Тот, кто умрет последним - Гриппандо Джеймс - Страница 11

– В личном или профессиональном плане? – Казалось, Келси хотела поставить вопрос иначе, но, не решившись, добавила: – Извините. Это не мое дело.

– Ничего. Ответ таков: в том и в другом плане.

– Полагаете, Татум врет вам?

– Это как раз та проблема, которую я пытаюсь решить.

– Принимая во внимание все обстоятельства дела, я надеюсь, что вы за него возьметесь.

– Почему?

– Поскольку я не знакома с этой женщиной, вам может показаться глупым, если я скажу, что мне это интересно. Но меня что-то привлекает в этом деле. Вся жизнь этой женщины – сплошная трагедия.

Джек посмотрел на ее компьютер.

– Это звучит так, словно вы раскопали кое-что о Салли Феннинг.

– Вы говорили мне, что несколько лет назад на нее было совершено нападение. Но кроме этого, есть еще кое-что.

– Это все, что мне рассказал Татум.

– Он ничего не сообщил о самом важном. – Келси, перелистав свои записи, обратила его внимание на обстоятельства первого нападения на Салли и на смерть ее дочери. Джек молча слушал, размышляя над тем, почему Татум умолчал об этих деталях. Если, конечно, они были известны ему.

– Это ужасно, – резюмировал Джек.

– Да, ужасно.

– Но это также могло бы объяснить кое-что, – продолжал размышлять Джек. – Возможно, Салли не могла вынести убийства своего единственного ребенка. Она вышла замуж за какого-то старого, но богатого человека, полагая, что деньги скрасят ее жизнь. Но это сделало ее еще более несчастной. И Салли наняла киллера, чтобы тот убил ее.

– А это означает, что Татум, возможно, сказал вам правду. Салли на самом деле просила его убить ее.

– Не исключено, что он сказал мне только часть правды. Допускаю, что Салли просила его убить ее и он не отказал ей.

– Да, – отозвалась Келси. – Только мне эта версия почему-то кажется менее правдоподобной.

– Почему? А если, не дай Бог, что-нибудь случилось бы с Нейтом, у вас не появилась бы мысль о том, что жизнь после этого потеряла всякий смысл?

– Только не на месте Салли.

– О чем вы?

– Если бы что-то подобное случилось с моим сыном, я не успокоилась бы до тех пор, пока не поймали бы и не наказали убийцу.

– Вы хотите сказать, что убийцу ребенка Салли так и не поймали?

– Даже не арестовали. Сегодня днем я зашла в полицию, чтобы узнать, нельзя ли получить ее дело из полицейского архива, но у меня ничего не вышло. Его не сдавали в архив. Так что до сих пор, в техническом смысле, следствие еще не закончилось.

– Интересно, – заметил Джек, погруженный в размышления. – Эта женщина пережила трагедию, страшнее которой и быть ничего не может. Ее четырехлетнюю дочь зверски убили в ее собственном доме. Прошло пять лет, она только что наложила лапу на сорок шесть миллионов долларов благодаря своему второму мужу, после чего решила, что жизнь потеряла всякий смысл.

– Если допустить, что Татуму можно верить.

– Очень смелое допущение, – усмехнулся Джек.

– Ну и что же вы намерены предпринять?

– Встречусь с Вивиен Грассо в понедельник. Времени у меня не так много, поэтому я должен сделать единственное, что могу.

– Бросить это дело и двигаться дальше?

– Дальше пути нет. – выпил последний глоток кофе и посмотрел Келси в глаза. – Я собираюсь выяснить, можно ли верить Татуму Найту.

7

Утром в воскресенье Тео Найт первым делом поехал в гимнастический зал Мо в Майами-Бич. В этом районе существовала устойчивая традиция соревнований по боксу, возникшая еще до того, как молодой и чрезмерно уверенный в себе Кассиус Клей тренировался там и участвовал в боях, надеясь отобрать титул у самого страшного чемпиона в тяжелом весе тех времен Сонни Листона. Гимнастический зал Мо не был рассчитан на знаменитостей. В нем тренировались только любители, которые стали активно посещать занятия по самообороне после террористических актов 11 сентября. Этих серьезных, крутых ребят можно было назвать любителями лишь потому, что у них не было лицензии на участие в боях и они вовсе не собирались оспаривать первенство Мохаммеда Али. Им просто нравилось заниматься, драться один на один, а Мо давал им хорошую подготовку для наиболее важных боев, которые они проводили вне ринга. Любой, кто приходил в гимнастический зал Мо, должен был, как говорится, уметь держать себя в узде и не испытывать страха при виде собственной крови.

