Гостья - Майер Стефани Морган - Страница 7

Сок, пакет с яблоками. Морковь. Вполне доживет до утра. Я торопливо перехожу к кладовке. Нам нужны продукты, которые будут храниться долго.

Пока я собираю все, что смогу унести, зрение возвращается. М м м, шоколадное печенье. Я просто умираю от желания открыть пачку прямо сейчас, но сжимаю зубы и приказываю животу замолчать.

Мешок заполняется слишком быстро. Этого хватит на неделю, не больше, даже если есть совсем по чуть чуть. А я не в настроении есть по чуть чуть; хочется объесться. Рассовываю по карманам батончики из хлопьев.

Чуть не забыла. Я перехожу к раковине и наполняю флягу. Потом опускаю голову и пью прямо из под крана. Вода смешно булькает в пустом желудке.

Теперь, закончив, я начинаю паниковать. Хочется поскорее отсюда выбраться.

Где цивилизация, там смерть.

По пути к выходу я смотрю под ноги, чтобы не упасть с тяжелым мешком, и потому замечаю темный силуэт у входа, лишь когда моя рука уже на двери.

Раздается сдавленное ругательство, и в то же мгновение у меня изо рта вырывается дурацкий испуганный визг.

Я разворачиваюсь и бегу к входной двери, надеясь, что она не закрыта или хотя бы открывается изнутри.

Я не успеваю сделать и двух шагов, как грубые, сильные руки хватают меня за плечи и дергают обратно. Слишком большие и сильные для женских. Низкий голос подтверждает мою правоту.

— Один звук — и ты мертва, — хрипло угрожает он. Потрясенная, я чувствую, как в шею вдавливается что то тонкое и острое.

Странно. Мне не должны были давать выбора. Кто этот монстр? Никогда не слышала, чтобы они нарушали правила. Я даю единственный верный ответ.

— Режь, — цежу я сквозь зубы. — Давай. Не хочу стать грязным паразитом!

Я ждала, сердце щемило. Каждый его удар отдавался именем: Джейми, Джейми, Джейми. Что же теперь с тобой будет?

— Умно, — бормочет мужчина. Непохоже, что он обращается ко мне. — Искательница, небось… У, Ищейка проклятая! Ловушка, значит. Как они узнали? — Нож исчезает, но его место тут же занимает рука, твердая, как металл.

Он так крепко сжимает мне горло, что я едва могу вздохнуть.

— Где остальные? — Он усиливает хватку.

— Я одна! — хриплю я. Нельзя, чтобы он нашел Джей ми. Что Джейми будет делать без меня? Джейми хочет есть!

Я бью его локтем в живот — как больно! Пресс у него железный, совсем как руки. Странно. Такие мышцы бывают у работяг и качков, а среди паразитов ни тех, ни других не наблюдается.

А ему хоть бы хны, даже дыхание не сбилось. В отчаянии со всей силы бью пяткой по ноге. Удар застает его врасплох, и он теряет равновесие. Я вырываюсь, но он успевает схватить мой мешок, и снова притягивает меня к себе. Его рука опять сдавливает мне горло.

— Что то больно шустрая для этих миролюбивых паразитов…

Его слова — бессмыслица. Я считала, они все одинаковые, но, оказывается, есть среди них и психи.

Я извиваюсь и царапаюсь — как бы высвободиться? Вонзаю ногти в его руку, но хватка на шее становится лишь крепче.

— Я убью тебя, я не шучу. Будешь знать, как воровать тела.

— Давай, ну…

Он вдруг охает, и я гадаю, не задела ли его снова. Новых синяков у меня вроде нет…

Он отпускает руку и хватает меня за волосы. Ах, вот в чем дело: собирается перерезать мне горло! Я напрягаюсь и жду. Вот вот опустится нож.

Но рука ослабляет хватку, и его пальцы, шершавые и теплые, начинают нащупывать что то на моей шее, сзади.

— Невозможно, — выдыхает он.

Что то с глухим стуком падает на пол. Он выронил нож? Я пытаюсь придумать, как бы его поднять. Может, упасть? Рука на моей шее слишком расслаблена, он меня не удержит. Я слышала, где примерно приземлился нож.

Вдруг он резко меня разворачивает. Что то щелкает, и свет ударяет мне в левый глаз. Я охаю и пытаюсь уклониться. Его правая рука покрепче захватывает мои волосы. Свет перепрыгивает к правому глазу.

— Не верю, — шепчет он, — ты человек…

Ладони обхватывают мое лицо, я пытаюсь освободиться, но его губы крепко прижимаются к моим.

