Политика - Клэнси Том - Страница 18

Если отнять от миллиона десять лет, он увидит меня и Анну во время нашего медового месяца, романтического круиза на Каймановы острова, причем большую часть времени мы провели тогда в каюте, зачиная нашего первого ребенка. Правда, если от миллиона лет отнять один год, этот инопланетный астроном станет свидетелем того, как Анна застала меня в постели с другой женщиной, — каким глупым, безответственным идиотом я оказался тогда!

Скалл глубоко вздохнул. Все это не только запутало его мысли, но и окончательно испортило настроение.

Он открыл шампанское, перевернув бокал, надел его на горлышко бутылки и направился с нею к двери.

Квартира его находилась на первом этаже, и, когда он открыл дверь подъезда, его глазам представилось огромное ровное поле, а на ним три параболические приемные антенны наземного комплекса. Установленные на бетонных платформах на расстоянии трехсот ярдов друг от друга, с внутренними поверхностями, покрытыми угловатой металлической плиткой, они напоминали гигантские ограненные драгоценные камни.

По какой-то необъяснимой причине он направился к ним. Воздух был сухим и очень холодным, грунт замерз и под тонким слоем снега казался особенно твердым.

С трех сторон поле окружал густой лес, и только с востока к антеннам вела узкая асфальтированная дорога. Голые, покрытые коркой прозрачного льда ветки деревьев светились в ясной зимней ночи, как тончайший хрусталь.

Скалл остановился на полпути между жилым зданием и огромными антеннами, слушая тишину. Почти во всех окнах квартир позади него горели светильники, отбрасывая на девственно-чистый снег свои отражения. Почти весь обслуживающий персонал сейчас на вечеринке, которую устроили в одной из комнат отдыха два техника — Артур и Элейн Стайнеры. Остальные собрались небольшими группами в своих квартирах. А вот Анна и дети были за тысячи миль...

Он снял бокал с горлышка, до половины наполнил его шампанским и поставил бутылку на замерзшую землю. Затем выпрямился и, не обращая внимания на ледяной ветер, задумался над тем, за что же ему выпить.

Прошли долгие минуты, прежде чем ему в голову пришло что-то подходящее.

— Пусть все мои грехи умрут раньше меня, громко проговорил он наконец и поднес бокал к губам.

Глава 14

Сан-Хосе, Калифорния, 31 декабря 1999 года

Гордиан снял ногу с тормозной педали, позволив колесам своего спортивного «мерседеса» сделать один полный оборот, снова нажал на тормоз и нетерпеливо нахмурился. Сказать, что он движется в этой гигантской автомобильной пробке со скоростью десять миль в час, было бы явным преувеличением. Стоя на центральной полосе автострады I-280 с огромными седельными тягачами по сторонам, он чувствовал себя, как килька между застрявшими китами.

Гордиан посмотрел на часы на приборной доске. Почти восемь вечера.

Проклятье!

Он сунул руку в карман куртки, достал сотовый телефон и набрал домашний номер.

— Слушаю, — ответила жена после первого же звонка.

— Привет, Эшли, это я.

— Роджер? Где ты? Что это за грохот, который я слышу?

— Еду домой, — сказал он. — А грохот — это шум автомобилей на шоссе.

Жена молчала, как и ожидал Гордиан. Он даже не пытался прервать ее молчание.

— Рада слышать, что ты спешишь домой, — послышался наконец ее полный сарказма голос.

Гордиан решил, что заслуживает этого. Он посмотрел через ветровое стекло на стоящий перед ним «джип чероки» и увидел маленькую белую собаку с черной пиратской повязкой, закрывающей один ее глаз, которая смотрела на него.

— Послушай, Эшли, я всегда возвращаюсь по этой дороге. Если бы я только знал, что сегодня вечером здесь возникнет такая кошмарная пробка...

— Когда же ей появиться, как не в канун Нового года? — спросила жена. Наверно, не стоит напоминать тебе, что мы заказали столик в ресторане на девять часов?

— Я позвоню в ресторан и постараюсь уговорить их перенести заказ на десять, — сказал Гордиан, зная, какую глупость он сморозил еще до того, как закончил фразу. Как только что напомнила ему Эшли, сейчас канун Нового года.

Все столики в «Трейдерз вик» давно забронированы.

Он ждал ответа. На шоссе, забитом машинами, ничто не двигалось. Собачка в «чероки» уткнулась носом в стекло и продолжала смотреть на него.

— Не утруждай себя, — ответила она. Ее сарказм перешел в ярость. — Я стою здесь в вечернем платье, ожидая твоего приезда, чтобы отправиться в ресторан.

Черт побери, ведь ты дал слово, что приедешь вовремя!

