Чужеземец - Каплан Виталий Маркович - Страница 47

Точно Бог не властен над этой планетой точно так же, как и над всей вселенной… точно Ему надо помогать и даже подсказывать пути…

Шарахаясь от этого соблазна, он тут же, словно в паутину, влипал в другой.

Ощущать себя орудием Божиим… Как это было здорово… думать, что тебя ведут, что в случае чего подстрахуют, и можно не напрягаться, можно выкинуть сомнения и колебания — ведь если ты орудие, то тебя применят именно так, как нужно, от тебя ничего уже не зависит…

Выбраться из этой паутины было трудно, и многочасовые повторы молитвенных последований мало тому способствовали. К утру он всё же сумел взять себя в руки и успокоился простой мыслью — делай что должен и будь что будет.

Он и делал, что должен. И страшно стало лишь когда свежекрещённая Миугмах, поглаживая загодя вырезанный Аланом деревянный крестик, доверительно шепнула ему в ухо:

— Дядя Аалану, а как того мальчика звать? И куда он ушёл?

— К-какого м-мальчика? — не понял Алан.

— Ну, высокий такой, — терпеливо объяснила девочка. — В белом плаще, а глаза голубые. Он же тут только что стоял, и меня по голове погладил… так щекотно. И ягоду дал большую… Сладкая… Я ещё такую хочу. А теперь убежал куда-то…

Вот так… Алан ошарашено кивнул, как-то отболтался от девчонки и накрепко запретил себе об этом думать. Пускай Бог знает, кто это был… кого Он посылал… и Он ли…

На следующее утро пришёл колдун.

Внешне — ничего выдающегося. Не старый ещё дядька, но весь какой-то пожёванный, с морщинистым, аккуратно выбритым лицом, в чистом, но явно бывшем в употреблении хитоне. Увидев такого на Земле, Алан принял бы его за навсегда завязавшего алкоголика.

— Здравствуй, Ихиари, — коротко бросил он оторопевшему кузнецу и, не спрашивая позволения, прошёл в кузню.

Ихиари мелко семенил вслед. Невооружённым глазом было видно, как этот здоровяк боится.

— Господин Алан, насколько я понимаю? — вошедший бросил взгляд на Алана, старательно раздувавшего мехи. Удивительно, но это был первый, кто правильно произнёс его имя, без растяжения гласных, на местный манер.

— Да, это я, — Алан выпрямился. Визитёр ему определённо не нравился. — Могу ли я узнать твоё имя, уважаемый?

Уважаемый промолчал. Вместо него подал голос кузнец:

— Его зовут Ирмааладу, господин. Он человек ведающий… В городе его все знают…

— Да, — бесстрастно кивнул ведающий Ирмааладу, — меня тут все знают. И я всех знаю… кроме некоторых. Мне надо поговорить с тобой, Алан. Не здесь. Пойдём на улицу.

Алан вопросительно мигнул кузнецу — соглашаться ли? Всё это было как-то неправильно, не по-местному. Казалось, он смотрит исторический фильм «Бандиты XX века». Во всяком случае, загадочный Ирмааладу вёл себя именно как старинный бандит мелкого пошиба.

Ихиари отчаянно закивал. Всем своим видом выражая, что с такими людьми ругаться не стоит.

Утреннее солнце уже довольно высоко поднялось над горизонтом, заливая окрестности пока ещё золотистым светом — к полудню он сменится одуряющим белым жаром. Кричали в кустах птицы, визжали дети, плескавшиеся в канаве… Всё было как в песенке — «городок провинциальный, летняя жара».

— Ну и о чём ты хотел поговорить со мной, уважаемый Ирмааладу? — остановившись, спросил Алан. Такому визитёру нужно с самого начала показать, что кем бы он ни был, ползать перед ним на брюхе никто не собирается. А всё-таки, кто он? Как его отрекомендовал кузнец? «Ведающий». Чем ведающий? Или что?

— Не здесь, — бросил через плечо Ирмааладу. — Пошли, путь недалёк.

— Стоп-стоп, — оборвал его Алан. — Я не привык ходить непонятно за кем как собачка… — он замялся. Собак здесь держали, но исключительно сторожевых — дома охранять, отары. Ни за кем собаки тут не ходили, так что идиома грозила остаться не понятой. — Сперва я хотел бы знать, кто ты, уважаемый, какого рода у тебя ко мне дело и куда ты меня ведёшь. Потому как люди с добрыми намерениями не отказываются назвать себя и оказывают уважение хозяину дома, куда входят. Или ты птица столь высокого полёта, что на тебя не распространяются приличия?

