Варторн: Уничтожение - Асприн Роберт Линн - Страница 43

– Фелькцы забрали моих сыновей, – вступила в разговор третья – женщина по имени Канкалло. – Загребли их в армию, и я не знаю, увижу ли когда-нибудь снова своих мальчиков. Я буду сражаться с Фельком, пока они не вернутся.

Брик посмотрел на четвертого новобранца. Широко открытые глаза – настолько широко, что хорошо видны белки вокруг почти бесцветной радужки. Этот парень подошел к ним на улице, когда Брик с Тайбером – снова раскрашенные и в костюмах – вышли в город, чтобы полюбоваться на символ, нарисованный на стене Канцелярии. Помнится, слоняясь посреди толпы, которая собралась вокруг Тайбера, Брик не терял времени даром. Он подогревал старые слухи о восстании в соседнем Виндале и рассказывал, что жители города вырезали оккупантов и вернули себе независимость.

Тогда-то и подошел к нему парень, назвавшийся Сетиксом. Он буквально прилип к Брику, умоляя принять его в члены Рассеченного Круга. Утверждал, что это его самое заветное желание.

Сейчас, казалось, он изменил свои намерения.

– Я… я… – под дружным взглядом членов организации он смешался и умолк. На широком лбу выступил пот. – Я, право, не знаю… Я не… я…

Тихий и неумолимый страх захлестнул Брика. Что ж, он предвидел такую ситуацию и заранее к ней подготовился. Правда, легче от этого не становилось.

Прежде Сетикс стоял в сторонке, теперь невольно вышел вперед. Видно было, как у него трясутся руки.

– Так ты хочешь уйти? – спросил Брик ровным, невыразительным тоном. У парня был такой же умоляющий вид, как тогда, на улице, когда он просился в Круг. Губы беззвучно шевелились, затем родились слова.

– Все это так трудно. Не хочу никого обидеть… но скажу честно, я не рассчитывал на подобное. Что кто-то пострадает по нашей вине. А в следующий раз в такой роли могу оказаться я: из-за моих действий фелькцы лишат жизни невиновного человека. Таким образом я окажусь убийцей своего соотечественника. Мне это не под силу. Я ненавижу оккупантов и всей душой желаю, чтобы они убрались из нашего города. Но не могу вот так… мне это кажется неправильным…

Здесь он снова сбился, с губ его срывались какие-то обрывки фраз, затем парень вовсе замолчал и только тихо поскуливал.

Брик встал. Ему совсем не хотелось этого делать. Он предпочел бы остаться сидеть. Отдать неизбежный приказ, а затем смотреть в сторону, пока его будут исполнять. Но как драматург он знал: даже в самых нелепых пьесах присутствуют пафосные моменты, и они предъявляют свои требования к исполнителям.

Они с Тайбером специально обговорили такую возможность и выработали план действий. Его помощник, хоть и был уже в возрасте, несомненно, являлся самым сильным членом группы – как физически, так и душевно. Брик бросил взгляд на Тайбера и скомандовал:

– Взять его.

Все произошло быстрее, чем он мог себе представить. Брику и самому довелось стать убийцей, отняв жизнь у того несчастного фелькского солдата. Один-единственный нечаянный удар… Смерть порой бывает очень быстрой, он знал это по собственному опыту. Другое дело наблюдать со стороны… быть зрителем. Видеть, как нож мелькает в воздухе и вонзается в человеческое тело. Вроде и знаешь, что сейчас должно произойти, и тем не менее едва успеваешь проследить за движением. Брик невольно ахнул от такой стремительности.

Сетикс умолк. В его тускнеющих глазах мелькнуло удивление, а затем запоздалое понимание того, что произошло. В следующее мгновение Тайбер выдернул лезвие, и тело рухнуло на пол. Так оно и лежало – неподвижно, в луже крови.

– Этот человек мог выдать нас, – жестко произнес Брик. – Наши имена, место, где мы собираемся. Мы не могли ему этого позволить.

Он выжидал, но никто ничего не добавил… не попытался с ним спорить. То, что он говорил, было логично. Правда оказалась такой же простой и отталкивающей, как труп, лежавший у них под ногами.

