Пора убивать - Гришем (Гришэм) Джон - Страница 42

– Джейк, оставь.

– Опять микрофоны?

– Нет. Я только слушаю, что говорят. А ведь это неплохой знак, да?

– Что именно?

– Закрытое голосование. Шесть из двенадцати проголосовали за то, чтобы Хейли выпустить на свободу. Пятеро черных и Кроуэлл. Это хороший знак. Еще парочку ниггеров в жюри – и дело сделано. А?

– Не все так просто. Если дело будет слушаться в нашем округе, то вполне вероятно, что жюри будет целиком из белых. Здесь нет ничего необычного, да к тому же и конституцию это не нарушает. Да еще этот Кроуэлл, который тоже непонятно откуда выскочил.

– Вот-вот, то же самое думает и Бакли. Видел бы ты эту старую задницу. Сидит у себя с таким видом, будто готов оставить автограф на телеэкране со своим изображением. Его никто не идет поздравлять с дебютом во вчерашних теленовостях, так он умудряется упомянуть о нем в любом разговоре, независимо от темы. Напоминает ребенка, который требует к себе постоянного внимания.

– Не будь таким жестоким. Вполне возможно, что вскоре он станет твоим губернатором.

– Никогда! Если он проиграет дело Хейли. А все идет к тому, что он его проиграет, Джейк. Мы подберем хороших присяжных, двенадцать честных и преданных наших сограждан, а потом мы их купим.

– Я этого не слышал.

– Так было во все времена.

В десять тридцать Джейк вошел в расположенный позади зала заседаний кабинет судьи и обменялся традиционными рукопожатиями с Бакли, Масгроувом и Марабу. Все трое ждали его прихода. Нуз указал Джейку на стул и сам опустился в кресло.

– Джейк, это отнимет у нас всего несколько минут. Мне бы хотелось предъявить Карлу Ли Хейли обвинение утром, в Девять часов. Тебя это устраивает?

– Полностью. Это было бы великолепно.

– Утром у нас еще будет несколько обвинений, а в десять мы начнем слушать дело о грабеже. Так, Руфус?

– Да, сэр.

– Отлично. Теперь давайте обсудим дату суда по делу мистера Хейли. Как вам известно, следующая сессия суда состоится здесь в конце августа, в третий понедельник, и я уверен, к этому сроку дел накопится более чем достаточно, как и сейчас. Так что, принимая во внимание специфику этого случая и, по чести говоря, ту огласку, которую он получил, я бы сказал, что лучшим вариантом было бы провести суд как можно быстрее, насколько это, конечно, будет практически осуществимо.

– Чем быстрее, тем лучше, – вставил Бакли.

– Джейк, сколько времени тебе потребуется на подготовку к суду?

– Шестьдесят дней.

– Шестьдесят дней! – с недоверием повторил Бакли. – Почему так много?

Джейк пропустил его слова мимо ушей, глядя на Марабу. Тот поправил свои очки и начал листать лежащий перед ним календарь.

– Могу я обратиться к суду с просьбой о переносе места рассмотрения дела моего подзащитного?

– Да.

– Вы ничего этим не добьетесь, – бросил Бакли. – Я гарантирую, что его осудят где угодно.

– Прибереги это для журналистов, Руфус, – спокойно заметил ему Джейк.

– Не тебе о них говорить, – не остался в долгу Бакли. – Сам-то ты наслаждаешься их вниманием.

– Прошу вас, джентльмены, – не выдержал Нуз. – Какие еще можно ожидать предложения от защиты?

На мгновение Джейк задумался.

– Будут и другие.

– Позволительно ли осведомиться какие? – В голосе Нуза звучало раздражение.

– Послушайте, судья, в настоящее время я вовсе не расположен обсуждать свою линию защиты. Мы только что получили копию обвинительного заключения, и я даже не обсудил его со своим клиентом. Совершенно ясно, что нам с ним придется еще поработать.

– И сколько вам потребуется на это времени?

– Шестьдесят дней.

– Вы смеетесь! – Бакли уже просто кричал. – Это что, шутка? Обвинение готово, судья. Шестьдесят дней! Это неслыханно!

Джейк начинал закипать, но пока сдерживался. Бакли подошел к окну, что-то шепча.

Нуз продолжал листать календарь.

– Почему шестьдесят?

– Дело представляется мне довольно сложным.

Бакли расхохотался и принялся покачивать головой.

– Значит, нам следует ожидать, что защита будет настаивать на временном помешательстве?

– Да, сэр. И потребуется время, чтобы мистера Хейли осмотрел психиатр. После чего обвинению тоже непременно захочется, чтобы моего подзащитного освидетельствовали другие эксперты.

– Понимаю.

– У нас также могут возникнуть до суда и другие вопросы. Дело это большое, и я хотел бы быть уверенным в том, что мы будем располагать соответствующим временем для подготовки.

– Мистер Бакли? – обратился к прокурору судья.

– Как угодно. Для обвинения это не играет никакой роли. Мы будем готовы. Мы могли бы выйти в суд хоть завтра.

Нуз небрежным почерком записал что-то на страничке календаря и вновь поправил очки, которые постоянно сползали и удерживались от падения только небольшой бородавкой, удачно расположенной на самом кончике носа. Ввиду особой длины носа, а также из-за несколько специфической формы головы его чести нужны были очки с необычно длинными дужками. Очки не требовались судье ни для чтения, ни для других каких-то целей, похоже, он надевал их только в бесплодной попытке отвлечь внимание окружающих от столь выдающегося носа. Джейк давно подозревал это, но ему все никак не хватало мужества подойти к судье и сказать ему, что эта шутовская восьмиугольная оправа отвлекает внимание от чего угодно, но только не от носа, на котором находится.

– Сколько времени, по-вашему, может продлиться суд? – последовал новый вопрос судьи.

– Три или четыре дня. Но дня три еще может уйти на подбор жюри.

– Мистер Бакли?

– Примерно так. Но я никак не могу взять в толк: почему надо шестьдесят дней готовиться к трехдневному процессу? А я-то думал, мы покончим с этим делом пораньше.

– Остынь, Руфус, – спокойно сказал Джейк. – Телевизионщики понаедут сюда через шестьдесят дней, даже через девяносто. О тебе они не забудут. Ты же так хорошо даешь интервью, проводишь пресс-конференции, читаешь проповеди. Ты все делаешь хорошо. Так что ты не беспокойся: ты используешь свой шанс.

Глазки Бакли сузились, лицо покраснело. Он сделал несколько шагов в сторону Джейка:

– Если не ошибаюсь, мистер Брайгенс, вы дали больше интервью и заглянули в большее количество объективов, чем я за всю прошедшую неделю.

– Я знаю об этом. А вы мне завидуете?

– Нет, я не завистлив. Меня не интересуют телекамеры...

– Давно ли?

– Джентльмены, прошу вас, – опять вмешался Нуз. – Дело обещает быть долгим и эмоциональным. Надеюсь, что мои юристы покажут себя в нем настоящими профессионалами. Так, мой календарь уже переполнен. Единственное окно у меня есть только после двадцать второго июля. Как вы на это посмотрите?

– Можно попробовать, – ответил Масгроув. Джейк улыбнулся Бакли и сверился со своим карманным календариком.

– Меня это устраивает.

– Отлично. А все предсудебные требования должны быть заявлены не позднее восьмого июля. Предъявление обвинения назначено на завтра, на девять утра. Вопросы?

Джейк поднялся, пожал руки Нузу и Масгроуву и вышел. После обеда он навестил своего знаменитого клиента, сидевшего в кабинете Оззи. Копия обвинительного заключения была переслана Карлу Ли из суда. У Хейли накопилось несколько вопросов к своему адвокату.

– Что такое умышленное убийство?

– Это худший вид убийств.

– Какие же есть еще?

– Их всего три: неумышленное, рецидивное и умышленное убийство.

– Что дают за неумышленное?

– Двадцать лет.

– А за рецидивное?

– От двадцати до пожизненного заключения.

– Умышленное?

– Газовая камера.

– За нападение на полицейского с причинением телесных повреждений?

– Пожизненное без права на амнистию.

Карл Ли внимательно изучал обвинительное заключение.

– Другими словами, мне грозят две газовых камеры, а после них еще и пожизненное.

– Не торопись. Сначала все-таки будет суд. Который, между прочим, назначен на двадцать второе июля.