Клиент - Гришем (Гришэм) Джон - Страница 17

Быстро представившись, все набились в тесный офис Мактьюна. Фолтригг уселся на единственное свободное место. Мактьюн был агентом с двадцатилетним стажем, которого перевели в Мемфис против воли и который считал дни и месяцы, оставшиеся до отъезда на северо-западное побережье Тихого океана. Он устал и был раздражен из-за того, что шел уже первый час ночи. О Фолтригге он слышал, но встречаться им не доводилось. По слухам, тот был напыщенным ослом.

Агент, которого не представили и не назвали, закрыл дверь. Мактьюн уселся в свое кресло за письменным столом. Изложил основные данные: обнаружение машины, ее содержимое, пистолет, рана, время смерти и так далее.

– Мальчишку зовут Марк Свей. Он сказал полицейским, что они с братом наткнулись на тело и позвонили в полицию. Они живут неподалеку, на трейлерной стоянке. Младший мальчик в посттравматическом шоке и сейчас в больнице. Марк и его мать, Дайанна Свей, разведена, тоже там же. Отец живет здесь, в городе, и привлекался по всяким мелким делам. Пьянство, драки и так далее. Потенциальный преступник. Так или иначе, но мальчишка врет.

– Я не смог прочесть записку, – прервал Фолтригг, умиравший от желания что-нибудь сказать. – Факс никудышный. – Сказано это было таким тоном, как будто плохой факс, получении им, Роем Фолтриггом в машине, подтверждал несоответствие Мактьюна и всего мемфисского ФБР занимаемым должностям.

Мактьюн взглянул на Ларри Труманна и Скиппера Шерффа, прислонившихся к стене, и продолжил:

– Я немного погодя об этом скажу. Мы знаем, что мальчишка врет, потому что он говорит, что появился там уже после того, как Клиффорд застрелился. Очень сомнительно. Его отпечатки пальцев – по всей машине, внутри и снаружи. На приборной доске, дверце, бутылке виски, пистолете – всюду. Мы добыли его отпечатки пару часов назад, и наши люди тщательно поработали над машиной. Они закончат завтра, но уже сейчас совершенно очевидно, что мальчик был внутри. Что он там делал – другой вопрос. Мы также нашли его отпечатки у задних фар как раз над выхлопной трубой. А под деревом недалеко от машины обнаружены три свежих сигаретных окурка. Мы подумали: дети есть дети, стащили сигареты у матери и отправились покурить. Они занимались своим делом, когда неожиданно появился Клиффорд. Они спрятались и стали за ним наблюдать. Там густая растительность, так что это нетрудно. Может, они подползли к машине и сияли шланг. Тут мы не совсем уверены, а ребятишки не говорят. Младший вообще пока не может говорить, а Марк совершенно очевидно врет. Так или иначе, шланг не сработал. Мы пытаемся снять с него отпечатки пальцев, но это дело тяжелое. Может, ничего и не получится. Утром у меня будут фотографии, показывающие расположение шланга на момент появления полиции.

Мактьюн выудил желтый блокнот из хаоса на своем столе. Сказал, обращаясь к блокноту, а не к Фолтриггу:

– Клиффорд выстрелил по меньшей мере один раз внутри машины. Пуля прошла практически точно через центр бокового стекла, которое треснуло, но не высыпалось. Час назад закончилось вскрытие, и в Клиффорде обнаружено большое количество далмейна, кодеина и перкодана. Плюс высокое содержание алкоголя в крови. Иными словами, как заявили патологоанатомы, он был пьян как свинья. Я хочу сказать, он не только достаточно свихнулся для того, чтобы застрелиться, он еще был пьян и под кайфом, так что тут трудно что-либо определить точно. Он был не в состоянии действовать рационально.

– Понятно, – нетерпеливо кивнул Рой. Уолли Бокс застыл за ним, подобно хорошо выдрессированному терьеру.

Мактьюн не обратил на эти слова никакого внимания.

