Странный Томас - Кунц Дин Рей - Страница 33

Более шестидесяти миллионов человек только в Соединенных Штатах играют в боулинг хотя бы раз в год. Девять миллионов — заядлые игроки, которые состоят в различных лигах и регулярно участвуют в турнирах.

Когда Сторми и я вошли в боулинг-центр «Дорожки Зеленой Луны», некая часть этих миллионов катала шары по полированным дорожкам, стараясь завалить максимум кеглей. Все они смеялись, приветствовали успехи друг друга, ели начо,[42] ели чипсы, пили пиво, хорошо проводили время. И с трудом верилось, что именно в этом месте смерть вдруг решила собрать очередной урожай душ.

Верилось с трудом, но такое развитие событий уже не представлялось мне невозможным.

Должно быть, я побледнел, потому что Сторми спросила:

— Ты в порядке?

— Да, конечно, все хорошо.

Звук катящихся шаров и грохот падающих кеглей никогда не ассоциировались у меня с опасностью. Но теперь от этих нерегулярных ударов вибрировали натянувшиеся, как струны, нервы.

— Что теперь? — спросила Сторми.

— Хороший вопрос. Только ответа у меня нет.

— Ты хочешь походить вокруг, посмотреть, что к чему, понять, нет ли где плохой ауры?

Я кивнул.

— Да. Посмотрим, что к чему. И где тут плохая аура.

Долго ходить не пришлось. Очень скоро я увидел нечто такое, от чего пересохло во рту.

— Господи, — выдохнул я.

Юноша, стоявший за стойкой выдачи обуви, пришел на работу не в обычных черных слаксах и синей рубашке из хлопчатобумажной ткани с белым воротничком. В этот день он надел желтовато-коричневые слаксы и зеленую рубашку-поло. Такие же были и на трупах в моем боулинговом сне.

Сторми оглядела длинный, заполненный народом зал, указала еще на двух сотрудников боулинг-центра.

— Они все получили новую униформу.

Как и любой кошмар, этот был ярким, но без мелких подробностей, более сюрреалистичным, чем реальным, не определяющим место, время, обстоятельства. Лица убитых перекосила агония, изменил ужас, тени, странный свет, и, просыпаясь, я уже не мог их описать.

За исключением одной молодой женщины. Ее убили выстрелами в грудь и шею, так что лицо осталось нетронутым насилием. У нее были пышные светлые волосы, зеленые глаза и маленькая родинка над верхней губой, около левого уголка рта.

И когда мы со Сторми двинулись дальше, я увидел блондинку из сна. Она стояла за стойкой бара, наливала пиво из крана.

Глава 23

Сторми и я сели за столик в кабинке у бара, но ничего не заказали. Я уже был пьян от страха.

Хотел увести Сторми из боулинг-центра. Она же уходить не хотела.

— Мы должны что-то сделать, — настаивала она.

Единственное, что я мог сделать, так это позвонить чифу Уайатту Портеру и сказать, после короткого объяснения, что Боб Робертсон, решивший отметить вступление в ряды маньяков-убийц, в качестве места для дебютного бала выберет скорее всего боулинг-центр «Дорожки Зеленой Луны».

Для человека, который отработал целый день, а потом наелся жареного мяса, обильно запивая его пивом, чиф отреагировал на удивление быстро, демонстрируя ясность ума.

— До которого часа они работают?

Прижимая телефон к правому уху, левое я зажимал пальцем, отсекая шум боулинг-центра.

— Думаю, до полуночи, сэр.

— Значит, еще чуть больше двух часов. Я немедленно вышлю патрульного. Пусть побудет там, покараулит Робертсона. Но, сынок, ты же сказал, что все это может начаться пятнадцатого августа… завтра, не сегодня.

— Эта дата стояла на страничке календаря, которая лежала в его досье. Я не знаю, что сие означает. Я буду уверен, что сегодня ничего такого не произойдет, лишь когда сегодня закончится, а он еще не начнет стрелять.

— А эти существа, которых ты называешь бодэчами, там есть?

— Нет, сэр. Но они могут появиться вместе с ним.

— Он еще не вернулся в Кампс Энд, — сообщил чиф, — значит, он где-то в городе. Как чурро?

— Восхитительные, — ответил я.

