Эльминстер в Миф Дранноре - Гринвуд Эд - Страница 37

– Я не склонен любезничать с теми, кто пытается убить меня, незнакомый лорд эльф. Настоящей причины для ссор у нас нет. Не можем ли мы мирно разойтись мирно? Возможно, но когда ты умрешь, человек, после того, как маги твоего нечестивого королевства заменят мой священный меч!

Сердитый эльф отошел назад, воздел обе руки над головой, пальцами указал на Эльминстера и выплюнул сердитые слова. В ответ Эл пробормотал только одно слово и щелкнул пальцами, превратив свое охраняющее кольцо в щит.

Три разноцветные молнии вырвались из рук эльфа и е гулким ревом понеслись в сторону последнего принца Аталантара. Эл присел за своим щитом, произнес в уме еще одно отражающее заклинание, но не метнул его.

Молнии ударили по его магической обороне, разбились в ярком белом свете и с той же безмолвной яростью понеслись обратно.

От изумления эльф широко раскрыл глаза, потом закрыл и поморщился, когда голубые стрелы ударили в окружающую его невидимую стену. «Ну, еще бы», – подумал Эл. Каждый корманторский маг, умеющий метать заклинания, отправляясь на войну, прикрывался защитной мантией.

«А это война», – подумал Эл, когда эльф отскочил на несколько шагов назад и выкрикнул другое заклинание. Война с тем, кто сам выбрал землю для нападения, воспользовался защитной мантией и при этом со странной исступленностью ненавидел человека и был готов на все. Вот повезло-то!

На этот раз заклинание, которое стремительно неслось к Эльминстеру, состояло из трех бестелесных челюстей. Их длинные клыки устремились к нему с трех направлений. Эл плашмя упал на землю, ожидая столкновения.

После удара магия отправилась обратно к эльфу-хозяину. Но вторая пасть разорвала защиту аталантарца на куски. Над скалами прогремел взрыв, оставляя за собой хвост сердитого фиолетового огня.

Две клыкастые пасти вернулись и исчезли в мантии эльфа, но третья челюсть продолжала гоняться за Эльминстером, уверенно отыскивая его среди камней. Круто развернувшись, принц ответил преследователю дюжиной огненных шаров. Первый же из них превратил смертоносные клыки в золотисто-зеленую пыль. Другие шары понеслись к эльфу.

Кажется, кичливый эльфийский лорд наконец обеспокоился. Не успел он сплести новое заклинание, как крутящийся шар оказался прямо напротив него. Эльф отскочил на несколько шагов, чтобы выиграть время и закончить заклинание, и угодил в первую из ловушек Эльминстера.

Пламенная сфера, посланная принцем, взорвалась на безопасном от эльфа расстоянии, распространяя вокруг широкие полосы света. Лорд выпалил по ней яркими молниями. Их взрыв потряс и деревья, и скалы, и самого эльфа.

С криком боли он отшатнулся назад, окруженный сизоватым дымком.

– Неплохо для безымянного эльфа, – спокойно заметил Эльминстер.

Его подначка, как он и надеялся, тут же возымела действие.

– У меня есть имя, – гаркнул эльф, от боли обхватив себя руками. – Я – Делмут Экорн. Принадлежу к одному из выдающихся домов Кормантора! Я – наследник Экорна и по своему рангу – в вашем, человеческом понимании – мог бы быть императором, неразвитый пес!

– Вы употребляете «неразвитый пес» как свой титул? – невинно спросил Эльминстер. – Вам это подходит. Но должен предупредить вас, что мы, люди, не ожидаем такой искренности от эльфийского народа. При деловых отношениях с моей расой вы можете вызвать нечаянное веселье!

Делмут заорал от нового приступа ярости, но потом прищурился и прошипел, как змея:

– Ты пытаешься управлять мной, используя мой же характер? Нет, такого счастья я тебе не доставлю, незнакомец!

– Я – Эльминстер Омар, – вежливо представился Эл, – принц Аталантара. Ах да, ведь вас не интересуют титулы свинских человеческих королевств, не так ли?

– Вот именно! – огрызнулся Делмут. – Не интересуют! – Его руки снова окутались огнем. Вспышки пламени следовали одна за другой, предвещая оживление старой боевой эльфийской магии. Эл разгадал это заклинание.

