Фирма - Гришем (Гришэм) Джон - Страница 103

Собеседник Энди задумался и ничего на это не ответил. Энди внимательно следил за выражением его лица – вроде и не скажешь, что парень волнуется.

– А вам, похоже, это и не по вкусу, – заметил он. – То есть я хочу сказать, что вас уже здесь не ищут и все копы свалили. Но ведь это же хорошо, правда?

– Энди, я могу сказать тебе только одну вещь.

– Я слушаю вас.

– Теперь стало еще опаснее. Энди думал над этой фразой не меньше минуты, а потом спросил:

– Это как же так получается?

– Полиция хотела меня всего-навсего арестовать, Энди. А кое-кто хочет меня убить. Это профессиональные убийцы, Энди. И их много. И все они пока еще здесь.

Энди прищурил свой единственный глаз на Макдира. Профессиональные убийцы! Здесь? На пляже? Он сделал шаг назад. Мелькнула мысль – спросить прямо, кто они такие и почему за ними охотятся, но он тут же понял, что ответа на свой вопрос он не услышит. Тогда ему пришло в голову другое.

– А почему бы вам не бежать?

– Бежать? Каким образом?

Энди поддел ногой другой камешек и кивнул головой в сторону старого, 1971 года выпуска “понтиака”, стоящего у того здания, из которого он только что вышел.

– Можно воспользоваться моей машиной. Вы втроем заберетесь в багажник, и я вывезу вас из города. На бродяг вы не похожи, так что сможете сесть на самолет, и – вперед! Вот таким вот образом.

– А сколько ты с нас запросишь?

Энди почесал за ухом, вперив свой взор в землю. Видимо, парень связан с наркотиками, подумал он, а коробки набиты кокаином и наличными. Профессиональные же убийцы, скорее всего, – колумбийская мафия.

– В общем-то, конечно, это будет дорого, сами понимаете. То есть я хочу сказать, вот сейчас, за пять тысяч в день, я – всего лишь служащий мотеля, ну, правда, не очень наблюдательный. Зато сам по себе, понимаете? Но если я возьмусь вам помочь скрыться из города, я превращусь в соучастника, и мне опять будут предъявлять обвинения, держать в тюрьме и все такое прочее, чем я уже по горло сыт, понимаете? Вот поэтому-то я и говорю, что будет дорого.

– Сколько, Энди?

– Сто тысяч.

В лице Митча ничего не изменилось, даже веки не дрогнули, он только чуть повернул голову в сторону берега. Энди тут же сообразил, что не перегнул палку.

– Мне нужно подумать, Энди. Теперь ты и сам все понимаешь не хуже нас. Полиция из города убралась, зато вот-вот появятся другие преследователи. Сегодняшний день может стать здорово опасным, и мне, Энди, потребуется твоя помощь. Если увидишь, что поблизости кто-то шляется, сразу же сообщи мне. Мы из этих комнат никуда не выходим. Договорились?

Энди вернулся за свой стол. Любой дурак на месте этого человека прыгнул бы в багажник и подставил бы свою задницу вольному ветру. Тут все дело в коробках. Вот почему они не хотят уезжать.

Макдиры тем временем устроили легкий завтрак из засохшего уже печенья и теплой кока-колы. Рэю до смерти хотелось выпить холодного пива, но еще один рейс в магазин был слишком рискованным. Они быстро поели и уселись смотреть утренние новости. Как раз в это время местная телестанция запустила в эфир их фотороботы. Увиден не свои, но все же довольно похожие лица на экране, они сначала почувствовали какой-то страх, но он быстро прошел.

В начале десятого Митч выключил телевизор и вновь занял свое место на полу среди коробок. Взяв в руки пачку документов, он сделал знак Эбби, сидевшей напротив с камерой в руках. Дача показаний продолжалась.

Лазарев дожидался времени, когда к своим обязанностям должны были приступить горничные. Заметив, что они принялись за свою работу, он разослал своих людей по всему пляжу. Разбившись по двое, те начали обходить бунгало, стучать в двери, заглядывать в окна, тенью проскальзывать в темных коридорах. В большинстве небольших отелей было по две-три горничных, которые знали всех проживающих. Процедура была довольно простой и почти всегда срабатывала. Один из штурмовиков разыскивал горничную, вручал ей стодолларовую бумажку и совал под нос фотоснимки. Если она отказывалась, он продолжал скармливать ей банкноту за банкнотой до тех пор, пока она не соглашалась. Если горничная оказывалась не в состоянии опознать своих жильцов, ее спрашивали о том, не видела ли она поблизости небольшого грузовичка, или не заметила ли в здании комнаты, набитой какими-нибудь коробками, или, может, ей бросилось в глаза, что некая женщина и с нею двое мужчин ведут себя подозрительно, или, на худой конец, может, она просто увидела что-то необычное. Среди них иногда попадались и такие, что толку добиться было невозможно, в таких случаях человек просто спрашивал, какие комнаты заняты, проходил к ним и стучался в двери.

