Джагала - Браст Стивен - Страница 51

– Подозревал. Точно не знал, но обычно в таких городках существует Ковен, так говорил мне дед. Он вроде ремесленной гильдии, но для колдунов.

– А что такое ремесленная гильдия?

– Вроде Гильдии торговцев, но здоровая.

– Как – здоровая?

– Гильдия в этом городе заражена и растлевает все вокруг жаждой власти и алчностью.

«Ты так говоришь, словно это так плохо, босс.»

«Именно из-за этого они со мной и схлестнулись, Лойош.»

Я продолжал:

– Ремесленная гильдия просто, ну, организация людей определенной профессии. Скажем, жестянщиков. Или строителей. Или глазуровщиков.

– А кто такие глазуровщики?

– Неважно. В общем, ковена могло и не быть, раз тут нет других гильдий. Но колдуны есть всегда, и им иногда нужно сходиться вместе, так что отсутствие ковена – редкий случай.

– Сейчас его нет, – обвиняюще заметил он.

– Будет снова, через несколько месяцев. Понимаешь, в таком городке…

– я прикусил язык, с которого едва не сорвалось замечание о суеверных крестьянах, – в таком городке, если вдруг что не так, очень несложно сделать крайними колдунов, так что владеющие Искусством нуждаются в том, чтобы иногда сходиться вместе для самозащиты, и никто не мог бы натравить одного колдуна на другого. В общем, я предположил, что ковен существует, и кто-то хотел свалить смерть Золли именно на него.

– А как вы узнали, что колдуны его не убивали?

– Алые губы? «Колдовская метка»? Убить кого-то с помощью Искусства можно тысячами способов, зачем же выбирать тот, что однозначно указывает на виновных?

Он кивнул, а я продолжал.

– Кто хотел смерти Золли? И кто хотел, чтобы в этом обвиняли ковен? Этот кто-то почти наверняка окажется и тем, кто и убил мою семью.

Михей опустил взгляд.

– Вот только я ошибся.

– Вы…

– Да. Я сейчас пересказал тебе то, что я думал. Первая моя мысль была

– что это Гильдия, потому что они велели мне – устами Орбана – держаться подальше.

– Он сказал вам, что говорит от имени Гильдии?

– Напротив, пытался убедить меня, что нет. Я ему не поверил.

– А.

– Но я по-прежнему не понимал, ПОЧЕМУ. Семья Мерс спокойно жила тут всю жизнь, уже несколько поколений, а потом появился я – и их убили. Что я такого сделал? Что я сказал? Кто я, по их мнению, такой?

Я вздохнул.

– Я повидал графа и добыл у него лишь приглашение посетить мельницу. Я закинул ему наживку относительно своего положения в Империи, проверяя, насколько он любит деньги. От денег граф явно не отказался бы, однако приглашение меня испугало и я его не принял. У меня были основания испугаться, но это ничего не меняло.

Я помолчал. Да, сказать все это вслух оказалось сложнее, чем я полагал. Михей ждал и все еще смотрел в пол. Я глубоко вздохнул и продолжил:

– У меня был прекрасный план, как вытащить информацию из тех, кто ей обладает. Продержался он ровно до моего посещения Гильдии. Видишь ли, они знали мое имя.

Он поднял взгляд.

– Ваше настоящее имя?

– Да.

– И как они его узнали?

– Оно крутилось в моей голове, пока я колдовал, так что если кто-то наблюдал за мной… ну, это можно было сделать.

– А что за колдовство?

– Неважно. Небольшое Делание. – Глупо, как глупо…

– Ладно.

– Так что встал вопрос: почему Гильдия так плотно за мной наблюдает? В тот момент я был почти уверен, что именно они убили мою семью и Золли, однако кое-что во всем этом просто не имело смысла. Имя мое мог добыть для них только колдун. Какова связь между Гильдией и ковеном? Они должны враждовать, потому что ковен – единственная ремесленная гильдия, которую они не поглотили. Но если они сотрудничают с ковеном, то почему свалили на него смерть Золли? И как же граф Саэкереш? Золли считал себя в безопасности, имея его защиту, почему же он так ошибался? Так что я не был достаточно уверен, чтобы начать действовать.

