Я – телохранитель - Гриньков Владимир Васильевич - Страница 33

– У нас был разговор…

– С Виктором?

– Да.

Ей не очень-то хотелось говорить на эту тему, похоже.

– О чем? – спросил Китайгородцев.

– О нас… с ним.

– Подробнее.

– Почему вы меня об этом спрашиваете? – проявила недовольство Аня.

– Потому что сегодня случилось то, что случилось.

Девушка посмотрела испуганно.

– Подробнее! – потребовал Анатолий.

– Он предложил мне уехать…

– Куда?

– Не знаю. Мы не говорили. Он предлагал просто сбежать.

– От кого?

Секундная заминка.

– От моего отца.

– Зачем?

– Чтобы быть вместе.

– Для этого надо убегать? – не уловил логики Китайгородцев.

И снова заминка в разговоре.

– Он хочет, чтобы я осталась с ним, – осторожно сказала Аня.

– Ваш отец?

– Нет, Виктор.

– А в чем проблема?

– Виктор боится, что я сюда уже не вернусь.

– Почему он так решил?

– Это не он решил. Это я решила. Мы ведь уезжаем…

– Да, я в курсе.

– И больше сюда не вернемся!

Телохранитель смотрел на свою собеседницу и решал, как им дальше вести разговор. Слишком уж неожиданный оборот он принял. То, о чем упорно молчал Тапаев и о чем сам Китайгородцев только догадывался, исходя из анализа косвенных признаков, Аня вдруг проговорила вслух.

– Это вам отец говорил, что вы не вернетесь?

– Нет.

– А откуда же тогда такие мысли?

– Это долго объяснять. Просто я уже не маленькая. И кое-что понимаю. Вот, например, на день рождения не приглашен никто из тех, кто с папой работает. Такого никогда не было! Директор комбината, его заместители… Потом еще – бизнесмены, с которыми папа совместно ведет дела… Чиновники из Москвы всегда приезжали, для них тут устраивали охоту… В этом году все выглядит так, будто уже никто не нужен. Ни компаньоны, ни подчиненные. Это было бы очень странно, если не предположить, что это – уже ни к чему…

Анатолий тоже обратил внимание на такой однобокий подбор гостей предстоящего празднества – и выводы он делал такие же, как и эта девушка.

– Может, вы еще что-то заметили, Аня?

– Я же говорю – это долго объяснять. Есть мелочи, которые ничего не скажут человеку постороннему, но я-то вижу, что все идет не так, как прежде.

– Вы спрашивали своего отца напрямую?

– Нет, – покачала головой Аня. – Он все равно ничего не скажет.

– Он вам не доверяет?

– Просто не считает меня равной себе. Я всю жизнь буду для него несмышленым ребенком. Даже когда у меня уже будут свои собственные дети.

– Когда вы почувствовали, что возвращение не предусматривается?

– Это происходило постепенно. Накапливалась какая-то информация, и я видела, что все идет так, будто здесь нас уже ничто не держит. Вчера я сказала Виктору, что уезжаю. Он знал еще раньше, что отъезд предполагается, и нисколько не удивился. Но я сказала ему, что могу уехать навсегда!

– Зачем сказали?

– Я не хочу уезжать.

– Из-за Пастухова?

Пауза, после которой – легкий, едва угадываемый вздох:

– Д-да.

Мяла в руках платочек и очень волновалась, то было заметно.

– И тогда он сказал, что может меня увезти. Мы просто уедем, и все.

– То есть он вас как бы похитит?

– Ну да, – слабо улыбнулась девушка.

Потом ей, наверное, показалось, что все это очень отдает ребячеством, и она подумала и поправила саму себя:

– Дело не в этом, конечно. Просто очень страшно расставаться, зная заранее, что теряешь человека навсегда…

– Что вы ему ответили?

– Ничего. Я растерялась.

Вот такой, растерянной и расстроенной, Китайгородцев ее вчера и видел. Все совпадало, все выглядело очень правдоподобно. Версия без изъянов. К тому же Анатолий был склонен верить этой девчонке. И все-таки он спросил:

– Вы знаете охранника вашего отца по имени Сергей?

– Да.

Совершенно спокойно ответила.

– Где и при каких обстоятельствах вы видели его вчера?

Нахмурилась, вспоминая:

– Я его не видела.

– Это точно?

– Да.