— После жареного мяса мне предстоял трудный выбор между медовиком и пирогом с персиками. Я тщательно все продумал и решил съесть по кусочку и первого, и второго.

— О жизни в раю я точно знаю лишь одно: там на десерт подают пирог с персиками миссис Портер.

— Я бы мог жениться на ней только из-за пирога с персиками, но, к счастью, она еще умна и прекрасна.

Мы попрощались, я прикрепил мобильник к ремню, сказал Сторми, что нам пора ехать. Она покачала головой.

— Подожди. Если блондинки-барменши здесь не будет, не начнется и стрельба, — она говорила тихо, наклонившись ко мне, так что за грохотом шаров, сшибающих кегли, ее, кроме меня, никто слышать не мог. — Надо заставить ее уйти.

— Нет. Увиденное во сне далеко не всегда сбывается во всех деталях. Она, возможно, доберется до дома живой и невредимой, но стрельба все равно начнется.

— Но, по крайней мере, ее мы спасем, и на одну жертву будет меньше.

— Ее — да, но может умереть тот, кого бы не застрелили, если б она осталась на своем месте. Скажем, бармен, который ее заменит. Или я. Или ты.

— Возможно.

— Да, возможно, и как я могу спасать одного, зная, что тем самым приговариваю к смерти другого?

Три или четыре шара в быстрой последовательности врезались в кегли. Звуки очень уж напоминали автоматную очередь, и меня передернуло, пусть я и знал, что это не стрельба.

— Я не вправе решать, — продолжил я, — кто должен умереть на ее месте.

Вещие сны и сложный нравственный выбор, который они влекут за собой, выпадают на мою долю редко. И я этому рад.

— Кроме того, как барменша отреагирует, если я подойду к стойке и скажу, что ее застрелят, если она не уедет отсюда?

— Она подумает, что ты — эксцентричный, а может, и опасный человек, но, возможно, последует твоему совету.

— Не последует. Останется здесь. Не захочет ставить под удар свою работу. Не захочет показаться трусихой, дать слабину. В наши дни женщины не любят показывать свою слабость, наоборот, предпочитают демонстрировать силу. Потом она, возможно, попросит кого-нибудь проводить ее до автомобиля, но не более того.

Сторми смотрела на блондинку за стойкой бара, тогда как я обозревал зал в поисках бодэчей, которые могли появиться здесь раньше палача. Но видел только людей.

— Она такая красивая, энергия в ней бьет ключом, — говорила Сторми про барменшу. — Такая интересная, и какой заразительный у нее смех!

— Она кажется тебе более живой, поскольку ты знаешь, что судьбой ей уготовлена ранняя смерть.

— Неправильно это, уйти и оставить ее здесь, не предупредив, не дав ей шанса спастись.

— Лучший для нее шанс, лучший для всех потенциальных жертв — остановить Робертсона до того, как он что-нибудь сделает.

— Но как ты сможешь его остановить?

— Лучше бы он не приходил утром в «Гриль». Тогда я бы и не увидел его свиты из бодэчей.

— Но у тебя же нет уверенности в том, что ты его остановишь.

— В этом мире ни в чем нельзя быть уверенным.

Он нашла мой взгляд, обдумала мои слова, потом напомнила:

— Кроме нас.

— Кроме нас, — согласился я, отодвинул стул от стола. — Пошли.

Сторми вновь посмотрела на блондинку.

— Это так трудно, уйти.

— Я знаю.

— Так несправедливо.

— Любая насильственная смерть несправедлива.

Сторми поднялась.

— Ты не дашь ей умереть, не так ли, Одди?

— Я сделаю все, что смогу.

Мы вышли из боулинг-центра, надеясь уехать до того, как появится полицейский, присланный чифом, и начнет интересоваться моим присутствием в этом месте и в этот час.

Никто из копов Пико Мундо не понимает моих взаимоотношений с чифом Портером. Они чувствуют, что я в чем-то не такой, как все, но не осознают, кого я вижу, что знаю. Чиф надежно прикрывает меня.

По мнению некоторых, я отираюсь около Уайатта Портера, потому что мне нравятся копы. Они предполагают, что меня привлекает блеск коповой жизни, но мне не хватает ума или духа, чтобы стать одним из них.