд заключил: никакой слежки за его клиентом не существует. Рэй заплатил детективу три тысячи восемьсот долларов и сказал, что в случае необходимости непременно с ним свяжется.

Под видом перевозки в хранилище миссис Чейни домашнего скарба он ежедневно проверял, на месте ли пачки банкнот. Через некоторое время оба бокса, 14Б и 37Ф, походили на лавку старьевщика.

Накануне отъезда Рэй зашел в офис владелицы склада узнать, не освободилась ли ячейка под номером 18Р.

— Да, пару дней назад.

— Я бы занял и ее.

— Это будет уже третья.

— Мне не хватает места.

— Почему бы вам не снять одно помещение, у нас есть любые площади.

— Может быть, чуть позже. Пока меня устроят три маленьких.

До причуд клиентов хозяйке не было дела. На имя несуществующей фирмы «Ньютон авиэйшн» Рэй арендовал бокс 18Р, заплатив сразу за шесть месяцев. Убедившись в отсутствии любопытствующих взглядов, перенес деньги из 37Ф на новое место, где уже стояли сделанные на заказ контейнеры. Изготовлены они были из винила, покрытого пленкой окиси алюминия, и могли выдерживать температуру до трехсот градусов по шкале Фаренгейта[19]. Каждый был абсолютно герметичным, каждый имел надежные запоры. Чтобы уложить все три миллиона наличными, потребовалось пять контейнеров. Рэй и сам не знал, для кого разыгрывает этот спектакль, но, окончив работу, с облегчением перевел дух.

На протяжении последних дней Рэй вообще жил по чьему-то чужому сценарию: добирался от дома до колледжа другой дорогой, проложил новый маршрут для утренней пробежки, стал обедать в другом кафе, заходить в книжные магазины, в которых раньше не бывал. При этом он не забывал отмечать вокруг все, что хоть как-то нарушало рутину повседневности. Быстрый взгляд в зеркало заднего обзора, мгновенный поворот головы на перекрестке, настороженное посматривание сквозь стеллажи с книгами в магазине. За ним шли по пятам, он это чувствовал.