Так их проинструктировал Лазарев. Начинайте с горничных, сказал он им. Держитесь подальше от администрации. Сделайте вид, что вы – полицейские. Кто на них наткнется – убивать в упор, на месте, и тут же к телефону.

Четыре взятых напрокат фургона Де Вашер разместил вдоль всего пляжа, неподалеку от автострады. В кабинах за рулем сидели Ламар Куин, Кендалл Махан, Уолли Хадсон и Джек Олдрич – ни дать ни взять, водитель устроил себе небольшую передышку на пляже – и глаз не сводили с ленты дороги, внимательно вглядываясь в лица проезжавших мимо пассажиров. Вместе с другими десятью сотрудниками фирмы Бендини они прибыли в полночь на частном самолете. Бывшие коллеги Митча мешались с толпой туристов в сувенирных лавках и кафе, причем каждый в глубине души надеялся, что ему повезет и Макдира встретит кто-нибудь другой. Даже партнеров собрали по всей стране, и уже с раннего утра они ходили по пляжу, рассматривая купающихся в бассейнах, заглядывая в вестибюли отелей и просто вертя головой по сторонам. Натан Лок оставался рядом с мистером Моролто, однако все остальные партнеры, преобразив свою внешность с помощью шапочек для гольфа и солнцезащитных очков, подчинялись приказам генерала Де Вашера. Не хватало только Эйвери Толара. Никто ничего не слышал о нем после того, как он вышел из клиники.

Вместе с тридцатью тремя юристами фирмы мистер Моролто вывел на охоту почти сто человек.

Швейцар у дверей мотеля “Блю Тайд” взял стодолларовую купюру, бросил взгляд на фотоснимки и сказал, что, как ему кажется, он видел, как женщина и один из мужчин селились сюда в четверг вечером. Всмотревшись в фоторобот Эбби, он подтвердил, что в четверг видел именно ее. Получив еще несколько купюр, он прошел к стойке, чтобы посмотреть регистрационные списки. Вернувшись, он доложил, что женщина по имени Джеки Нэйджел заплатила наличными за две комнаты на срок с четверга по субботу. Швейцару дали еще денег, и он провел с собой двух вооруженных мужчин. В обе двери постучали, но без всякого результата. Швейцар принес ключ, открыл двери и позволил своим новым друзьям войти и осмотреть комнаты. Стало очевидно, что в них не ночевали. Один из штурмовиков вызвал по рации Лазарева, и через пять минут примчался До Вашер, начавший обнюхивать комнаты в поисках каких-нибудь следов. Он не нашел ничего, однако район поисков сразу же сузился до тянущейся между мотелем “Блю Тайд” и гостиницей “Бичкомбер” полосы пляжа в четыре мили длиной, на которой был обнаружен пустой грузовичок.

Охотников перегруппировали. Партнеры и сотрудники фирмы отдыхали на пляже и в ресторанах, штурмовики вежливо стучали в двери номеров.

В десять тридцать пять субботнего утра Энди расписался в получении бандероли, пришедшей на имя Сэма Форчуна. Он осмотрел пакет. Отправительницей значилась Дорис Гринвуд, проживавшая в доме номер 4040 по Поплар-авеню в Мемфисе, штат Теннесси. Телефон указан не был. Энди чувствовал, что бандероль ценная, на мгновение ему стало жаль, что он упустил лишнюю возможность на этом подзаработать. Однако доставка ее была уже ему оплачена. Оглянувшись по сторонам, он вышел за дверь.

За годы своей беспокойной жизни Энди выработал бессознательную привычку перемещаться быстро, от угла к углу, ныряя в тень и избегая по возможности открытых пространств. Когда он повернул за угол, чтобы пересечь стоянку для машин, отделявшую его от домика, где его ждали беглецы, он тут же увидел, как в дверь номера 21 стучат двое каких-то незнакомцев. Двадцать первый был незаселен, поэтому у Энди сразу возникли сомнения. Тем более что два этих типа были одеты в одинаковые белые майки и белые шорты чуть ли не до колен, хотя было довольно трудно определить, где заканчиваются шорты и начинаются сметанной белизны ноги. На одном были темные носки и кроссовки на толстой подошве, другой был обут в дешевые сандалии, которые уже явно натерли ему ногу. На головах у обоих были белые панамы.