Я – телохранитель - Гриньков Владимир Васильевич - Страница 14

– Значит, машина большую часть времени находится вне охраняемой территории?

– Да.

– И ночью она где-то там, в городе?

– И ночью.

«Запретить появляться и близко! Отправлять за продуктами машину из тапаевского гаража… И готовить пищу здесь, в особняке, а не возить из ресторана готовую… Отравят же к чертовой бабушке…»

– Еще какие машины?

– Редко кто заедет. У нас тут все свое, полная автономия.

– А охранники на свою смену на чем приезжают из города?

– На своих машинах, на чем же еще…

– Где паркуются?

– За домом, там площадка специальная есть.

– За хозяйским?

– Да.

– Сколько метров от дома?

– Сразу за домом. Метра три.

«Убрать как можно дальше! И вообще рассмотреть вариант, чтобы машины оставляли за воротами…»

– Не сердитесь, – попросил Китайгородцев Риту. – Если честно, дела действительно не ахти.

Обиженно дулась и молчала. Это пройдет. Отношения у них еще наладятся.

– Сейчас я иду к Тапаеву. Надо, чтобы мы пошли вместе.

– Почему?

– Мне так спокойнее, Рита.

Некоторое время она не отвечала, и Анатолий подумал было, что придется ее упрашивать. Но в итоге не стала перечить. Только вздохнула и сказала обреченно:

– Ну, что ж…

Олигарх встретил их все в том же дорогом костюме с отливом, вот только нос у него уже покраснел, и предательски блестели глаза – за тот час, в течение которого Китайгородцев его не видел, Тапаев успел, похоже, надегустироваться коньячку…

– Вы, наверное, Рита? – осведомился он.

Стоял посреди кабинета: руки – в карманах брюк, пиджак – распахнут, во всем его облике было что-то от поведения нетрезвого человека…

– Мне дочь рассказывала. Интересно, интересно познакомиться…

И вот еще что уловил Анатолий в его поведении – некое подобие неуверенности. Такое бывает с людьми, живущими замкнуто. И едва появляется кто-то посторонний, они теряются, потому что легкость в общении и умение поддерживать разговор – почти всегда не природный дар, а результат воспитания и жизненного опыта. Вот такой, похоже, была жизнь у Тапаева в последнее время – никого посторонних, полное отсутствие новых лиц…

– Нам надо обсудить некоторые вопросы, Генрих Эдуардович. То, что связано с моей работой.

– Да, разумеется, – с готовностью откликнулся бизнесмен, будто обрадовавшись тому обстоятельству, что кто-то взял на себя труд объяснить ему, что предстоит делать дальше.

Только Рита ему мешала, кажется.

– Мы теперь – все время вместе, – улыбнулся Китайгородцев, заметив красноречивый тапаевский взгляд, который тот бросил на девушку.

– Что ж, как вам угодно. Вам что-нибудь заказать? Чай, кофе, выпечка? Могу предложить коньяку.

– Нет, спасибо. Рита, вы пока покормите, пожалуйста, рыбок, а мы с Генрихом Эдуардовичем побеседуем.

Тапаев сел в свое кресло. Теперь их с Анатолием разделял массивный стол. Дистанция между шефом и подчиненным? Так хозяину дома, наверное, было комфортнее.

– Я разговаривал со своим директором, и он сказал мне, что вы выразили готовность заключить с нашим агентством договор на охрану?

– Да.

– В чем причина?

– Ну, в чем причина? – протянул Тапаев. – Приятно иметь дело с профессионалами…

– Я не о том. Когда человек нанимает телохранителей, всегда есть какая-то причина. Ему угрожали, к примеру… Или угроз не было, но возник конфликт с кем-то, кого следовало бы опасаться. Это очень важно – знать, откуда исходит потенциальная угроза. Только так можно определить степень опасности.

– Нет, ничего такого вроде не было.

– Вы в прошлом году поставили сигнализацию. А до того, как вы ею занялись, одного вашего охранника пытались завербовать. А еще была странная гибель другого охранника…

Бизнесмен откинулся на высокую спинку своего кресла и посмотрел изумленно – для него, похоже, полной неожиданностью оказалась такая осведомленность собеседника.

