ПРИКЛЮЧЕНИЯ ЮНГИ [худ. Г. Фитингоф] - Ликстанов Иосиф Исаакович - Страница 13

Его худенькое личико светилось такой добротой, что Виктор опустил глаза. Он набрал полную ложку и предложил:

— Хочешь быть моим дружком-годком, хоть ты и сухопутный?

— Хорошо, давай будем дружками-годками, — с радостью согласился Митя. — Я только сейчас сухопутный, а потом буду моряком. А потом мы вместе станем героями, как твой отец. Хочешь?

— Конечно, хочу. Только мне пока нельзя, — с важностью сказал юнга. — Надо сначала достать красные флажки, а то сейчас я штрафной.

Митя с уважением посмотрел на Виктора:

— А ты мне расскажешь, как ты флажки потерял? У тебя остался только чехол?

— Конечно, я должен тебе рассказать, потому что теперь ты мне друг, — вздохнул Виктор. — Но сначала пойдём посмотреть форт. Я никогда ещё, ни разу не бывал на форту, если правду сказать. Пустовойтов — дядя Толя — говорил мне, что на форту очень интересно. А ты умеешь в кино ходить бесплатно? Там есть билетёрша, у неё правый глаз весь из стекла, так что надо проходить с правого борта, чтобы она не видела. Но я не хожу бесплатно. Костин-кок отчисляет мне денег на билеты в кино. А ты умеешь драться боксом? Для этого надо знать, что такое хук и аперкот. Слушай, дадим Митрофану шоколада: сначала ты от своей плитки, а потом я от своей…

Когда мальчики поднялись на верхнюю палубу, чёрный кот следовал за ними, тёрся о ноги Мити, мурлыкал и, по-видимому, был готов идти за мальчиками куда угодно. А идти было некуда, и мальчики оглянулись, разочарованные. Митя думал, что форт — это такая крепость, какие нарисованы в книжках: с зубчатыми стенами, высокими башнями, рвами и валами, а на поверку оказалось, что это маленький плоский Островок-пятачок, который лежал на поверхности вечернего, тусклого моря тёмной заплатой. Поперёк островка вытянулось одноэтажное здание с узкими окнами и всего с одной стеной, так как другие стены ушли под земляную насыпь. За этим зданием там и сям чернели какие-то возвышения, а в общем, не было ничего занимательного.

— У, и совсем, даже ничуть не интересно, — протянул Митя. — А мне говорили, что форт — это как настоящий корабль.

— И правильно говорили, — раздался голос вестового, стоявшего на мостике. — Только на форту всё под землёй — ходы, переходы, крюйт-камеры,[38] лазарет… Ну, а отсюда, конечно, не видно. Куда пойдёте, ребятки?

Куда пойти? Мальчики оглянулись. «Змей» стоял у стенки маленькой гавани, на берегу которой было несколько служебных построек. У противоположной стенки темнел грузный корпус другого судна, и было непонятно, как это солидное судно могло забраться в каменный ковш-гавань, не повредив себя и «Змея», Вестовой сообщил мальчикам, что это судно называется «Водолей», что «Водолей» доставил на форт пресную воду и продукты, что сейчас он заканчивает перекачку волы: «Слышите, как стучит помпа?» — и потом двинется в море на дальние форты, а может быть, и флоту понадобится. В заключение вестовой посоветовал мальчикам побродить по стенке: «Только, конечно, без баловства, ребята!» — и позволил взять с собой Митрофана, но с условием, что кот будет возвращён на родной корабль целым и невредимым.

— Это наше корабельное имущество. Мы к нему привыкли, хоть он и одноухий, — сказал вестовой и ушёл в кают-компанию.

Митя посадил Митрофана на плечо, и кот в знак особого доверия обнял его за шею пушистым хвостом и замурлыкал на ухо.

— Не щекочи меня усами, — сказал Митя со смехом. — Знаешь, Витя, что он говорит? Он говорит: «Шоколаду, шоколаду, шоколаду…»

— Потом, — ответил озабоченный Виктор, вглядываясь в силуэт «Водолея».

Друзья обошли гавань и остановились возле кирпичной сторожки, у самого борта «Водолея». На носу корабля разговаривали несколько человек. Борт «Водолея» приходился в уровень со стенкой гавани.

— Смотри, сколько там мешков, бочек, ящиков. Это продукты, да? — спросил Митя, показывая на судно. — Вот здорово можно в прятки играть! Спрячешься, и не найдут…

Виктор что-то шепнул на ухо своему другу. Митя отрицательно покачал головой. Виктор с досадой пробормотал сквозь зубы:

— А говоришь, что моряком будешь. Как же, моряк! Держи карман шире!

