Сердце пирата - Дорсей Кристина - Страница 13

– На вашем месте, капитан, я бы почаще оглядывался.

Джеми согласно кивнул и, минуя ступеньки, спрыгнул на главную палубу. Перешагнув через нескольких храпевших на палубе матросов, Джеми добрался до люка. Предостережение Кины звучало в его ушах.

Значит, Стими и Каннингам не только выражали недовольство преследованием де Порто, но и что-то замышляли. Его это нисколько не удивило. Это была гнусная парочка, и он давно выгнал бы их с корабля, если бы мог. Ладно, пусть орут, пока им не надоест. У них двоих вместе мозгов меньше, чем у блохи. Ничего они ему не сделают. Он не кто-нибудь, а капитан Маккейд, и он был в переделках посерьезнее недовольства двух недоумков.

Но когда Джеми спустился на палубу, он уже не чувствовал себя таким неуязвимым. За трое суток ему удалось поспать только несколько часов. Когда его подпоили. Джеми тряхнул головой. Да уж, раз Энни Корнуэлл решилась на такое, значит, у нее был характер. Эта девица ему по душе… если у него есть душа, быстро напомнил он себе.

Нет, эта девица овладела вовсе не его душой. Джеми фыркнул, проходя по коридору. С тех пор как он впервые ее увидел, он ощущал боль внизу живота. Это само по себе было необычно, потому что у нее была не та внешность, от которой у мужчин текут слюни.

Ну, как бы то ни было, он избавится от этого, как только привезет де Порто на Либертию, потому что обладание Энни Корнуэлл было тем условием сделки, которое он намеревался выполнить… которое он выполнит с удовольствием.

Когда Джеми взялся за ручку двери своей каюты, его внимание привлек какой-то звук. Он оглянулся и поморщился от отвращения.

– Что ты там делаешь, парень, черт побери? – Нос уловил вонь, которую лишь отчасти маскировали запахи смолы и застоявшейся воды в трюме. – Какого дьявола, у тебя не хватило ума вывернуть желудок за борт?

– Я… я… – Парень попытался выпрямиться, но это только вызвало новые позывы рвоты.

– Отправляйся в свой гамак. – Джеми открыл дверь каюты, потом обернулся к нему: – И когда твой желудок успокоится, приди и прибери все это. – Он захлопнул дверь и прошел к койке, распихивая ногами разбросанные по полу одежду и карты. На койке тоже было навалено его имущество, которое он сбросил движением руки. Не снимая сапог, Джеми улегся. Через несколько минут он уже негромко похрапывал, и ему снились крепкое женское тело и глаза цвета подогретого виски.

Энни закрыла глаза, стараясь дышать глубже, но тошнота все еще впивалась когтями в желудок, вынуждая корчиться и задыхаться. Как ей могло стать настолько плохо, как только корабль вышел в море? Она бывала на борту других судов. Они с Израэлем часто выходили в море на шлюпке, и ее внутренности никогда не стремились вывернуться наружу. И когда они плыли на Либертию… Несмотря на то что тогда она была гораздо моложе, Энни не помнила, чтобы чувствовала себя так плохо, как сейчас.

Может, это от мысли, что она находится на борту пиратского судна? Или потому, что она так отвратительно грязна.

Энни глянула на рубашку и бриджи. Замызганные – вот что можно было о них сказать. Но ведь она решила, что грязь и мужская одежда должны были сохранить ее тайну.

Конечно же, ей надо было остаться неузнанной. Надо же было такому случиться, чтобы ее стошнило в проходе перед каютой капитана Маккейда.

Но нет худа без добра. Он ее не узнал. Нет, он увидел то, что ему хотелось видеть. Тощего парнишку, страдающего от морской болезни. Энни улыбнулась, несмотря на слабость. Но очередная волна тошноты заставила ее сморщиться и вызвала холодный пот. Прислонившись к занозистой перегородке, слишком слабая, чтобы добраться до гамака, Энни стала сомневаться, разумно ли было пробираться на пиратский корабль. На Либертии этот план казался идеальным. Она не доверяла пирату, следовательно, надо было за ним присматривать. И еще была проблема драгоценностей, которые она ему обещала. Драгоценностей у нее не было. И как, интересно, собиралась она за ним присматривать, если не могла оторвать глаз от проваливающейся палубы?