Я покачал головой.

– Сплошная путаница.

Он кивнул.

– Я уже знал кое-что из местной истории. Как-нибудь тебе тоже стоит это услышать. Возьми за грудки отца Нойжа и не отпускай, пока он не расскажет, как все было на самом деле. Это стоит знать.

Михей нахмурился и хотел было что-то сказать, но передумал, а я продолжал:

– В общем, я узнал, что семья Мерс была частью группы колдунов, которые то ли принадлежали к другому ковену, то ли вообще к нему не принадлежали. Ковены крайне отрицательно относятся к колдунам-одиночкам, и обычно таким приходится уйти, умереть или отказаться от занятий Искусством, разве что по мелочи и втайне. Отпрыски семьи Мерс сделали и то, и другое, и третье, а заодно собственно и приняли имя Мерс.

И восходило все к тем давним дням, когда какой-то бедняга нашел старую рукопись, или гравюру, или что-то там еще, и узнал, как производить хорошую бумагу, дешево и в товарных объемах. До этого существовали разные гильдии, как повсюду в иных местах. Но когда поставили бумажную мельницу, большая часть былых ремесленников начала работать на графа за живые деньги, а те, кто остался – организовали единую Гильдию торговцев, в итоге и графу стало легче с ними договариваться, и их голос стал звучать громче. Потом они перехватили и управление городом. Много лет Гильдия сражалась с графами Саэкерешами: законы, способствующие торговле, против законов, облегчающих производство, и кто за что должен отвечать. Все торговцы состоят в Гильдии, это единственная опора их власти. Для рабочих с мельницы его светлость – одновременно и защитник, и враг; странно звучит, но чем ниже будут установленные торговцами, по договору с графом, цены, тем меньше он может платить рабочим. Он защищает их, потому что нуждается в работниках. А еще во всей этой картине есть крестьяне, которые фактически попали в жернова мельницы: графу Саэкерешу они больше не нужны

– с фабрики он имеет больше, чем когда-либо получал дохода с земель, для него крестьяне – просто удобные поставщики провизии для рабочих; а Гильдии до них и вовсе дела нет, когда лавочник принял меня за крестьянина, он смотрел на меня как на вора.

Я покачал головой.

– И единственные, кому есть дело до крестьян – это отец Нойж и ковен. Вот отсюда и проистекают все стычки между теми, кто работает на мельнице, и теми, кто остался на земле…

– Поэтому вы меня и спрашивали? Выяснить…

– Да.

Михей расстроился. Я пожал плечами.

– В давние дни, когда все только началось, это привело к раздору среди колдунов, расколу старого ковена и созданию нового. В итоге создалось трехстороннее равновесие. Три группы, которые друг другу не доверяют, строят взаимные козни, пытаются получить преимущество – но друг другу необходимы.

– Как – необходимы?

– Первый нужен второму для пригляда за третьим.

Я дал парню поразмыслить, по-новому уложить все, что он ранее знал, и взглянуть на это с другой точки зрения. Наконец он медленно кивнул.

– И вот во все это вошел я, самый подозрительный тип за последние сто лет существования города, будучи самой невинностью. Михей, ты знаешь, что такое «параноик»?

Он покачал головой.

– Это такой сумасшедший, который думает, что все и каждый строят против него заговоры.

Парень подумал и кивнул.

– И вы думали, что заговоры строятся против вас?

– Если бы. Увы, все думали, что заговоры строю я.

– Не понимаю.

– Граф считал, что я прибыл в город с намерением украсть тайну производства бумаги. Гильдия, увидев моих дружков, предположила во мне лазутчика ковена. А ковен, узнав, что на меня не действует колдовство, решил, что я работаю на графа.

– А как вы узнали, ну, кто из них что думал?

– По вопросам, которые мне задавали. Первым за меня взялся граф, меня накачали зельями и допросили в манере, которая выдавала, что они думают, будто я явился за тайной бумаги. – Я фыркнул.

– О. Но вы ведь ничего им не сказали.

– Именно, и наконец тот, кто вел допрос, мне поверил, после чего передал меня Гильдии. Вместе с ними меня, собственно, и захватили.