– Это полностью моя вина. – В горле по-прежнему стоял неприятный вкус желчи. – Мне следовало отбирать людей повнимательнее…

Квентис положила руку на его кисть. Квинт остро ощутил тепло, исходящее от человеческой плоти. По что это было – особая забота или обычный, нейтральный жест? Он покачал головой. Только что его вывернуло наизнанку. Почувствовав приступ дурноты, он выскользнул за дверь. За ним последовала одна только Квентис. Тело Сетикса к тому времени уже убрали. Брик задержался у входной двери, в тени навеса.

– Но он действительно представлял собой опасность. Ты был прав, – мягко сказала Квентис.

Брик сплюнул в уличную пыль.

– Со временем все становится только опаснее. Еще больше насилия. Нас ждут новые убийства.

– Мы готовы к этому, – вздохнула Квентис.

Брик заглянул ей в глаза. Чувства так и бурлили в его душе, выходя за рамки привычного контроля. Убийство Сетикса – пусть даже и оправданное – глубоко поразило и расстроило его. Как ни странно, даже больше, чем смерть того фелькского солдата. А ведь в этот раз он просто отдал приказание и молча ждал, когда его выполет.

– Ты понимаешь, что одни мы ничего не сможем сделать? – спросил Брик шепотом.

Квентис недоверчиво смотрела на него, меж бровей залегла легкая морщинка.

Ох, не стоило ему этою говорить. Ведь из своею опыта драматурга он знал, насколько вредно раскрывать публике скрытые замыслы. Но он осознавал с ужасом, что его губы шевелятся и с них срываются запретные слова:

– Нам не выстоять против Фелька. Кто мы такие? Маленькая группка против целого гарнизона… У них – оружие, численный перевес и сильная организация. И даже больше: моральное превосходство завоевателей. Каллахцы уже чувствуют себя побежденными! Чтобы подняться против завоевателей, им надо сначала почувствовать: они достойны победы.

Квентис убрала руку. На том месте, где он только что ощущал тепло ее прикосновении, осталась сиротливая прохлада.

– Что ты такое говоришь? – не поверила она.

Отступать было поздно. Он начал этот разговор и должен довести его до конца.

– Наш единственный шанс на победу – в том, чтобы поднять на борьбу всех каллахцев. Население города превосходит по численности фелькский гарнизон. Если выступить единым фронтом, мы сокрушим их. Что же касается нашего Круга… его возможности ничтожны – разве что служить примером другим. Если люди поверят нам, то решатся на восстание.

Квентис глубоко вздохнула. Наблюдая за ней, Брик поражался выдержке этой женщины. Он осознавал, что на самом деле страстно желает и одновременно боится довериться кому-нибудь. Брик по-прежнему – несмотря на руководящую роль в Рассеченном Круге – рассматривал свою борьбу против Фелька как глубоко личное дело. И от этого чувствовал себя одиноким, хоть и не желал в том признаваться.

– Ты предлагаешь фальсификацию? – В голосе Квентис слышалось легкое удивление.

Брик молчал, ожидая взрыва негодования.

– Но если ты сфабрикуешь достаточно правдоподобную фальшивку, – задумчиво продолжала она, – тогда тебе остается лишь убедить других. И она превратится в реальность.

Золотистые глаза просветлели.

– Выходит, наша цель – заставить каллахиев поверить, что революция уже идет полным ходом. И тогда они все как один присоединятся к нашему движению. Получится этакая мощная раскачка, верно ведь?

Видно было, что мысль захватила ее.

– Именно, – кивнул Брик. – Рассеченный Круг даст людям надежду. По сути, последнюю надежду победить завоевателей.

Квентис внимательно посмотрела на него, затем сказала очень серьезно:

– Не знаю, кто ты. Менестрель, и откуда появился… но я все равно благодарна тебе.

Поцеловать ее? Только не с этим тошнотворным вкусом блевотины на губах – Брик отлично это понимал. Но так трудно справиться с желанием… Сжать в объятиях и поцеловать эту женщину. Так тянуло окунуться в тепло и страсть, которые исходили от нее.

Конечно же, он не решился. Вместо этого они вернулись в дом. Канкалло, одна из новеньких, чьих сыновей забрали в фелькскую армию, стояла на коленях и оттирала кровавую лужу, оставшуюся от Сетикса.