Злые чары Синей Луны - Грин Саймон - Страница 89

— Тогда я вытащу вас обратно, и вам придется признать, что я вас предупреждал, — ответил Ламент. — А я продолжу путь в одиночку. — Он умолк и оглядел всех по очереди. — Хотя я бы предпочел компанию.

— Ага, — сказала Фишер. — Как тот шахтер, который берет с собой канарейку в клетке, чтобы следить за состоянием воздуха в забое.

— Именно, — подтвердил Ламент. — Я бы и сам лучше не сказал.

— Изабель… — предостерегающе произнес Хок.

Они вошли в комнату все вместе. Хок, Фишер и Сенешаль разве что в карманы к Ламенту не залезли. На сей раз они ощутили лишь мимолетное встречное давление, которое лопнуло, как мыльный пузырь, перед уверенностью Пешехода. Они беспрепятственно пересекли пустую комнату и сгрудились у люка в полу, разглядывая его и так, и эдак и, как они надеялись, с безопасного расстояния. Где-то далеко раздался одинокий вопль ярости.

— Что за чертовщина? — вскинулась Фишер, настороженно озираясь.

— Вероятно, Магус, — ответил Ламент, не глядя на нее, так как все его внимание было приковано к люку. — Должно быть, такой резкий прорыв защиты доставил ему не самые приятные ощущения. А может, крик донесся изнутри, из Опрокинутого Собора. Следовательно, тамошние обитатели знают, что мы на подходе и что нас не так-то легко остановить.

— Мне бы твою уверенность, — проворчал Хок. — Наверное, это чудесно — никогда ни в чем не сомневаться.

— Безусловно, — согласился Ламент. — Вы даже не представляете себе. Вера означает отсутствие колебаний.

Он наклонился над люком, пристально рассматривая его, но по-прежнему старательно избегая прикосновения к крышке. Хок наблюдал за ним, отвлеченный новой мыслью. Убийца Харальда прошел прямо сквозь сильнейшие защитные экраны Магуса. Но Ламента в замке тогда не было.

Хок нахмурился. Владычица Озера сказала, что он уже знает, кто убийца, просто не хочет этого признать. Принц кисло улыбнулся. Если так, то для него это новость. Как бы то ни было, со всем этим придется подождать, пока они не закончат свои дела в Опрокинутом Соборе и не вернутся. Если допустить, что хоть кто-нибудь из них вернется.

Хок заставил себя сосредоточиться на люке. Шесть на шесть футов неполированного дерева, задвинутые обычным стальным засовом. Довольно просто. Коли на то пошло, слишком просто. На самом деле все здесь будило в Хоке наихудшие предчувствия.

— Мне этот люк совершенно не нравится, — заметила Фишер.

— Вы не одиноки, — подал голос Сенешаль. — Здесь магия, я чувствую ее. Сильная магия, ею пропитано само дерево. Не имеющая никакого отношения к внешнему охранному заклятию.

— Ловушка, — кивнул Ламент. — Установлена с таким расчетом, чтобы любой дурак, открывший дверцу, активировал ее. Давайте посмотрим, что произойдет, когда я потревожу засов с безопасного расстояния.

Он поднялся и отошел подальше, остальные поспешили спрятаться за ним. Ламент медленно отодвинул засов стальным концом своего длинного посоха. Пока щеколда не отошла полностью, ничего не происходило. Затем раздался громкий хлопок, и что-то с неуловимой быстротой промелькнуло в воздухе. Сорвавшая с петель крышка люка с невероятной силой припечаталась к потолку. От удара штукатурка пошла трещинами и мелкими хлопьями посыпалась на пол. Крышка осталась на месте. Четверо исследователей заглянули в провал.

— Если бы кто-то из нас наклонился над люком, когда мы его открывали, — медленно проговорил Хок, — он закончил бы свой земной путь котлетой.

— Угу, — подтвердила Фишер. — Магус и впрямь не хочет, чтобы туда лазили. — Она посмотрела на Сенешаля. — Вы не чуете больше ловушек?

— Нет, — ответил тот, хмуро и с сомнением поглядывая на открывшийся в полу провал. — Но это отверстие просто кишит магией. Оно излучает такую силу, что у меня кости ноют. И я ощущаю старую злую магию, выходящую далеко за пределы того, на что, по моим прикидкам, способен Магус. По-моему, мы действительно нашли вход в Опрокинутый Собор. И меня от этого дрожь берет.