Значит ли это, что защитная мантия эльфа исчезла полностью? Или все-таки уцелела? Усилием воли Эл создал вокруг себя еще один магический щит, поскольку подозревал, что Делмут метнет заклинание прямо в сердцевину удара своего человеческого противника.

Как только щит был закончен, Эльминстер сделал вид, что собирается атаковать. Как он и предполагал, в ответ ему из рук эльфа сорвалась изумрудная молния. Высекая искры, она рикошетом ударила в невидимую оборону лорда Экорна. Увидев разлетающиеся искры, Делмут торжествующе улыбнулся. Значит, мантия эльфа уцелела или восстановилась. Эл ухмыльнулся и стал готовить следующее заклинание.

Ни один из них не заметил, как дерево, пораженное молнией Эльминстера, вырвалось с корнями и, выдирая по пути камни, стало падать с края скалы вниз, в пустоту.

– Ох, осторожнее, Эльминстер! – выдохнула леди Олуэваэра Эстелда, сидя в центральной палате замка с привидениями Длардрагета посреди темной, серовато-коричневой пыли. Ее глаза видели на расстоянии и скалу, и две фигуры, состязающиеся друг с другом, и ревущие вокруг них заклинания. Одна фигура принадлежала будущему Кормантора. А другая – самому кичливому и заносчивому, своевольному и жестокому, беспардонному и упрямому представителю одного из старейших и знатных домов… И его наследнику в придачу.

Кое-кто назвал бы изменой эльфийскому народу вмешательство в поединок заклинаний… Но ведь это был совсем не пристойный бой: хитрый эльф заманил человека в ловушку! Еще больше посчитали бы предателем того, кто помогает какому-то человеку против любого эльфа, в какой бы то ни было ситуации. И все-таки она сделала бы это, если бы могла.

Сиринши видела намного больше лет – и зим, – чем любой другой эльф, который дышит сегодня чистым воздухом Кормантора. С ее мнением посчитались бы в любом, даже самом горячем споре между эльфийскими домами. И никто не мог бы остановить ее.

У Сиринши была единственная возможность связаться со скалой Друиндара – через самого Эльминстера. Но именно так она могла погубить своего друга, отвлекая его внимание и вызывая путаницу в его мозгу.

Хотя стоило высмотреть какое-нибудь местечко, не полностью занятое извергающейся магией и подпрыгивающим эльфом. А после проскочить через него на поле магического сражения и там стать явью.

Заклинание было могущественное и сложное. Сиринши бормотала слова, не отрывая глаз от поединка, и чувствовала, как она проскальзывает в воображение Эльминстера, словно плывет по воде сквозь темный, узкий туннель к свету.

Сияние в конце этого туннеля увеличивалось с пугающей скоростью, пока не превратилось в прекрасное невозмутимое лицо. Его черты были знакомы Сиринши. Длинные локоны шевелились и вились, как потревоженные змеи. Глаза, огромные и угрожающие, были ужасно строгими и темнели, как бесконечная зловещая стена, в которую она, беспомощная, чуть не врезалась…

– О, богиня, не надо больше! – вскричала Сиринши за мгновение до того, как удариться об эти сжатые губы Мистры, – Разве ты не видишь, что я пытаюсь помочь…

Когда завертевшийся мир вернулся на прежнее место, Олуэваэра уставилась в темный, затянутый паутиной потолок, буквально в нескольких дюймах над головой. Она растянулась на своей воздушной постели в отсветах черного пламени, которое щекотало ее голую кожу, как если бы это были тысячи перемещающихся, но не обжигающих перышек. Ее голую кожу? А что стало с ее платьем?

Пламя, кажется, медленно угасало. Как она здесь оказалась? Сквозь потолок? Изумленная, она провела по телу руками, вверх и вниз. Ее одеяние, ее амулеты и драгоценные камни заклинаний – даже те, которыми были украшены ее волосы, – все исчезло, но зато ее тело было гладким, пышным и снова молодым!

Великий Коллерон, и Лейблас, и Ханали! Что делается! Великая Мистра! Это сделала человеческая богиня!

Она резко села среди угасающего огня. Почему? В уплату за помощь молодому принцу или как извинение за то, что не допустила к нему? И надолго ли это? Но у Сиринши все еще есть ее заклинания, ее память, ее…