Под покровом тьмы - Гриппандо Джеймс - Страница 40

– Хоть кто-то из этих людей нашелся?

Декс нервно пожевал сигару:

– Угу, большинство из них.

– А сколько живыми?

– Немного, – ответил детектив спокойно и серьезно. Гас с отсутствующим видом откинулся на спинку стула.

Декс сказал:

– В этом бизнесе нет никаких гарантий, мистер Уитли.

– Я и сам знаю, – вздохнул Гас.

Они просидели почти до пяти. Потом вышли вместе и расстались лишь в холле гостиницы. Виктория взяла такси и поехала в аэропорт, пообещав Айзеку, что, возможно, внесет кое-какие изменения в портрет. Гоулд направился в бар, бормоча, что надеется найти там еще эти вкусные крекеры. Айзек пошел с Энди к ее машине.

Общение с Андервудом всегда доставляло Энди удовольствие. Конечно, с тех пор, как его назначили помощником ответственного специального агента, она видела Айзека не так часто, как в те времена, когда он был ее прямым начальником. И чем больше они находились вместе, тем больше Энди понимала, что скучает не по начальнику, а по человеку.

Дождь прекратился, но мостовая еще оставалась мокрой. Только-только стемнело, и солнце исчезло, так по-настоящему и не появившись. Энди шла к машине по ярко освещенной дорожке под центральной линией уличных фонарей.

– Ну, так что с Гоулдом? – спросила она.

Айзек шел рядом, засунув руки в карманы куртки.

– Я же говорил, что просто хотел получить еще одну точку зрения на проблему.

– Звучит нелепо.

– Знаю. И все же это так. У Гоулда больше опыта составления портретов, чем у всех, кого я знаю за пределами Квонтико. Он сущее наказание, но, по-моему, помог нам сфокусироваться.

– Я думала, может, ты привез его потому, что недоволен мной…

– Ничуть. – Они остановились возле машины Энди. – Я беспокоился о Виктории.

– О Виктории?

– Она слишком разбрасывается. Как и все профилеры ОПР.

– Должна признаться, составленный ею портрет произвел на меня не слишком сильное впечатление. Не такой точный, как я ожидала.

– Ты очень добра, Энди. Это ведь была заготовка-полуфабрикат, обычная чепуха насчет серийных убийц, какую спец вроде Виктории может отбарабанить даже во сне.

– Так ты привез Гоулда, чтобы помочь ей?

– Да нет же, черт побери. Я привез Гоулда, чтобы как следует встряхнуть ее.

– Она не станет слушать Гоулда.

– Ты не уловила главное. Она ни за что не допустит, чтобы Гоулд превзошел ее. Думаешь, ей хочется вернуться в Квонтико, признав, что дело раскусила не она, а отставной старпер вроде Гоулда? Могу побиться об заклад, отныне наш случай станет для Сантос первоочередным.

– Так Гоулд в деле или нет?

– Нет, – хмыкнул Айзек. – Он свою роль сыграл. Можешь расслабиться.

– Не могу сказать, что испытываю симпатию к старику, но мне его почти жаль. Ты использовал его.

– Да ладно, дед от души повеселился. Думаешь, он бы смахивал на тебя крошки, если бы рассчитывал на долгосрочные отношения?

– Тогда что сказать обо мне? Я же смахнула крошки обратно…

Оба засмеялись, облокотившись на ее машину. Смех затих, но взгляды агентов встретились, и Энди с Айзеком не отвели глаз. Улыбнулись друг другу, хотя все это не походило на обычные дурачества. Здесь было что-то серьезнее.

– Что? – спросила Энди.

– Ничего.

– Ну же, Айзек. К чему это ведет? О чем ты думаешь?

– Я… не знаю.

– Да ладно. Можешь сказать мне.

Он нервно хихикнул.

– Что тебе сказать?

– Что дальше?

Вопрос получился довольно неопределенным. Он допускал самое широкое толкование: от «Каким будет мое следующее задание?» до «Что ты делаешь в субботу вечером?». Может быть, дело заключалось в разнице в возрасте. А может, просто в щепетильности Айзека из-за его новой высокой должности. В любом случае он выпалил:

– Телефонный звонок из Орегона изменил все это дело.