Все столпились вокруг отверстия в полу, набираясь духу, чтобы заглянуть внутрь. И увидели — тридцать шесть квадратных футов плывущих облаков. Но не милых, пушистых, белых ватных облачков — нет, эти облака были темными, угрожающими, бурлящими. Они закручивались в спирали, словно несли в себе мощь грозы. Внутри облаков что-то низко рокотало, будто ворчал кто-то огромный. Ламент опустил стальной конец посоха в облака — и ничего не произошло. Он медленно погружал посох все глубже, затем встал на колени и вытянул руку так, что пальцы почти касались облаков. Он немного пошевелил посохом без видимого эффекта и, наконец, поднялся. Посох выглядел невредимым, только на деревянной поверхности блестели капли воды.

— Что ж, — непринужденно сказал Пешеход. — Для следующего шага требуется доброволец.

— И почему мне кажется, что это буду я? — поинтересовался Хок.

— Потому что Ламент нам нужен ради его силы, Сенешаль — ради его магии, а у меня больше здравого смысла, — объяснила Фишер. — Угадай, кто остается?

— Если кто-то думает, что я собираюсь просто вслепую прыгнуть в эти облака…

— Нет, разумеется, мы так не думаем, — успокоил капитана Ламент. — Слишком многое может пойти не так, а если ты просто исчезнешь, мы никогда об этом не узнаем. Поскольку Собор — Опрокинутый, ты можешь упасть на землю с высоты в несколько сотен футов. У меня c собой моток веревки. Один конец мы обвяжем вокруг твоих лодыжек и опустим тебя головой вперед в облака. Крикнешь нам, когда ты разглядишь, что там, за тучами.

Хок медленно покачал головой:

— Никогда не любил высоты.

— Думай о высотах, как о глубинах, — посоветовала Фишер.

— Толку от тебя, Изабель…

— Ты будешь в полной безопасности, ведь на другом конце веревки останемся все мы, — сказал Ламент с легкой уверенностью. Если увидишь что-нибудь мало-мальски тревожное, просто крикни, и мы тебя вытянем обратно.

— Если это так безопасно, что же вы сами туда не лезете? — огрызнулся Хок.

— Потому что ты герой. Сядь, и я свяжу тебе лодыжки.

Хок проворчал что-то (остальные сделали вид, что не расслышали), затем неохотно уселся на пол рядом с провалом. Узлы Ламент вязал мучительно туго, но утешительно профессионально. Хок дождался, пока все, по его мнению, не ухватились за веревку как следует, затем перекинул ноги через край люка.

Он знал, что внизу — море пустоты. Просто знал — и все тут. В Хейвене имелась группа спортсменов-экстремалов, которые забирались на верхушки высоких зданий, привязывали себя к чему-нибудь надежному, а потом спрыгивали вниз, просто ради острых ощущений. Хок всегда считал их законченными психами.

Он набрал в грудь побольше воздуха и оттолкнулся от края. Голова и ноги быстро поменялись местами, и вскоре он уже падал сквозь облака, вытянув вперед руки. Его мотало взад-вперед встречным потоком воздуха. Облака оказались бодряще влажными и холодными, они бурлили и волновались вокруг до тех пор, пока он не утратил чувство направления, сохранив только сосущее ощущение падения под ложечкой.

А потом он вдруг оказался по ту сторону. Яркий свет молнией ударил по глазам. Хок закричал, когда обнаружил, что стремительно падает головой вперед в огромное сооружение, которое уходило вниз до бесконечности. Взгляд выхватывал участки огромных мраморных стен, проносящихся мимо со всех сторон. Из-за скорости падения все детали сливались в сплошное марево. От головокружения перехватило дыхание, а Руперт все падал и падал, погружаясь в нечто превосходящее размерами границы восприятия.

И тут он рывком остановился. Веревка, обвязанная вокруг его лодыжек, резко натянулась. Шея больно хрустнула, глаза чуть не выскочили из орбит. Хок замахал руками, но ухватиться было не за что. Он медленно поворачивался, ловя ртом воздух. Вокруг мелькало множество вещей, но, вися вверх ногами, он ничего не мог разобрать. Его единственный глаз различал цвет, в основном красный, в нос ударил неописуемо ужасный запах. И еще стены, огромные стены, сияющие мраморной белизной, падающие в бесконечность, словно отблеск небес.