Приглашение к греху - Энок Сюзанна - Страница 12

– Я все равно составлю расписание, – проворчала Энн.

– Мне кажется, мы все ему нравимся, – проворковала самая младшая из сестер. – И я передумала. Я не уступлю Кэролайн своего времени с ним. Мама сказала, что, если я смогу найти мужа, я выйду замуж.

Кэролайн вошла в маленький тесный магазин и, увидев лорда Закери Гриффина, подумала, не сошел ли он с ума. Другой причины для того, чтобы мужчина пригласил пойти с ним на рыбалку шестерых девушек, она не могла придумать. Сейчас он стоял посреди магазина с шляпками в обеих руках и высказывал свое мнение о третьей, которую примеряла Грейс.

Поразительно. Он вел себя так дружелюбно и раскованно, что неудивительно, что все сестры были влюблены в него. Впрочем, она подозревала, что их энтузиазм объяснялся не столько возможностью замужества, сколько желанием получить его богатство и титул.

«Я, наверное, сошел с ума», – думал Закери, глядя на шляпки у себя в руках. Одна из сестер Уитфелд примеряла шляпку у зеркала, но было совершенно очевидно, что это делается исключительно для него. Интересно, как бы она себя повела, если бы он сказал, что ему нравится вон та безвкусная лиловая шляпка?

Но он решил не озорничать – этого и так было довольно – и указал на прелестную голубую шляпку. Тут же сразу три девушки одновременно потянулись за ней.

– Я первой на нее посмотрела! – воскликнула блондинка.

– Подумаешь. – Одна из близнецов постаралась не выдавать своего огорчения. – Я вообще приехала, чтобы выбрать материю на платье. – Она повернулась к Закери: – Леди Глэдис говорит, что ваш любимый цвет зеленый. Это правда?

Он понятия не имел, но все же сказал:

– Да, пожалуй.

– Особенно для рыбалки, – произнес тихий голос слева от него.

Он увидел Кэролайн Уитфелд и не смог сдержать улыбки. Она была так погружена в рисование, что утром он не смог устоять перед желанием немного подразнить ее. Он не стал бы этого делать, если бы она не была профессионалом, но она, слава Богу, им была. Однако чувство юмора ему не изменило, несмотря на окружавшее его море глупости.

– Полагаю, вы не захотите пойти вместе с нами на рыбалку? Я бы позволил вам нарисовать форель, которую я поймаю.

Ее губы дернулись.

– У меня есть более интересные дела, так что благодарю вас.

– Вы удивитесь, мисс Уитфелд, как всего один день на рыбалке расслабляет. Вам это может пойти на пользу.

– Вы намекаете на то, что мне необходимо расслабиться?

Он подошел ближе, чувствуя, что все взгляды устремлены на них.

– Вы та, кто, очевидно, никогда не ездит в город, кому не нужно новое платье для бала, кто не хочет выйти замуж и все дни напролет прячется в мастерской.

– Я не прячусь, с чего вы взяли. – Его слова явно ее задели. – Можете потешаться сколько вам угодно, но у меня по крайней мере есть цель в жизни.

Закери и его братья возвели поддразнивание в ранг искусства.

– Рисовать что-то другое, а не рыб?

– Очень смешно. Да вам не понять. Лучше идите и помогите Сьюзен и Джулии выбрать перчатки.

– Если я вам совсем не нравлюсь, – тихо сказал он, наклонившись и вдыхая лимонный запах ее каштановых волос, – тогда не следует искать поводов, чтобы заговорить со мной.

– Если я… – Она сделала глубокий вдох. – Прошу меня извинить, отец просил купить ему глину для лепки. – Она повернулась и вышла из магазина.

Проклятие! Бросив взгляд на девушек, окруживших горы рулонов тканей, Закери попятился к двери и вышел вслед за Кэролайн.

– Мисс Уитфелд!

Она остановилась и обернулась.

– Так кто из нас ищет повод заговорить?

Он вздохнул. Эта крошка понятия не имеет, что такое флирт. Да и другие – тоже. Их стратегия, с позволения сказать, была больше похожа на паническое бегство стада, чем на стремление соблазнить. Это чудо, что ему удалось урвать два поцелуя.

– Я хотел извиниться, если я сказал что-то обидное.