– Пистолет дешевенький, 38-го калибра, куплен без разрешения в лавке старьевщика здесь, в Мемфисе. Мы допрашивали хозяина, но он отказался говорить без адвоката, так что мы допросим его завтра утром, вернее, уже сегодня утром. Из квитанции ясно, что он заправлялся в Вейдене, штат Миссисипи, приблизительно в полутора часах езды отсюда. Обслуживала его девчонка, которая говорит, что ей кажется, он останавливался около часа дня. Останавливался ли где еще, не знаем. Секретарша сообщила, что из конторы он уехал в девять утра, сказал, что ему надо выполнить поручение клиента. С той поры до нашего звонка она об адвокате ничего не слышала. Получается, что он выехал из Нового Орлеана где-то вскоре после девяти, ехал пять или шесть часов в направлении Мемфиса, однажды только остановился, чтобы заправить машину, потом заехал, чтобы купить пистолет, двинул в лес и застрелился. Может, останавливался пообедать, может, чтобы купить виски, может, еще куча всяких вещей. Мы продолжаем искать.

– Почему Мемфис? – спросил Уолли Бокс. Фолтригг кивнул, явно одобряя вопрос.

– Он здесь родился, – торжественно промолвил Мактьюн, глядя на Фолтригга с таким видом, как будто каждый предпочитает умереть там, где родился. Ответ был не без юмора, но, поскольку Мактьюн при этом сохранил серьезное лицо, Фолтригг юмора не понял. Мактьюн и раньше слышал, что умом тот не блещет.

– По всей вероятности, семья переехала, когда он был еще ребенком, – объяснил он после паузы. – Клиффорд пошел в школу в Раисе и потом в юридический колледж в Тулейне.

– Мы вместе учились в юридическом колледже, – сказал Финк с гордостью.

– Это замечательно. Записка была написана от руки каким-то черным фломастером. Его не нашли ни в машине, ни в его карманах. – Мактьюн взял листок бумаги и протянул его через стол. – Вот. Это оригинал. Поосторожнее с ним. – Уолли Бокс схватил листок и передал его Фолтриггу, который принялся его изучать. Мактьюн потер глаза и продолжил. – Только распоряжения насчет похорон и указания для секретарши. Посмотрите там снизу. Такое впечатление, что он пытался что-то приписать синей шариковой ручкой, но в ручке не было пасты.

Фолтригг поднес записку поближе.

– Тут написано: “Марк, Марк, где”... Дальше не разобрать.

– Верно. Почерк отвратительный, да и паста кончилась, но эксперты того же мнения: “Марк, Марк, где”. Они еще полагают, что, когда Клиффорд это писал, он был пьян. Ручку мы нашли в машине. Дешевенькая. Вне сомнения, та самая. У него нет ни детей, ни племянников, ни братьев, ни других родственников по имени Марк. Сейчас проверяем ближайших друзей, хотя секретарша и сказала, что таковых нет, но до сих пор не нашли никакого Марка.

– И что это значит?

– Есть один вариант. Несколько часов назад, когда Марк Свей ехал вместе с мемфисским полицейским по фамилии Харди в больницу, он обмолвился, что Роми сказал или сделал что-то. По словам секретарши Клиффорда, Роми – сокращенное от Джером. По сути дела, сказала она, многие знакомые называли его Роми, а не Джером. Откуда мальчишке это знать, если не сам Клиффорд ему об этом сказал?

Фолтригг слушал с открытым ртом.

– А вы как думаете?

– Ну, мне думается, мальчишка был в машине до того, как Клиффорд застрелился. Более того, он пробыл там довольно долго, иначе откуда столько отпечатков, и они о чем-то говорили. Затем, в какой-то момент, мальчик вылез из машины. Клиффорд пытается приписать что-то в записке и затем стреляет в себя. Мальчишка напуган. Его младший брат в шоке. Вот и все.

– Зачем мальчишке врать?

– Первое, повторяю, – он напуган. Второе – он еще ребенок. Третье – может, Клиффорд ему что-то сказал такое, чего он не должен был знать.

Доклад Мактьюна был предельно точным, и после драматической последней фразы в комнате воцарилась тишина. Фолтригг замер. Бокс и Финк с открытыми ртами уставились на письменный стол.

Поскольку его босс временно растерялся. Бокс агрессивно выдвинулся вперед и задал глупый вопрос:

– Почему вы так думаете?

Терпение Мактьюна в отношении прокуроров США и их приспешников истощилось двадцать лет назад. Он их много повидал за это время, научился играть в их игры и использовать в своих целях их тщеславие. Он звал, что лучший способ от них отвязаться – просто ответить.

– Из-за записки, отпечатков и вранья. Бедный парень не знает, что делать.