Дело о пеликанах - Гришем (Гришэм) Джон - Страница 128

— Эти полицейские так и сделают.

— Они не смогут к ним придраться. Ведь они не делают ничего плохого.

— Всего-навсего замышляют убийство.

— Насколько мы здесь в безопасности? Грей подумал минуту.

— Все же давай я скажу Фельдману. Он приставит к этой двери двух охранников.

— Ладно.

В полчетвертого Фельдман одобрил второй черновик, и Грею был дан зеленый свет на ФБР. В конференц-зал принесли четыре телефона, к которым подключили магнитофон. Фельдман, Смит Кин и Кротхэммер слушали по параллельным телефонам.

Грей позвонил Филу Норвеллу, своему хорошему знакомому, а иногда и информатору, если что-то такое появлялось в Бюро. Норвелл ответил по собственной линии.

— Фил, это Грей Грентэм из “Пост”.

— Надеюсь, я знаю откуда ты, Грей.

— У меня подключен магнитофон.

— Должно быть, что-то серьезное. В чем дело?

— Мы собираемся огласить одну историю в утреннем номере, с подробностями убийств Розенберга и Дженсена. Будут названы имена Виктора Маттиса, нефтяного дельца, и двух его адвокатов. Упоминается также Верхик, но не в связи с заговором, разумеется. Мы уверены, что ФБР еще раньше знало о Маттисе, но отказывалось от расследования под нажимом Белого дома. Сейчас мы хотим дать шанс твоим ребятам прокомментировать это дело.

Ответа не последовало.

— Фил, ты меня слышишь?

— Кажется, да.

— Что ты скажешь?

— Уверен, что мы сможем прокомментировать, но я, должен буду тебе перезвонить.

— В самое ближайшее время мы сдадим материал в набор, так что спеши.

— Послушай, Грей, это выстрел в спину. Неужели нельзя подождать один день?

— Исключено.

Норвелл помолчал.

— Хорошо. Дай мне увидеться с мистером Войлсом, и я перезвоню тебе.

— Спасибо.

— Это тебе спасибо. Грей. Это великолепно! Мистер Войлс будет вне себя от радости.

— Мы ждем. — Грей нажал на кнопку и освободил линию. Кин выключил магнитофон.

Прошло восемь минут, и позвонил сам Войлс. Он настаивал на разговоре с Джексоном Фельдманом. Опять включили магнитофон.

— Мистер Войлс? — вежливо спросил Фельдман. Эти двое многократно встречались прежде, так что, как правило, не пользовались обращением “мистер”.

— Называй меня Дентоном, дьявол тебя побери! Слушай, Джексон, что там у твоего парня? Это безумие! Твои ребята прыгают через пропасть. Мы вели дело Маттиса и продолжаем заниматься им, но еще слишком рано на него выходить. Скажи, какие у твоего парня материалы?

— Имя Дарби Шоу тебе о чем-нибудь говорит? — сказав это, Фельдман стрельнул на Дарби глазами. Она по-прежнему стояла у стены.

Войлс медлил с ответом.

— Да, — наконец сказал он.

— У моего парня, Дентон, имеется копия дела о пеликанах, а я сейчас сижу здесь и смотрю на Дарби Шоу.

— Я боялся, что она мертва.

— Нет, и выглядит очень живой. Они с Греем Грентэмом подтвердили из другого источника те факты, что изложены в деле. Это крупное дело, Дентон.

Войлс глубоко вздохнул и сдался.

— Мы преследуем Маттиса как подозреваемого, — сказал он.

— Магнитофон включен, Дентон, будь осторожен.

— Ладно, нам нужно поговорить. Я имею в виду, как мужчине с мужчиной. Возможно, у меня есть дополнительные материалы для тебя.

— Добро пожаловать сюда!

— Я приеду. Буду через двадцать минут.

Редакторов восхищала сама мысль, что великий Ф. Дентон Войлс вскакивает в свой лимузин и мчится к “Пост”. Они наблюдали за ним годами и знали, что он мастер выходить сухим из воды. Он ненавидел прессу, и эта готовность говорить об их болоте и под перекрестным огнем их вопросов означала только одно — он хотел указать пальцем на кого-то другого. И, весьма возможно, на Белый дом.

Дарби не желала встречаться с этим человеком. Все ее мысли были сосредоточены на побеге. Она могла бы указать на того типа в черной кепи, но он ушел полчаса назад. А что могло сделать ФБР? Они могли бы для начала взять этого типа, и что дальше? Обвинить в тунеядстве и попытке устроить засаду? Пытать его и заставить говорить? А возможно, они даже не поверили бы ей.

Она не желала иметь дело с ФБР. Не хотела их защиты. Она уже приготовилась к путешествию, и никто в мире не знал бы, куда она едет. Разве что Грей. А может быть, даже и он не узнает.

Грей набрал номер Белого дома, и они опять подключились к прослушиванию. Кин включил магнитофон.

— Пожалуйста, Флетчера Коула. Это Грей Грентэм из “Вашингтон пост”. Очень срочно. Он подождал.

— Почему Коула? — спросил Кин.

— Все проходит через него, — пояснил Грей, прикрыв трубку рукой.

— Кто это сказал?

— Есть информация.

Секретарь вернулся с сообщением, что мистер Коул сейчас подойдет. Не кладите трубку. Грей улыбался: адреналин пер вовсю.

Наконец раздался голос:

— Флетчер Коул.

— Алло, мистер Коул! Грей Грентэм из “Пост”. Разговор записывается на пленку. Понимаете?

— Да.

— Правда ли, что вы дали директиву всему персоналу Белого дома, исключая, конечно. Президента, чтобы вся связь с прессой проходила сначала через вас?

— Ничего подобного. Этими делами ведает пресс-секретарь.

— Ясно. В утреннем номере мы публикуем материал, который, в целом, подтверждает факты, изложенные в деле о пеликанах. Вы знакомы с ним?

— Знаком, — сказал он очень медленно.

— Мы подтвердили, что мистер Маттис вложил более четырех миллионов долларов в предвыборную кампанию три года назад.

— Четыре миллиона двести тысяч — и все через легальные каналы.

— Нам кажется также, что Белый дом вмешался и попытался воспрепятствовать расследованию ФБР дела мистера Маттиса, и мы ждем ваших замечаний, если таковые имеются.

— Так это то, что вам кажется, или то, что вы намерены печатать?

— Мы пытаемся подтвердить это сейчас.

— И кто же, по вашему мнению, подтвердит это для вас?

— У нас есть осведомители, мистер Коул.

— Несомненно. Белый дом отрицает какое бы то ни было участие в этом расследовании. Президент просил информировать его о состоянии расследования в целом после трагической смерти Розенберга и Дженсена, но ни прямого, ни косвенного участия в данном расследовании Белый дом не принимал. Вам дали неточную информацию.