– А-а. Хотите быть джентльменом. Я подумала, что вы обратили на меня внимание лишь потому, что я та из сестер, имя которой вы никакие можете запомнить, – с ехидством в голосе сказала она.

– Было бы неплохо, если бы у всех вас имена были написаны на рукавах, – усмехнулся он. В общем-то это было правдой. – Я думал, что портретисты утонченные и выдержанные люди.

Она почувствовала, как краска заливает ей лицо.

– Я… вы… вы просто несносны.

– А вы совершенно уникальны, – ответил он, запнувшись на слове, которое должно было описать эту странную, талантливую, искреннюю девушку.

– Уникальна, – повторила она.

– Да. А там, откуда я родом, уникальность…

– Уникальна? Он улыбнулся:

– Я хотел сказать «необычна». Я надеюсь, вас не обижает мое внимание, но мне действительно хочется знать, в какую студию вы обратились. Если не хотите говорить, в какую именно, может быть, намекнете, где она находится? Я бывал во многих местах. Возможно, я бы смог порекомендовать вам приличную гостиницу или расположенный рядом парк.

Он был уверен, что она тихо фыркнула.

– В Вене, – бросила она через плечо, продолжая идти.

– Вена? Прелестный город. Но зимой там холодно.

– Я бы могла сказать то же самое, хотя никогда там не была.

– Если быть честным, я тоже не бывал в Вене. Я надеялся, что вы назовете Лондон или Венецию.

Она замедлила шаг.

– Вы бывали в Венеции?

– Да, во время своего большого путешествия. Был в Риме, Париже, Афинах и остановился на юге, где было тепло.

– Значит, вы видели «Давида»?

– Вы имеете в виду статую? – Он понял, что нащупал еще одно слабое место в ее броне. Юмор и скульптура. – Да, видел. И Сикстинскую капеллу…

Кэролайн обернулась и схватила его за рукав.

– Она была изумительна?

Он ответил не сразу. В такой момент братья обычно задавали ему вопрос о выборе вин и качествах женщин, которых он встречал во время своего путешествия по Европе. Вернувшись в Англию, он очень скоро пришел к выводу, что ошибся, уделив так много времени знаменитым произведениям искусства, хотя не помнил, чтобы когда-либо искусство приводило его в такой трепет, как в Европе.

Шей, Себастьян и даже Элинор любили посмеяться над его интересом к качеству и количеству еды. Сначала Закери это раздражало, но потом он сдался, решив, что легче принять их поддразнивание, чем протестовать – тем более что он не мог объяснить, почему его так поразило то, что он увидел.

По крайней мере с мисс Уитфелд у него есть нечто общее, кроме чувства юмора. Ей, конечно, захочется услышать о произведениях искусства, которые он видел. И ему придется быть честным. И он вдруг почувствовал себя неловко.

– Когда пошел в Лувр, – признался он, – я почти час стоял перед картиной Леонардо да Винчи «Мона Лиза». Вы слышали о ней?

– Конечно, слышала. Я видела наброски и копии, но увидеть настоящую… Расскажите, пожалуйста, какое она на вас произвела впечатление.

Притворившись, что не замечает, как она в волнении сжимает его руку выше локтя, Закери свободной рукой толкнул дверь в магазин.

– Не знаю, насколько вам будут интересны мои впечатления, но я с удовольствием поделюсь ими.

Она споткнулась о порог, и он прижал ее к своему боку, чтобы удержать от падения. Он еще не встречал женщины, которая была бы столь сосредоточенна, как она. Впрочем, и его сестра Элинор славилась своей целеустремленностью. Правда, иного рода.

Скрывая улыбку, Закери поинтересовался:

– Что просил купить ваш отец?

– Что? – Она словно очнулась. – О! Здравствуйте, мистер Маллен, – приветствовала она грузного человека за прилавком. – Глина для папы уже прибыла?

– Да, прибыла, мисс Уитфелд. А также те альбомы для эскизов, которые вы заказывали в Лондоне.

Ее зеленые глаза засияли.

– О! Великолепно. Сколько я вам должна?

– Тридцать шиллингов.

Кэролайн положила деньги на прилавок и, приняв из рук хозяина сверток с альбомами, потянулась за влажным, завернутым в бумагу прямоугольником глины. Закери, однако, перехватил его: