Злые чары Синей Луны - Грин Саймон - Страница 46

— Не поэтому ли вы оказались не в состоянии разгадать тайну убийства короля? — сурово осведомился сэр Вивиан.

— Ничто не является тем, чем кажется, — неопределенно молвил Магус. — Но это применимо ко всему, что творится в Лесном замке. Здесь секреты прячутся в загадках и повсюду фальшивые лица. — Он улыбнулся Хоку и Фишер. — Мне не следовало вам этого говорить. Прошлое возвращается, чтобы тревожить настоящее и завладеть им, и далеко не все старые призраки упокоены.

— Знаете, — сказала Фишер, — мне всегда хотелось встретить чародея, который не был бы настолько влюблен в собственный голос. Вечно эти загадки и тайны. Какого дьявола вы имеете в виду?! Не могли бы вы хоть что-нибудь сказать прямо и открыто?

— Очень хорошо, — ответил Магус. — Скажу прямо. Синяя Луна возвращается.

Хок и Фишер резко переглянулись, затем метнулись взглядом к Чансу и Вивиану, но, судя по их потрясенным лицам, для них это тоже оказалось новостью.

— Не потрудитесь ли изложить подробнее? — попросил сэр Вивиан.

— Нет, — ответил Магус. — Следуйте за мной, пожалуйста. Двор все еще заседает, и, я уверен, каждый уже подобрал себе нового партнера для перебранки.

И он поплыл прочь по коридору. Хок не мог не заметить, что волшебник не отбрасывает тени. Фишер вскрикнула, когда роза у нее в руках внезапно превратилась в бледно-розовый туман, который быстро рассеялся. Сэр Вивиан улыбнулся:

— Очередная иллюзия. Нельзя доверять ничему, когда имеешь дело с чародеем.

— Но он действительно знает, что к чему, — сказал Чанс. — И в прошлом, и в настоящем… и в будущем. Ничто не укроется от Магуса.

— Тогда почему он не видит, кто убийца? — возразил Хок.

— Хороший вопрос, — заметил сэр Вивиан.

Они последовали за волшебником в тронный зал. Темы для разговоров оказались практически исчерпаны, хотя у всех многое варилось в «котелках». Хок пытался разобраться, какие чувства он испытывает к Магусу. Для первоклассного чародея у того отсутствовал малейший намек на атмосферу властности, какая всегда окружала Верховного мага, даже в пьяном виде. Верховный маг всегда оставался крайне опасной персоной, и все об этом знали. Магус, со своей стороны, казался тихим, безмятежным, почти незаметным. Казалось, в нем негде таиться угрозе. Но все-таки было в этом человеке нечто зловещее. Как будто он знал очень многое из того, что ему знать не полагалось. Знание может стать силой, особенно если прибегнуть к шантажу. Хок предавался подобным размышлениям весь оставшийся путь до тронного зала.

Вскоре они остановились перед огромными закрытыми двойными дверями. По традиции, никто не имел права входить в зал после закрытия дверей, кроме как по особому разрешению трона. Оттуда отчетливо доносились громкие гневные голоса. Хока посетило сильнейшее ощущение «ложной памяти». Он уже стоял здесь однажды, Юный принц Руперт, в ожидании дозволения предстать перед двором и узнать, какое будущее ему уготовано. В те дни многие имели над ним власть. Большинство этих людей давно мертвы, но, несмотря на это, Хок испытывал непривычную неуверенность, словно холодное дыхание прошлого окатило его из воспоминаний, от которых ему так и не удалось избавиться.

— Они все там, — произнес Магус, разглядывая двери, словно мог видеть сквозь них. — Королева, ландграф, герцог… все сильные мира сего.

— Ландграф? — переспросил сэр Вивиан. — А я и не знал, что он вернулся в замок.

— Он показывается время от времени, — пояснил Магус. — Сэру Роберту всегда есть, что сказать. К сожалению, всем остальным тоже. И все они чересчур заняты борьбой за возможность быть услышанными, чтобы внимать другим. Неудивительно, что они никогда ничего не могут решить. Я часто подумываю, не превратить ли их всех в птиц. По крайней мере, они издавали бы приятный шум. Посмотрим, не удастся ли вам справиться с ними, капитаны. Кто-то же должен это сделать. Пока не настали худые времена.

— Как вы не устаете повторять одно и то же! — проворчал сэр Вивиан. — Но пока вы не будете готовы предоставить более точные данные относительно природы надвигающейся угрозы, вы не вправе винить нас за то, что мы недостаточно серьезно к вам относимся. Если я захочу узнать свое будущее, я попрошу ведунью погадать мне на кофейной гуще.

— Закономерности можно проследить в самых разных местах, — уступил Магус. — Как вверху, так и внизу. Естественное отражает сверхъестественное. Я вижу многое. К счастью, не одновременно. Будущее постоянно меняется, формируемое и определяемое нашими повседневными решениями. Но некоторые вещи неизбежны. Магия уходит из мира, но это тоже можно изменить. На свете нет ничего однозначного — даже смерть при определенных обстоятельствах не является таковой. Верно, капитаны?

Хок и Фишер, однажды умершие в кровавом подвале глубоко под улицами Хейвена, ничего не сказали, хотя многое пришло им в тот миг на ум.

Магус лениво махнул закрытым дверям вялой ручкой, и огромные дубовые створки распахнулись, с грохотом ударившись о стены. Эхо от этого грохота заставило на мгновение смолкнуть ожесточенный рев придворных, и Магус в потрясенной тишине повел своих спутников вперед. Плотная толпа расступилась. Казалось, никто не хотел слишком приближаться к волшебнику.

Хок и Фишер шли сразу за ним, озираясь, чтобы понять, сильно ли изменился тронный зал за время их отсутствия. Широкий просторный зал выглядел почти таким, каким они его помнили, может, стал немного чище, освещенный современными газовыми светильниками взамен старинных ламп с гнилушками. Вечерний свет падал сквозь разноцветные витражные окна, освещая возвышение в конце зала, на котором помещался древний Лесной трон, вырезанный из цельного куска огромного дуба.

Магус остановился на небольшом расстоянии от трона и скинул с плеч плащ. Затем он прошел вперед, оставив плащ висеть в воздухе без видимой опоры.

— Не подходите слишком близко к плащу, — вполголоса предупредил колдун придворных. — Я в последнее время его не кормил.

Он остановился прямо перед троном и отвесил изысканный поклон. Королева Фелиция простым кивком увенчанной короной головы дала понять, что заметила его присутствие. Магус жестом велел Хоку и Фишер подойти, что они и сделали; тщательно обходя висящий плащ. В напряженной тишине они чувствовали устремленные на них взгляды всего двора, но изо всех сил старались не показать этого. Они все же сознавали, насколько важно произвести благоприятное первое впечатление.

— Ваше величество, — непринужденно обратился к королеве Магус, — позвольте представить вам капитанов Хока и Фишер, с юга, уполномоченных принцем Рупертом и принцессой Джулией расследовать ужас — убийство вашего дорогого усопшего супруга, короля.

Супруги улыбнулись сидящей на троне королеве и коротко кивнули. Строго говоря, им следовало отвесить низкий поклон или даже опуститься на колени. Но Хок и Фишер такого никогда не делали. Кроме того, важно сразу взять нужный тон. Хок открыто разглядывал королеву, так же как и она его.

Королева Фелиция была высока ростом, довольно стройна, но с тяжелой грудью. Она являла миру острое костистое лицо, увенчанное густой копной светлых волос, закрученных в такие тугие колечки, что они просто не могли быть настоящими. Сильно напудренное лицо казалось маской. Глаза у нее были холодные и умные, а улыбка плотно сжатых ярких губ откровенно циничной. Она курила сигарету в длинном мундштуке темной слоновой кости, на южный манер. В другой ее руке сверкал кубок из точеного хрусталя, наполовину заполненный вином. Одета она была модно, но официально. Ее длинное золотистое одеяние украшали жемчужины и полированные полудрагоценные камни. Древняя, простая корона Лесной династии почти терялась в густых светлых волосах. Длинные алые ногти казались достаточно острыми, чтобы порвать кому-нибудь горло.

По обеим сторонам трона застыли вооруженные гвардейцы. Они были напряжены, словно в любое мгновение ждали нападения.

Хок все еще раздумывал, что именно он должен сказать королеве, когда молчание было внезапно прервано появлением нового лица. Крохотная фигурка, не больше девяти дюймов ростом, стремительно пропорхнула через зал, перепрыгивая через головы придворных — некоторые при этом ахали и пригибались, и изящно опустилась на левое плечо Магуса. Он нежно улыбнулся ей. Хок невольно вскрикнул, когда сообразил, что смотрит на крылатую фею. Она была тонкая, как веретенце, но пропорционально сложенная, с облачком угольно-черных кудрей над узеньким личиком и заостренными ушками. Ее широкие полупрозрачные крылья светились всеми оттенками радуги, которые переливались, словно разводы на поверхности мыльного пузыря. На ней был черный корсет и сетчатые чулки, а глаза густо подведены.