Энди пришлось перестраиваться. Возвращаться обратно к работе.

– В каком смысле?

– Мы больше не должны лишь предоставлять поддержку и экспертные оценки местной полиции в ходе расследования убийства. Возможно, перед нами похищение за границу штата. Это седьмой разряд. Наша юрисдикция. Дело переходит к ФБР.

– Означает ли это, что ты передаешь его кому-то другому?

– Ты занималась тремя делами о похищении, считая ограбление первого федерального банка, которое превратилось в захват заложников. Во всех случаях ты проделала отличную работу. С какой стати мне передавать дело кому-то другому?

– Оно довольно серьезное.

– В высшей степени серьезное. И могло бы стать трамплином в карьере.

– Ух ты. Не знаю даже, что сказать.

– Ты хочешь им заниматься или нет?

– Конечно, хочу.

– Тогда оно твое. Но при одном условии.

– Каком?

– Не облажайся.

Это прозвучало грубо, однако Энди поняла, что Айзек имел в виду. Не важно, во что может когда-нибудь превратиться их дружба, – она обязана добиться успеха.

– Можешь не беспокоиться.

После встречи с сыщиком Гас поехал прямо домой. В безлунные вечера в квартале Магнолия бывало совершенно темно, особенно вдоль берега на западном краю, где неяркий свет звезд загораживали деревья. И хотя деревьев здесь было в избытке, при этом ни единой магнолии. Еще в девятнадцатом веке землемеры перепутали слова, и земляничное дерево (по-испански мадронья) превратилось в магнолию. Одно роскошное поместье за другим, украшенные земляничниками, дубами, вязами, огромными дугласовыми пихтами. Живые изгороди из вишни – пожалуйста. Даже заросли бамбука. Только не магнолии. «Все правильно», – подумал Гас. Роскошный обман, названный в честь того единственного, чего здесь нет.

Притормозив, Гас свернул к своему дому. Остановился у железных ворот. Два огромных фонаря горели на вершинах импозантных каменных колонн по обеим сторонам подъездной дорожки. Старинные ворота – настоящее произведение искусства. Если присмотреться повнимательнее, можно было различить в тонкой резьбе «С» первую букву фамилии первых владельцев. Этот участок всегда находился во владении одной и той же семьи. Гас с детства восхищался этим домом и считал его самым потрясающим из когда-либо построенных.

Он помнил вечер, когда впервые привез сюда Бет. Дом выглядел почти так же, как и сейчас, по крайней мере с этого места перед воротами. Вечер тоже был очень похожий – облачный и прохладный, в воздухе висела туманная дымка. Но в отношениях между супругами все как раз начинало меняться. Морган еще лежала в пеленках, а ее отец был энергичным молодым партнером в «Престон и Кулидж». Они возвращались домой с обеда в честь избрания Гаса в исполнительный комитет фирмы. Уитли был на правильном пути и быстро продвигался. Из ресторана он поехал через Магнолию и остановился перед воротами.

– Почему мы встали? – спросила Бет.

Гас посмотрел на участок, потом снова на жену.

– Мы приехали.

– Куда?

– Домой.

– К кому домой?

– К себе.

Она засмеялась:

– Какой банк ты ограбил?

– Тебе здесь нравится?

Бет посмотрела на залитую лунным светом, аккуратно подстриженную лужайку, на огромный дом в тюдоровском стиле. Все походило на сказку. На весьма дорогую сказку.

– Как такое может не понравиться?

– Очень скоро я куплю дом для тебя.

Она улыбнулась, но не так широко, как он ожидал.

– Я имею в виду то, что сказал, – сказал Гас. – Я собираюсь купить этот дом.

– Ни минуты не сомневаюсь в этом.

– Ты не выглядишь такой уж уверенной.

– Я совершенно уверена. – Бет снова посмотрела на дом. – Просто все это немного пугает меня.

– Что тебя пугает?

– Ты. И эта работа. Это новое положение.

– Это замечательная перспектива. Я – самый молодой юрист, когда-либо избиравшийся в исполнительный комитет. Клянусь, я буду руководить этой треклятой юридической фирмой. Следующий шаг – управляющий партнер. И тогда я куплю этот дом.

Бет посмотрела в окно машины.

– Поехали, а?