Гордиан почувствовал, что почва ускользает из-под ног. Он вспомнил, что не только обещал вернуться домой вовремя, но и собирался сдержать свое слово.

Поскольку почти все его служащие накануне праздника разъехались пораньше, он решил поработать с бумагами и ликвидировать образовавшийся на его столе завал, воспользовавшись тем, что сейчас никто его не отвлекает. Гордиан надеялся выехать в половине седьмого и уже через час быть дома. Почему, черт побери, он не подумал о том, что в канун Нового года на шоссе может образоваться такой затор?

— Извини, милая. Мне хотелось доделать кое-что на работе...

— Разумеется. Как всегда. На первом месте у тебя работа, полностью исключая все, что связано с личной жизнью. — Она тяжело вздохнула. — Я не намерена препираться с тобой по телефону, Роджер, и не хочу казаться сварливой женой — это слишком унизительно. Кроме того, мы уже много раз говорили на эту тему.

Гордиан не знал, что ответить. Тишина в телефонной трубке казалась бессмысленной и пустой. На протяжении последних нескольких месяцев Эшли не раз поднимала вопрос о разводе. И он не мог найти разумных ответов на ее доводы, разве что говорил, что любит ее, не хочет, чтобы она покидала его, и удивлен тем, что, по ее мнению, отношения между ними ухудшились до такой степени, что ей даже приходит в голову мысль оставить его.

Застывшая колонна машин внезапно пришла в движение. Оно началось на левой полосе. Один из тягачей зашипел, когда его водитель отпустил воздушные тормоза, и с ревом пополз вперед. Затем начал двигаться джип, и Гордиан нажал на педаль газа.

На этот раз ему удалось проехать футов двадцать, прежде чем вспыхнули тормозные фонари на джипе, и снова пришлось остановиться позади него.

— Я не желаю сидеть дома в ожидании твоего приезда, — отрезала Эшли.

— Милая...

— Нет, Роджер, — прервала его жена. — Не надо. Только не сейчас.

Гордиан ощутил горечь поражения. Судя по категоричности в ее голосе, спорить было бессмысленно. Она уже приняла решение.

— Я не могу сидеть в одиночестве. Мне нужно общаться с людьми, — сказала Эшли. — Если мы встретимся с тобой сегодня вечером, это только ухудшит положение.

— Ты куда собираешься ехать?

— Еще не решила. Позвоню тебе попозже и сообщу. — Он услышал щелчок прерванной связи.

Гордиан почти целую минуту держал трубку возле уха, затем сложил ее и сунул в карман, а потом откинулся на спинку кресла и тяжело, устало вздохнул.

Теперь нет смысла спешить домой, подумал он.

Маленькая белая собачка в джипе перед ним начала лаять и вилять хвостом.

Или ему казалось, что она лает, потому что услышать лай через два стекла и рев двигателей сотен автомобилей вокруг было невозможно.

Гордиан поднял руку, помахал собачке, и она завиляла хвостом еще энергичней.

— Счастливого Нового года, — произнес он в пустоту салона.

Глава 15

Нью-Йорк, 31 декабря 1999 года

23.40

На верхнем этаже сверкающего небоскреба из стекла и стали, что на углу Сорок четвертой улицы и Бродвея, у огромных, от пола до потолка, окон собралась группа немецких бизнесменов из международной журнальной империи «Фукс инк.», чтобы наблюдать за происходящим далеко внизу. Задолго до их приезда на празднование Нового года все пространство этого этажа, ранее занятое письменными столами, стульями и компьютерами, — здесь обычно работали служащие редакций международных журналов — было превращено в банкетный зал с мягкими кожаными креслами, у окон на стойках стояли телескопы, здесь же располагался бар, и официанты в белых перчатках разносили закуски. Еще до приезда немецких гостей среда служащих было распространено распоряжение, согласно которому они должны были оставить здание пораньше, чтобы не мешать высокопоставленным визитерам, ясно и недвусмысленно выразившим пожелание, чтобы верхний этаж оказался в их распоряжении и ни один американский служащий — вне зависимости от занимаемой им должности — не появлялся там. За зрелищем, что разворачивалось внизу, на Таймс-сквер, и было одновременно варварским и живописным, немецкие бизнесмены, владельцы компании, пожелали наблюдать — и обсуждать увиденное — в уединении и позаботились, чтобы им никто не мешал. Хотя лихорадочная подготовка к празднованию Нового года и многотысячные толпы внизу были сугубо американской традицией, немецкие бизнесмены, вложившие миллионы долларов в развитие здешней экономики и украшение этого района Нью-Йорка, считали, что имеют право наблюдать за происходящим свысока и в своей компании.