Тео нашел себе место у центрального ринга, на котором его брат Татум разделывал под орех какого-то любителя, видимо, не слышавшего о братьях Найт.

Тео и Татум дрались часто и много: вне ринга, без перчаток, без славы. Тео вряд ли добровольно выбрал для себя судьбу крутого парня, члена хулиганствующих группировок. Но у внебрачных сыновей наркоманки выбор был невелик. Их тетка делала все возможное, чтобы воспитать Тео и его брата, но это было довольно трудно, поскольку она имела еще пятерых собственных детей. Татум постоянно попадал в неприятные истории, а Тео унаследовал репутацию плохого мальчика и множество врагов без всяких для этого оснований. Не то чтобы Тео был святым. Покинув среднюю школу, он уже принимал участие в краже вещей из автомобилей, так, баловался понемножку. По сравнению с Татумом он считался хорошим братом, пока не решил воспользоваться небольшой суммой наличных в продовольственном магазине самообслуживания, после чего оказался в кошмарном сне наяву. В эту неприятность, по мнению людей, скорее должен был попасть Татум, а не Тео. В течение многих лет Тео пытался загнать этот кошмар в самый дальний уголок своего сознания, куда он никогда намеренно не заглядывал. Но, сидя в зале и наблюдая за тем, как его брат сокрушает своего соперника, он почувствовал, как его память возвращается в прошлое. Воспоминания нахлынули на Тео из-за характерных запахов в заведении Мо и того, что там происходило: бои вокруг него, хулиганские граффити на стенах, повадки отверженных подростков.

В четыре часа утра городские тротуары все еще были горячими. Шла середина июля, а в Майами в течение трех дней подряд не было ни одного послеполуденного дождя, который хоть немного освежил бы воздух. Пятнадцатилетний Тео сидел пассажиром в медленно идущем «шеви». Оконные стекла были опущены, из громкоговорителей, занимавших половину багажника, лились потоки музыки. На Тео была кепка фирмы «Найк» с еще не оторванным ценником, надетая задом наперед. Его мешковатый джемпер типа «Майамская жара» прилип к спине от пота. С толстой золотой цепочки на шее свешивалось украшение, украденное с капота автомобиля «мерседес-бенц». Таковы были требования к униформе членов банды «Гроув Лордс», включавшей подонков из Коконат-Гроув под предводительством воровского пахана Лионеля Брауна.

Машина остановилась на светофоре у Флеглер-стрит, главной магистрали восток–запад, которая шла от деловой части Майами к Эверглейдс. Они только что миновали район Малая Гавана, находившийся за городской чертой, и оказались в захудалой торговой зоне, где приобретали товары люди, искавшие подержанные шины, краденые ювелирные изделия или смачные порнографические клипы. Однако в конце недели здесь всегда было большое скопление народа, а в ранние часы по четвергам улицы были свободными.

– А ну-ка врежь, – приказал Лионель, сидящий за рулем.

Тео взял полпинты рома, сделал выдох и выпил. Ром обжег ему глотку, сознание затуманилось, и он почувствовал прилив крови к голове. Потом Тео допил бутылку до последней капли.

– Мой человек, – похвалил Лионель.

У Тео внезапно закружилась голова.

– Куда мы едем?

– К Шелби.

– Что это такое?

– Что это такое? – Лионель непонятно почему улыбался. – Это будет твой выигрышный билет, мой человек.

Лионель свернул с Флеглер-стрит вправо. «Шеви» пронесся по переулку и резко остановился в дальнем, темном его конце.

– Серьезно, что это? – настаивал Тео.

– Продовольственный магазин самообслуживания.

– Ты хочешь, чтобы я там купил тебе что-нибудь?