Джеми разбудил настойчивый стук в дверь, и он соскочил с койки, даже не успев открыть глаза. Когда же ему это удалось, он увидел, что сквозь заросшие солью стекла зарешеченного окошка пробиваются лучи вечернего солнца.

– Капитан. – Толстый матрос по имени Роджер просунулся в дверь. Он запыхался, и только подстегнутый капитанским «какого дьявола тебе здесь надо?» смог продолжить: – Справа по борту корабль!

– Это де Порто? – Джеми нацепил абордажную саблю и сунул пистолет в кожаный чехол, пристегнутый к нагрудному ремню.

– Преподобный не знает точно. Но он сказал, что издали похож.

Роджер еще не успел договорить, как Джеми уже выскочил в проход, ведущий к люку. Главная палуба ожила. Кругом бегали «обезьяны» – мальчишки, которые подносили к пушкам порох и снаряды. Кина раздавал людям оружие – мушкеты и сабли.

Преподобный стоял на верхней палубе, и когда Джеми в несколько прыжков поднялся по трапу, он передал ему подзорную трубу.

– Вон там, капитан.

Джеми направил трубу в указанном направлении, хотя теперь корабль был и так виден.

– Это не «Шлюха Франции». – Джеми пожал плечами. – Так что если теперь де Порто не ходит на другом корабле, похоже на то, что нам попался обыкновенный французский торговец. – Джеми с усмешкой обернулся. – Поскольку французы, как всегда, воюют с англичанами, не будет ли нашим долгом, долгом англичан – патриотов, освободить славного капитана от его груза?

– Даже если он окажется шотландцем?

Джеми расхохотался:

– Особенно в этом случае.

Хаос был ужасающим. Люди бегали кругом, заряжая пушки и размахивая саблями. Все это так напоминало Энни день, когда де Порто высадился на Либертии. Она боялась, что этот день никогда не изгладится из ее памяти.

Девушка прижалась спиной к мачте и закрыла глаза, пытаясь ничего не видеть и не слышать. Когда что-то ткнули ей в живот, она широко открыла глаза и инстинктивно схватила деревянный бочонок.

– Гляди веселее, парень! Не время мечтать о мамашиной титьке! – заорал хриплый голос.

Поддерживая тяжелый бочонок коленом, Энни оглянулась, стараясь понять, что надо делать.

– Сюда! – Она увидела мальчишку лет десяти, машущего ей тощими руками. – Ты что, оглох? – завопил он, когда она продолжала стоять как вкопанная.

– Нет, я очень хорошо слышу, – сказала она, пробиваясь по усыпанной песком палубе туда, где стоял мальчишка.

– Это лангридж. Железяки, – объяснил он, когда Энни ничего не ответила. – Раздирать паруса и веревки.

– Понятно.

Он искоса глянул на нее, нахмурив рыжие брови.

– Ты забавно разговариваешь.

– Вот как? Я хотел сказать… – Энни с беспокойством оглянулась вокруг. – Я еще не был в бою.

Мальчишка плюнул на ладони и потер их одну об другую.

– Мог бы и не говорить. Я думал, ты там наложишь в штаны.

– И не собирался. – Ее могло бы стошнить, но уж точно не это.

– Ну, нечего обижаться. В первый раз со всяким может случиться. – Он прижался острым локотком к стоявшей рядом пушке. – Поставь это здесь. Может, и не понадобится. Не думаю, чтобы та посудина очень сопротивлялась.

Энни посмотрела на сужающуюся полоску кобальтово-синей воды, разделявшую корабли.

– Откуда ты знаешь?

– Ну, не наверняка. Но я повидал достаточно и знаю, что капитанам обыкновенно наплевать на груз. Если они его теряют, так им все равно, только была бы свинина пожрать да подушка поспать.

– Вот как? – Энни протиснулась за пушку и отвернулась взглянуть на море, когда капитан быстро прошел мимо.

– Ну да, – ответил мальчишка, презрительно глядя на нее. – Мы их предупреждаем, и они сдаются.

– Выглядит довольно просто.

– Ага. – Мальчишка улыбнулся, показывая дыру на месте передних зубов, и протянул руку: – Джо. А ты кто?

– Энни… ди. Энди. – К облегчению девушки, Джо вроде не заметил, как она чуть не выдала себя. Она ухватила его руку и тряхнула и тут же чуть не выпрыгнула за борт, когда по судну прокатился громкий выстрел.