Митя пожал плечами и промолчал. Юнга снова зашептал ему на ухо.

— Не хочу, — сказал Митя, но уже не так решительно. — Нехорошо это… Вестовой говорил, что «Водолей» идёт на форты.

— А может, и флоту понадобится, — напомнил Виктор. — Тоже, друг!

Они замолчали.

— Кормовые отдать! — скомандовал кто-то с мостика «Водолея». — Носовые выбрать!

На «Водолее» началось движение. Позванивал машинный телеграф, за кормой судна зашумела вода, вспененная винтом. Борт «Водолея» вздрогнул, и в полутьме было видно, что он чуть заметно движется вдоль стенки.

— Мяу! — вдруг заорал Митрофан, всеми когтями вцепился в плечо мальчика, а потом спрыгнул на землю.

Случилось то, чего никто не мог предвидеть. Послышался звонкий, заливистый лай. Маленькая задорная дворняжка мчалась к Митрофану с явным желанием растерзать его на клочки. В ту же минуту всё кругом озарилось короткой жёлтой вспышкой, и островок вздрогнул от тяжёлого удара. На секунду сердца мальчиков остановились — такой гулкий грохот прокатился над морем. Начались стрельбы.

Митрофан ещё раз мяукнул, мелькнул по стенке чёрным клубком и исчез.

— Он удрал на «Водолей», он на «Водолей» прыгнул! — с отчаянием воскликнул Митя.

— Ага, мы потеряли корабельное имущество! — зловеще сказал Виктор. — Митька, если ты мне друг, за мной!

«АЛЛО, НА ФОРТУ!»

Командир блокшива сидел в кабинете дежурного службы связи и нетерпеливо ждал, когда можно будет поговорить с фортом. Телефонные аппараты толпились на большом столе, и дежурный хватался то за одну, то за другую трубку, срывал их с рычагов, слушал, записывал, иногда вскакивал, отодвигал и снова задёргивал зелёную занавеску: за ней скрывалась большая карта Балтийского моря, на которую были наколоты силуэты кораблей, вырезанные из картона. С одного взгляда было видно, где находится тот или другой корабль. Возле форта, например, были приколоты силуэты «Водолея» и «Змея».

Дежурил молодой командир. Его лицо разгорелось. Мягкие светлые волосы прилипли ко лбу и потемнели. В трубку телефона он кричал так властно, точно командовал на корабле.

— Сейчас, сейчас, — успокаивая, говорил он нахмуренному Левшину. — Сейчас вызовем форт. Скоро его очередь. Сию минуту!

Он знал, что, если Левшин теряет полчаса для того, чтобы получить трёхминутный разговор с фортом, значит, у него имеется какое-то важное дело.

Когда дошла очередь форта, дежурный завопил в трубку:

— На форту! Алло, на форту! Кончились стрельбы? Позовите командира форта. Командир форта? Привет! Товарищ командир, «Змей» ещё у вас? Кто ушёл? «Водолей»? Спасибо, отметим. А «Змей»? Вот-вот! Попросите к телефону командира «Змея». Что? Он у себя? В таком случае…

Фёдор Степанович подошёл к столу и протянул руку. Дежурный прокричал:

— С вами сейчас будут говорить!

— Алло, товарищ Алексеев! Говорит Левшин… Да! Здравствуйте. У меня просьба: попросите к телефону Кравцова, командира «Змея», и пассажира на борту «Змея» Виктора Лескова, воспитанника блокшива. Да! Буду очень благодарен…

Старик кивнул дежурному и крепче прижал трубку к уху. Он слышал шорох, поскрипывание, точки-тире телеграфа. Сюда же примешался какой-то деловой разговор по интендантской части. Настойчивый голос монотонно повторял: «И пятьдесят мешков муки, пятьдесят, пятьдесят!» Наконец сквозь шорох и гудение проводов послышался точно закутанный в вату далёкий голос:

— Алло, Кронштадт! Это я, Кравцов. Вы, Фёдор Степанович? Хотели поговорить с Виктором? К сожалению, мы не нашли его. Не нашли и второго пассажира, Митю Гончаренко. Исчез и наш чёрный кот Митрофан.

— Как! Куда? — выкрикнул старик и затем в сердцах положил трубку на рычаг.

В это время дежурный отодвинул зелёный занавес и передвинул силуэт «Водолея» на фарватер, обозначенный пунктиром.