Дело о пеликанах - Гришем (Гришэм) Джон - Страница 88

— Ее легко будет достать.

— Я приклеила ее на последней странице моего дела, просто для смеха. Смешно, правда?

— Здорово.

— Маттис пропал из виду несколько лет назад, и сейчас считается, что он живет в нескольких местах. Он очень эксцентричен. Дель Греко сказал, что большинство считает его сумасшедшим.

Магнитофон щелкнул, и Грей поменял ленту. Дарби встала и потянула свои длинные ноги. Он смотрел на нее, пока копался с магнитофоном. Две кассеты были уже записаны и промаркированы.

— Ты устала? — спросил он.

— Я плохо спала. У тебя еще много вопросов?

— А что тебе еще известно?

— Мы рассмотрели основные моменты этого дела. В нем осталось несколько пробелов, которые мы можем заполнить утром.

Грей выключил магнитофон и поднялся. Она стояла у окна, дотягиваясь и зевая. Он сел на диван и расслабился.

— Что произошло с волосами? — спросил он.

Дарби села в кресло и подтянула колени к подбородку. Красный педикюр.

— Я оставила их в одном отеле в Новом Орлеане. Как ты об этом узнал?

— Я видел фотографию.

— Откуда?

— Фактически три фотографии. Две из ежегодного альбома Тьюлана и одну из Аризона Стейт.

— Кто их прислал?

— У меня есть контакты. Они мне пришли по факсу, так что были не очень хорошего качества. Но там были такие великолепные волосы...

— Жаль, что ты это сделал.

— Почему?

— Каждый телефонный звонок оставляет след.

— Брось, Дарби. Хоть немного мне доверяй.

— Ты собирал обо мне сведения?

— Только немного самых основных.

— Больше не делай этого, хорошо? Если хочешь что-нибудь обо мне узнать, просто спроси. Если я скажу нет, тогда оставь это в покое.

Грёнтэм пожал плечами и согласился. Забыть волосы. Перейти к менее болезненным вещам:

— Так кто выбрал Розенберга и Дженсена? Маттис не адвокат.

— С Розенбергом все просто. Дженсен немного писал на тему охраны окружающей среды и всегда последовательно выступал против любых горных работ. Если они и разделяли друг с другом мнение в чем-нибудь, то это был вопрос защиты окружающей среды.

— Ты думаешь, Маттис до всего этого сам дошел?

— Конечно, нет. Какой-то сообразительный юрист представил ему эти два имени. У него сотни адвокатов.

— И ни одного в округе Колумбия?

— Я этого не сказала.

— Мне кажется, ты сказала, что юридические фирмы были в основном из Нового Орлеана и Хьюстона и других больших городов. Ты не упоминала округ Колумбия.

Дарби покачала головой.

— Ты слишком многое угадываешь. Я могу назвать по крайней мере две фирмы из Колумбии, на которые я наткнулась. Одна называется “Уайт и Блазевич”, очень старая, влиятельная, богатая республиканская фирма, в которой работают четыре сотни адвокатов.

Грей подвинулся на край дивана.

— В чем дело? — спросила она. До него внезапно дошло. Он вскочил на ноги и начал ходить взад-вперед от двери к дивану.

— Здесь может сойтись, Дарби. Здесь может сойтись.

— Я слушаю.

— Ты слушаешь?

— Клянусь, я слушаю.

Он подошел к окну.

— Хорошо. На прошлой неделе у меня было три телефонных звонка от адвоката из округа Колумбия по имени Гарсиа, но это не его настоящее имя. Он сказал, что знает что-то и видел что-то, и он очень хотел мне сказать, что он именно знает. Но он испугался и пропал.

— В округе Колумбия уйма адвокатов.

— Согласен. Но я знаю, что он работает в частной фирме. Он частично это признал. Он был искренен и очень напуган, думал, что за ним следят. Я спросил кто, и он, конечно, не сказал.

— Что с ним произошло?

— У нас была запланирована встреча на утро в прошлую пятницу, он позвонил рано утром и сказал забыть обо всем этом. Сказал, что у него есть жена и хорошая работа и что не хочет рисковать. Он никогда это-то не признавал, но я думаю, что у него есть копия чего-то, которую он собирался мне показать.

— Ты мог бы использовать его для проверки этого дела.

— А что, если он работает в “Уайт и Блазевич”? Круг адвокатов сузится до четырехсот человек.

— Стог соломы гораздо меньше.

Грентэм метнулся к своей сумке, быстро пробежался по бумагам и — ура! — вытащил черно-белую фотографию тринадцать на восемнадцать. Он положил снимок ей на колени.

Дарби изучала фото. Это был человек на оживленной улице. Лицо было четким.

— Как я понимаю, он для этого не позировал.

— Вообще-то, нет, — Грентэм продолжал расхаживать по комнате.

— Тогда как ты ее достал?

— Я не могу раскрывать мои источники.

Она бросила фото на журнальный столик и потерла глаза.

— Ты пугаешь меня, Грентэм. Это вызывает неприятное чувство. Скажи мне, что здесь все чисто.

— Да, здесь не совсем чисто, согласен. Этот парень второй раз использовал тот же самый телефон, и это была его ошибка.

— Да, я знаю. Это ошибка.

— И я хотел знать, как он выглядит.

— Ты не спрашивал его, можно ли сфотографировать?

— Нет.

— Тогда это грязная работа.

— Хорошо. Это грязная работа. Но я ее сделал, и вот она перед нами, и это может быть нашим связующим звеном с Маттисом.

— Нашим связующим звеном?

— Да, нашим связующим звеном. Я думаю, ты хочешь припереть Маттиса к стенке.

— Разве я это сказала? Я хочу, чтобы он заплатил за то, что сделал, но сейчас я лучше бы оставила его в покое. Он лишил меня веры. Грей. Я видела слишком много крови, чтобы меня хватило еще на что-нибудь. Возьми это дело и доведи его сам.

Он этого не слышал. Он ходил позади нее от окна к бару.

— Ты упомянула две фирмы. Какая вторая?

— “Брим, Стернс и еще кто-то”. У меня не было возможности их проверить. Это что-то странное, потому что ни одна из фирм не указана в качестве юридического советника кого-либо из ответчиков, но обе фирмы, особенно “Уайт и Блазевич”, были поручителями множества фирм в списке.

— Насколько большая фирма “Брим, Стернс и кто-то еще”?

— Я могу выяснить это завтра.

— Такая же большая, как “Уайт и Блазевич”?

— Сомневаюсь.

— Ну, примерно?

— Две сотни адвокатов.

— Хорошо. Теперь у нас шесть сотен адвокатов в двух фирмах. Ты адвокат, Дарби. Как мы можем найти Гарсиа?

— Я не адвокат и не частный детектив. Ты репортер-следователь. — Ей не понравилось это деловое “мы”.