– М-да, – сказал он. – Вы времени зря не теряли. Моим пацанам действительно до вас далеко.

Китайгородцев пропустил комплимент мимо ушей, продолжив:

– Меня интересует, что в вашей жизни происходило непосредственно накануне перечисленных событий. Такое ведь не случается просто так? Только в результате чего-то.

– Я в двух словах, – вздохнул Тапаев, который не очень-то, кажется, хотел говорить на эту тему. – Есть комбинат, продукция которого востребована. Есть заинтересованные лица, которые этот комбинат хотели бы приобрести, – ну, чтобы включить его в свою производственную цепочку, обеспечить себя сырьем, снизить издержки, повысить конкурентоспособность, и в итоге, если получится, задавить конкурентов. Тот, кому достается мой комбинат, сильно выиграет.

– То есть желающих приобрести комбинат несколько?

– Да. И тот, кто его заполучит, стопроцентно сохранит свой бизнес. Все остальные постепенно уйдут с рынка. Тут никто иллюзий не питает.

– К вам кто-то обращался с предложением продать ваш бизнес, но вы отказали?

– Да.

– И после этого у вас начались проблемы?

– Ну, разве это проблемы? – улыбнулся олигарх, хотя улыбка была невеселая. – Это меня предупреждали просто. Что-то вроде черной метки.

– А смысл предупреждения – в чем?

– Предлагают хорошенько подумать, прежде чем решить, кому именно продавать комбинат, – недобро засмеялся Тапаев.

– А вы будете продавать?

«Красноречивая пауза. Тема, которую Тапаев не желает обсуждать?»

– Мне важно знать, – проявил настойчивость Китайгородцев. – Я должен понимать, в чем суть конфликта.

– Давление оказывается, – ответил тот не определенно.

– На вас?

– Естественно.

«Значит, в конце концов он со своим комбинатом расстанется?»

– Как вы думаете, когда лично для вас опасность выше – до или после продажи комбината?

– До продажи.

«А потом от него уже ничего не будет зависеть, и его оставят в покое… Так он надеется. Он сейчас сообщил мне то, о чем не решался сказать напрямую – что очень скоро продаст свой комбинат. Это добро жжет ему руки. Нет уже никакой возможности все это выдерживать…» – анализировал услышанное Анатолий. Потом спросил:

– В каком случае они могут предпринять решительные шаги?

Что такое Тапаев должен сделать, чтобы его решили убить, – так следовало понимать вопрос Китайгородцева. Но тот сделал вид, что не понял.

– Откуда мне знать? – пожал плечами. – Даже представить себе трудно.

Потер веко указательным пальцем, как будто не выспался сегодня ночью и теперь безуспешно борется с сонливостью. Анатолий этот жест «прочитал» без труда. Лгал его собеседник! Проявлял неискренность! Это скажет любой человек, знакомый с языком жестов.

С Хамзой Китайгородцев созвонился поздним вечером.

– Как у тебя дела, Толик?

– Работаем. Наладили сигнализацию, пробросили освещение… Охрану я напряг так, что они теперь реагируют даже на чих подпростывшего охотника, который идет по лесу километрах в пяти от нас. Думаю, что все будет нормально.

– Я сегодня Костюкова к тебе отправляю. Чтобы он помог тебе за девчонкой присматривать. В половине двенадцатого он вылетает из Москвы. Ты там обеспечь ему встречу.

– Машину я пришлю.

– Сколько тебе еще людей понадобится?

– Подготовьте пару человек.

– Хорошо.

– Вы Тапаевым занимаетесь?

– Да, ребята собирают информацию. К завтрашнему утру чего-нибудь накопают.

– Вы их озадачьте вот каким вопросом. Кто-то хотел у Тапаева выкупить его бизнес, а он отказал. Сам он о подробностях говорить отказывается наотрез, но я чувствую, что там может всплыть что-то интересное.

– Хорошо, я им сообщу.

– А чтобы им легче работалось, подскажите, что потенциальные покупатели хотели бы использовать здешний комбинат в качестве поставщика сырья. Вот кто-то из них проявлял инициативу.