На долю секунды я застываю. Меня еще в жизни никто не целовал. Не таким поцелуем. Родители лишь чмокали в щеки и лоб, когда то давно. Я думала, что уже никогда этого не почувствую. Не уверена, правда, что успеваю почувствовать поцелуй — слишком много паники, ужаса, адреналина.

Я резко вскидываю колено.

Он хрипит, согнувшись, и я вырываюсь. Наверное, он ждет, что я побегу к входной двери, поэтому я ныряю ему под руку и бросаюсь к открытому черному входу. Я смогу обогнать его — даже с моим грузом. У меня есть фора, он все еще стонет от боли. Я знаю, куда бегу, — если не оставить следов, в темноте ему меня не найти. Я не уронила ничего из еды, и это хорошо. Жаль только, батончики пропали.

— Подожди! — кричит он. «Заткнись!» — думаю я, но молчу.

Он бежит за мной. Его голос все ближе и ближе:

— Я не один из них! «Такя и поверила!»

Я ускоряюсь, не отрывая взгляд от дороги. Папа раньше говорил, что я бегаю, как гепард. Когда то давно, еще до конца света, я была самой быстрой в команде, чемпионкой штата по легкой атлетике.

— Послушай! — кричит он изо всех сил. — Смотри! Я докажу. Остановись, посмотри на меня!

«Это вряд ли».

Я скатываюсь в овраг и мчусь через кустарник.

— Я не знал, что кто то еще остался! Пожалуйста, мне надо с тобой поговорить! — Его голос раздается совсем рядом. — Прости, что поцеловал тебя! Это было глупо! Просто я так долго был один!

— Заткнись, — я произношу негромко, но знаю, что он слышит. Он близко. Меня еще в жизни никто не догонял. Я поднажимаю.

Он тяжело дышит, но ускоряется вместе со мной.

Что то большое налетает сзади, сбивая с ног. Я чувствую во рту вкус земли, и тут меня придавливает чем то тяжелым — я едва могу дышать.

— По… дожди… дай… отдышусь, — пыхтит он.

Он сползает и переворачивает меня лицом к себе. Садится на меня верхом, зажав мне руки ногами. Давит мою еду. Я рычу и пытаюсь выгнуться.

— Смотри, вот, сейчас покажу! — твердит он. Он достает из заднего кармана какой то цилиндрик и крутит кончик. Цилиндрик выстреливает лучом света.

Он светит фонариком себе в лицо.

В свете фонаря кожа отдает желтизной. Я вижу выступающие скулы, узкий нос и резко очерченный прямоугольник подбородка. Губы, достаточно полные для мужских, растянуты в улыбке. Брови и ресницы выгорели на солнце.

Но он показывает мне другое.

Его глаза, в свете фонаря — лучистая жидкая охра — настоящие, в них светится человечность. Свет фонаря перепрыгивает из правого зрачка в левый.

— Смотри! Видишь? Я такой же, как ты.

— Покажи шею. — В моем голосе недоверие. Лучше я буду думать, что это какой то подвох. Я не понимаю, в чем смысл, но тут что то не так. Надежды больше нет.

Уголки его рта опускаются.

— Ну… Разве недостаточно глаз? Ты же видела, я не один из них.

— Тогда почему ты не хочешь показать мне шею?

— Потому что у меня там шрам, — признается он.

Я снова изгибаюсь, пытаюсь выползти, и его рука пригвождает мое плечо.

— Сам нанес, для маскировки, — объясняет он. — У меня же нет таких шикарных волос, как у некоторых. Думаю, получилось похоже. Правда, больно было — жуть.

— Слезь с меня.

Он медлит, а затем легким движением поднимается на ноги, протягивает мне руку ладонью вверх.

— Пожалуйста, не убегай. И чур не лягаться.

Я не двигаюсь с места: если попробую убежать, он меня поймает.

— Кто ты? — интересуюсь я шепотом. Он улыбается:

— Меня зовут Джаред Хоу. Я уже больше двух лет ни с кем не разговаривал… наверное, выгляжукак сумасшедший, уж прости. А тебя как зовут?

— Мелани, — шепчу я.

— Мелани, — повторяет он. — Если б ты только знала, как я рад тебя видеть.

Я пристально смотрю на него, не выпуская из рук мешок. Он медленно протягивает руку. И я за нее берусь.

И только когда мои пальцы с готовностью обхватывают его запястье, я понимаю, что верю ему.

Он помогает мне встать, но не убирает руку.