– А Виктор может знать о существовании Сергея?

– Вряд ли. Он здесь вообще никого, кроме меня, не знает.

– Еще один вопрос. Вы вчера весь день были вместе с другом?

– Да.

– И он не отлучался? Никуда не уезжал на вашем снегоходе?

– Нет. А почему вы спрашиваете?

– Так, просто, – пожал плечами Китайгородцев.

Бедная девчонка.

– Вам известно о том, что ваш друг употребляет наркотики?

– Д-да.

– Давно это с ним?

– Похоже, что да. Но я думаю, что это излечимо. Ведь правда?

Посмотрела с надеждой.

– Возможно, – не стал ее разубеждать Анатолий и поднялся, чтобы уйти.

– Скажите, он стрелял в вас? – быстро спросила девушка.

Этот вопрос, похоже, не давал ей покоя все время, пока они беседовали.

– Нет, – солгал Китайгородцев.

Что, кроме дополнительных страданий, ей добавит его правдивый ответ?

– А вы знали, что у него есть оружие, Аня?

– Нет.

– И даже не подозревали?

– Нет!

– Хорошо, – кивнул телохранитель. – Извините меня за то, что я вас побеспокоил.

Тапаев его уже ждал.

– Что учудил этот подонок? – спросил он у Китайгородцева, когда тот вошел в кабинет.

Судя по мрачному виду клиента, начальник охраны уже успел доложить ему о причинах внезапной утренней пальбы, всех поднявшей на ноги.

– Парень находился в состоянии наркотического опьянения, – сказал Анатолий. – Что уж там ему пришло в голову, я не знаю, но он вдруг открыл огонь.

– Всех гостей перепугал, наверное, – с досадой произнес Тапаев.

– Думаю, что да.

– Он и гранату бросил, как я слышал?

– Учебная, – лаконично сообщил телохранитель.

– Но ты-то не знал, что учебная, когда на нее пузом плюхнулся?

– Не знал.

– Так что ты – все равно молодец, – оценил бизнесмен. – Слушай, а может, ты со мной в Цюрих полетишь, а?

Наверное, ему подумалось, что неплохо бы всегда иметь рядом с собой такого вот человека, который в случае опасности без малейших раздумий бросится на предназначенную не ему гранату.

– Я подумаю, – дипломатично ответил Китайгородцев.

Не мог же он сказать Тапаеву, что тому для начала неплохо было бы благополучно выбраться отсюда, а уж потом размышлять о Цюрихе…

– Надо связаться с милицией, – сказал Анатолий.

– Зачем? – приподнял бровь Тапаев.

– Этот парень…

– Вышвырнуть его за ворота – и все дела! – жестко произнес клиент.

– Он затеял здесь перестрелку…

– Я не хочу никакой милиции в своем доме!

– Это еще не все. Пропал один из ваших охранников.

– Сейчас мы это проверяем! – отмахнулся олигарх. – Я отправил к нему домой гонца, и тот вот-вот должен вернуться.

Подразумевалось, что до возвращения гонца никаких мер предприниматься не будет?

– Он не скажет вам ничего утешительного, – уверенно сказал Китайгородцев. – Поверьте моему опыту. Случилась беда.

– Послушай! – еще больше нахмурился Тапаев. – Завтра у меня – день рождения. Дай мне спокойно отпраздновать юбилей, а потом пускай тут затевают расследование, всех подряд допрашивают, роют носом землю – что хотят!

«Он надеется спокойно уехать, – усмехнулся про себя Анатолий. – Чтобы никакие неприятности не омрачили его прощание с родственниками. А этот охранник, который пропал – днем раньше его хватятся или днем позже, какая разница? Так он, наверное, думает…»

– Генрих Эдуардович! Мое начальство приказало мне обеспечить вашу охрану. Я отвечаю за вашу безопасность и обязан делать то, что положено. Просто обязан! Я должен связаться с милицией…

– Знаешь, что не верно в твоих рассуждениях? – перебил олигарх. – Ты сказал – «твое начальство». Имеешь в виду тех, кто в Москве. А начальство твое сейчас – это я. Я – твой клиент! И ты, милый мой, обязан в лепешку расшибиться, но сделать все так, как я хочу! Как я хочу! Ты понял? А не как хочет твое далекое московское начальство! Если ты с моими словами не согласен, можешь катиться отсюда к чертовой матери!