Пора убивать - Гришем (Гришэм) Джон - Страница 121

– Доктор Басс, вам знаком тест по уголовной ответственности, составленный в соответствии с правилом М. Нотена?

– Безусловно! – с видом превосходства заявил психиатр.

– Не объясните ли вы это правило присяжным?

– Конечно. Правило М. Нотена является стандартом для уголовного законодательства штата Миссисипи, равно как и для законодательства пятнадцати других штатов. Оно было сформулировано в Англии в тысяча восемьсот сорок третьем году, когда человек по имени Дэниэл М. Нотен попытался совершить покушение на тогдашнего премьер-министра, сэра Роберта Пила. Однако по ошибке он убил секретаря премьер-министра Эдварда Драммонда. Во время судебного процесса было однозначно доказано, что М. Нотен страдал тем, что мы называем параноидальной шизофренией. Присяжные вынесли вердикт о невиновности на основании того, что человек не отдавал себе отчета в своих поступках. Подобную ситуацию впоследствии стали называть правилом, или случаем, М. Нотена. Это правило действует в Великобритании и шестнадцати наших штатах.

– Что означает правило М. Нотена?

– Это очень простое правило. Предполагается, что каждый человек находится в здравом уме, и для того чтобы адвокат мог строить свою защиту, исходя из того, что его клиент действовал в невменяемом состоянии, суду должны быть представлены доказательства, свидетельствующие о том, что обвиняемый сделал то, что он сделал, находясь в таком душевном состоянии, когда он не мог отдавать себе отчета о характере и сути совершаемого им акта, или же если он не мог знать, что поступает неправильно.

– Не могли бы вы выразиться яснее?

– Хорошо. Если обвиняемый не способен отличить добро от зла, он должен быть признан психически ненормальным.

– Уточните, что вы понимаете под психической ненормальностью.

– С медицинской точки зрения это ровным счетом ничего не значит. Это строго официальный термин, который определяет состояние разума личности.

Сделав глубокий вдох, Джейк ринулся дальше:

– А теперь, доктор, основываясь на данных обследования обвиняемого, скажите, пришли ли вы к каким-либо выводам относительно состояния разума Карла Ли Хейли на двадцатое мая сего года в момент совершения им убийства двух человек?

– Да, пришел.

– И каковы ваши выводы?

– Мое мнение заключается в том, – медленно начал Басс, – что обвиняемый полностью утратил связь с реальным миром после того, как его дочь была изнасилована. Когда увидел ее после изнасилования, он был не в состоянии узнать ее, а после того как кто-то сказал ему, что дочь его изнасилована двумя мужчинами, избита и едва избежала повешения, в мозгу мистера Хейли что-то замкнуло. Мое объяснение несколько упрощено, но так все и было. Что-то замкнуло. Он оторвался от реальности. «Их нужно было убить», – вот что он сам сказал мне. Еще он говорил, что, увидев насильников в суде, он никак не мог понять, для чего это полицейские охраняют их. Он ждал, что кто-то из офицеров вот-вот вытащит свое оружие и накажет преступников. Но прошло несколько дней, а их никто так и не убил, поэтому Карл Ли посчитал, что люди ждут, когда это сделает он. То есть я хочу сказать, что мистер Хейли считал: в нашей системе обязательно должен быть человек, который убьет тех, кто надругался над его дочерью. Другими словами, мистер Брайгенс, разум его не воспринимал наши представления о жизни. Он очутился в другом мире. Он потерял ориентировку. Он был сломлен.

Басс сознавал, что говорит красиво. Теперь уже он обращался не к адвокату, а напрямую к жюри.

– На следующий день после изнасилования он отправился к дочери в больницу. Девочка едва могла говорить, у нее были сломаны челюсти, она страдала от боли, но все же смогла сказать отцу, что видела, как он бежит к ней через кусты, чтобы спасти, только почему же в самом конце он куда-то пропал? Вы можете себе представить, что испытал мистер Хейли, услышав такое? А позже она рассказала, как лежала и звала своего папочку, а те двое хохотали и говорили ей, что никакого папочки у нее нет.

Этих слов Джейк не слышал: изучая справки Эллен, он обнаружил, что ему осталось задать всего два вопроса.

– Я попрошу вас, доктор Басс, исходя из ваших обследований Карла Ли Хейли и диагноза его душевного состояния в момент стрельбы, сообщить присяжным, есть ли у вас более или менее профессионально обоснованное мнение относительно того, был ли Карл Ли в состоянии в те мгновения различать добро и зло?

– Такое мнение у меня есть.

– Сообщите нам его.

– В те минуты разум обвиняемого был абсолютно неспособен отличить хорошее от дурного.

– Есть ли у вас мнение, основанное на тех же факторах, относительно способности Карла Ли адекватно оценивать характер и суть производимых им действий?

– Да, есть.

– И какое же оно?

– Как эксперт в области психиатрии, я считаю, что мистер Хейли никоим образом не мог адекватно оценивать характер и суть производимых им действий.

– Благодарю вас, доктор. Больше вопросов у меня нет.

Собрав свои бумаги, Джейк с достоинством прошел к столу, за которым сидел Карл Ли. Он бросил взгляд на Люсьена – тот улыбался и одобрительно кивал. Посмотрел на присяжных: они задумчиво изучали Басса. Ванда Уомэк, симпатичная молодая женщина, послала Джейку едва заметную улыбку. Это был первый положительный знак, поданный ему из состава жюри после начала процесса.

– Пока идет неплохо, – прошептал Карл Ли.

– Да ты настоящий псих, приятель, – также шепотом ответил ему Джейк.

– Перекрестный допрос? – обратился Нуз к прокурору.

– Всего пару вопросов, – бросил тот, подходя к микрофону.

Джейк и в мыслях не мог себе представить, каким образом Бакли будет строить свой спор с экспертом по психиатрии, даже если этим экспертом был У. Т. Басс.

Однако Бакли и не собирался рассуждать о психиатрии.

– Доктор Басс, как ваше полное имя?

Джейк обмер. Был в этом вопросе какой-то отвратительный намек. Уж больно подозрительно выглядел прокурор.

– Уильям Тайлер Басс.

– А если короче?

– У.Т. Басс.

– Вы когда-нибудь были известны под именем Тайлер Басс?

Психиатр замялся.

– Нет, – выдавил он.

Джейка охватило чувство тревоги – как будто что-то острое вонзилось в живот. От подобного вопроса ничего хорошего ждать не приходилось.

– Вы уверены? – Брови Бакли высоко поднялись, выражая тем самым крайнюю степень недоверия.

Басс пожал плечами:

– Может, когда-то в юности.

– Понятно. Вы упоминали, что изучали медицину в Центре медицинских исследований Техасского университета?

– Совершенно верно.

– Где он расположен?

– В Далласе.

– В какие годы вы там учились?

– С пятьдесят шестого по шестидесятый.

– Под каким именем вы числились в списках студентов?

– Уильям Т. Басс.

Джейк сидел, окаменев от страха. Бакли что-то знал – что-то темное, известное только ему самому и Бассу.

– В студенческие годы вы когда-нибудь использовали имя Тайлер Басс?

– Нет.

– Вы уверены в этом?

– Полностью.

– Какой у вас номер по реестру социального страхования?

– 410-96-8585.

У себя в блокноте Бакли поставил какую-то галочку.

– А когда вы родились? – медленно выговаривая слова, спросил он.

– Четырнадцатого сентября тысяча девятьсот тридцать четвертого года.

– Как звали вашу мать?

– Джонни Элизабет Басс.

– Девичья фамилия?

– Скидмор.

Еще одна галочка. Басс с тревогой смотрел на Джейка.

– Место рождения?

– Кэрбондэйл, штат Иллинойс.

Новая пометка.

Можно было заявить протест – подобные вопросы к сути дела отношения не имели, и Нуз скорее всего протест бы поддержал, – однако ноги у Джейка сделались совсем ватными, суставы не подчинялись. Он боялся, что если начнет вставать и заговорит, то только выставит себя в смешном свете.

Посмотрев на свои галочки, Бакли на мгновение задумался. Весь зал замер в ожидании следующего вопроса, чувствуя, что он должен быть сокрушающим. Басс взирал на окружного прокурора, как приговоренный к расстрелу смотрит на своих палачей, надеясь и молясь в душе, чтобы пули его миновали.