— Давай не будем терять времени на глупости, — ничуть не смутившись, отозвался Ирмааладу. — Ты не высокородный господин, чтобы я проявлял к тебе знаки почтения, и попусту имя своё не называю, поскольку нужды в том не было. Веду я тебя в тихое место, где мы могли бы побеседовать без посторонних глаз и ушей, и там уж я сообщу о деле. Если же ты считаешь меня разбойником, который заманивает простачка с целью ограбить — то успокойся. Во-первых, грабить у тебя нечего, денег ты с собой не носишь, а те деньги, что где-то спрятаны — несерьёзные.

Во-вторых, я ни малейшего отношения не имею к разбойникам. Ежели есть такое желание, мы можем прямо сейчас пройти к начальнику городской стражи и он немедленно это подтвердит.

Алану вообще никуда не хотелось идти с этим наглецом, но в наименьшей степени — к начальнику стражи. Особенно учитывая недвусмысленный намёк убираться из Анорлайи подальше.

— Что ж, у меня пока нет оснований тебе не верить, — хмуро сказал он. — Веди меня в это твоё спокойное место.

Пока они шли, Алан наблюдал за прохожими. Многие здоровались с Ирмааладу, другие отводили глаза и ускоряли ход. Ясно было одно — этого человека знают все и воспринимают более чем всерьёз. Проще говоря — побаиваются.

Спокойное место обнаружилось за гостеприимно распахнутыми городскими воротами.

Они сошли с дороги, по еле заметной тропке в пожухлой от зноя траве добрались до высоких кустов миалангу — отдалённо напоминавших земную лещину. Место и впрямь было тихим и тенистым.

— Итак, кто ты? — первым нарушил молчание Алан.

Ирмааладу слегка примял руками траву и уселся, скрестив ноги.

— Я волхв, — объявил он просто. — Или тебе неизвестно слово «ведающий»? Но речь пойдёт не обо мне. Вот ты — ты кто такой, Алан? Кто ты, явившийся из неведомых краёв, хулящий наших богов и проповедующий некоего нового бога?

Да… Алан вздохнул. Быстро разносятся вести в провинциальных городках. Всего-то двоих крестил, один из которых — неразговорчивый дядька, а другая — маленькая девочка. И нате, пожалуйста. Главный городской колдун почтил визитом и допросом.

Видно, заведует тут всей местной магией… Завмаг…

— Что более тебя интересует, уважаемый? История моей жизни или всё-таки весть, которую я несу людям?

Трудно было одновременно и говорить, и мысленно читать Иисусову молитву. Но ничего другого не оставалось — если «завмагу» и впрямь служат бесы, то защитит только непрерывная молитва.

— Ну сам посуди, — ухмыльнулся Ирмааладу, — зачем мне слушать истории из твоей жизни? Я даже не спрашиваю, откуда ты такой взялся. Есть в земном круге много неведомых стран… А вот про своего интересного бога расскажи…

Алан призадумался. Что рассказывать? И как? В разговоре с кузнецом требовался один язык, с его дочкой — малость иной. А вот с этим? «Завмаг» явно неглуп, наверняка и образован… по здешним меркам. Но что он может понять, если разум его отуманен бесами? Читать ему курс догматического богословия?

Тем не менее он заговорил, пытаясь в немногих словах уместить главное. Есть Истинный Бог, создавший мир, духов и людей. Есть духи, взбунтовавшиеся против Создателя. Первые люди были бессмертны, но попались на уловку падших духов и нарушили божественные запреты. От этого изменилась вся их суть, они стали смертны. После разлучения души с телом их ждало вечное заточение с духами зла.

Но Бог простил людей, потому что всё равно их любит. И стал их спасать, что оказалось очень непросто, заняло массу времени и в итоге потребовало, чтобы Бог Сам стал человеком, вобрал в себя всю человеческую природу, умер и воскрес… тем самым открыв путь спасения всем, кто этого хочет. В конце времён Он вновь явится в мир, оживит умерших и будет судить всех. Те, кто был добр, милосерден — те вечно пребудут с Богом, а грешники, возненавидевшие божественную правду, сами себя обрекут на вечные муки. В дальних краях, откуда он, Алан, родом, уже давно знают обо всём этом и идут путём спасения. Не все, но многие. Здешняя же земля ещё гибнет, не зная истинного пути. Потому-то Алан и пришёл сюда — рассказать людям о Боге и спасении.