Волк в овчарне - Грин Саймон - Страница 32

Джеми почти плакал, лицо его покраснело от гнева и разочарования. Обняв его, Артур спокойно, но твердо заставил Джеми сесть в кресло.

— У тебя есть основания для обиды, Джеми, — сказал он. — Я тоже сердился на своих родных за то, что они так внезапно умерли и оставили меня одного. Но твой отец не виноват. Он не хотел оставлять тебя. Просто он допустил оплошность, и все!

— Верно, — подтвердил Дэвид, усаживаясь на ручку кресла. — Все ошибаются, Джеми, даже великие герои, вроде твоего отца.

— Ситуация на границе сложная, — продолжал Артур. — Почти все мои знакомые потеряли родных в пограничных конфликтах. Если Аутремер не отступит, скоро начнется настоящая война.

— До этого не дойдет, — сказал Дэвид. — Никто не хочет войны, по крайней мере, вопрос границ никого всерьез не занимает. Все это только политика. Дипломаты разберутся. Наверняка.

— Мы отвлеклись от главного, — произнес Синклер. — Ты должен собраться с силами, Джеми, и выдержать все. Отец ожидал бы от тебя именно этого, и все мы ждем от тебя того же. Ты все сделаешь, как надо. Не позволяй никому влиять на тебя. Верно, Дэви?

— Конечно. Мы найдем чудовище, убьем его, и никто ничего не узнает.

— Правильно, — согласился Артур. — Выпьешь, Джеми?

Оглядев библиотеку, Гривз удовлетворенно кивнул. Все находилось на своих местах, все готово к оглашению завещания. Дункан остался бы доволен, увидев, как тщательно исполняется его воля. Кресла расставили полукругом возле любимого стола старого Макнейла. Запечатанный конверт лежал почти в центре стола, ожидая момента, когда его вскроют. Недоставало только слушателей.

Внезапно дыхание Гривза перехватило, и он отвернулся. Да, разумеется, старый хозяин умер, но оглашение завещания делало факт его смерти окончательно свершившимся. Дункан больше никогда не войдет в эти двери, не погреет руки возле старого камина, не закурит сигару, не выпьет любимого бренди. Как только огласят завещание, он станет всего лишь воспоминанием, портретом на стене, а юный Джеми будет Макнейлом не только по имени. Гривз вздохнул. Конечно, он послужит Джеми так же верно, как и Дункану, но все пойдет по-другому. Мистер Дункан был великим человеком, Гривзу будет его недоставать.

Он внезапно ощутил какую-то усталость и присел в ближайшее кресло, чего никогда не позволял себе при людях. Но сейчас его никто не видел, и он мог решиться на подобную вольность. Робби Бреннан ушел выполнять поручение, а мистер Джеми поднялся к гостям наверх. Откинувшись на спинку кресла, Гривз осмотрелся вокруг. Библиотека всегда была его любимой комнатой в замке. Сколько раз ему доводилось прислуживать мистеру Дункану и его гостям, сидевшим здесь и рассказывавшим бесконечные истории о прекрасных днях своей боевой молодости. А Гривз бесшумно двигался от кресла к креслу, наполняя бокалы различными винами, поднося огонь к сигарам, находя себе все новые и новые занятия, лишь бы только послушать гостей подольше.

Плотно сжав губы, дворецкий нахмурился. Все кончено. Больше не будет ни рассказов, ни замечательных вечеров с прекрасными людьми. А сам Макнейл убит так далеко отсюда, что невозможно даже навестить его могилу. Он придавал жизни Гривза некоторую теплоту.

Разумеется, дворецкий знал свое место и свои обязанности, но мысль о том, что, сложись жизнь по-другому, он мог бы стать другом Дункана, согревала старика. Но теперь хозяин умер, и некому рассказать об этом.

Услышав звук отворяемой двери, Гривз вскочил, но на пороге появился всего лишь Робби Бреннан, тащивший тяжелый канделябр, за которым его послали. Дворецкий молча указал, куда поставить подсвечник, и Робби с трудом водрузил его на место. Выпрямившись, он посмотрел на Гривза.

— Ну, вроде бы все. Мы принесли все, что могли.

— Макнейл вполне определенно высказал свою волю, — ответил дворецкий. — Все должно быть именно так. Но теперь все уже сделано.

— Слава Богу, — вздохнул Бреннан. — Я думал, моя спина сломается, пока мы тащили чертов стол. Пойду скажу Джеми и гостям, что можно спускаться.

— Подожди минуту… Я хочу с тобой поговорить.

Бреннан с изумлением наблюдал, как дворецкий усаживается и жестом приглашает его сделать то же. Он сел и с любопытством взглянул на Гривза.

— Робби, расскажи мне о Дункане, — попросил дворецкий. — Расскажи о днях вашей молодости.

— Зачем? — изумился Бреннан.

— Я хочу знать. Я скучаю по нему.

Робби смущенно пожал плечами.

— Ты слышал песни, но можешь спокойно забыть их все. Баллады слагают для тщеславия, а не для истории. Мы с Дунканом встретились ровно сорок четыре года назад. Он тогда был совсем молодым офицером, еще чернила не просохли на офицерском свидетельстве, а я нанялся наемником к Хищникам Мердока в Туманных Скалах. Громкое имя для кучки убийц, половина из которых скрывалась от закона и носила совсем не те имена, которые им дали при рождении.

Мы с Дунканом впервые вместе сражались на Мосту Корморана. Официальная версия гласит, что велось тактическое отступление. Мне довелось участвовать в сражении — там была настоящая резня. За первые полчаса мы потеряли пятьсот человек, река покраснела от крови. Хищников Мердока уничтожили полностью, нас осталась всего лишь горстка. Разбитая вчистую, армия откатывалась назад, а преследователи гнались за ней по пятам. Кругом валялись трупы, кровь текла рекой. Мухи черной тучей вились над полем боя, покрывая мертвых и умирающих шевелящимся ковром. Нас с Дунканом окружили на отмели, и наши враги не собирались брать пленных. Тогда мы встали спина к спине и решили захватить с собой столько врагов, сколько сумеем. К нашему удивлению, противник отступил, а мы остались в живых. Мы оба были в крови и грязи, но живы!

После сражения мы подружились. Господь указал нам путь, и мы поняли его предначертания. Нам было хорошо вместе в сражениях, постепенно мы стали и друзьями. Вместе с армией мы воевали в весьма колоритных, по выражению менестрелей, местах, практически всегда где-то на краю света. Нам с Дунканом довелось участвовать в двадцати трех кампаниях, но ни одна из них не была столь кровавой, как первая. Нам удалось посмотреть мир. Мы славно проводили время, а о некоторых наших приключениях ты не узнаешь из песен, потому что они не из тех, о которых слагают легенды.

Черт побери, Гривз, что я могу рассказать тебе, чего ты сам не знаешь? Дункан был хорошим солдатом и отличным другом. Конечно, нрав он имел суровый, но отходчивый, так что на него не обижались. Когда я не мог больше сражаться, он поселил меня в Башне и сделал почти полноправным членом семьи. Вот там на стене висит мой старый меч. И ты еще говоришь, что скучаешь по нему! Я не могу без него дышать. Первая мысль, приходящая мне на ум при пробуждении, — его больше нет с нами. В моей жизни образовалась страшная пустота, мне холодно и печально. Я должен был быть там, Гривз, обязан был поехать с ним. Вдруг мне удалось бы… защитить его. Дункан никогда не заботился о том, что происходит у него за спиной. Но я не поехал с ним, мы оба решили, что я слишком стар. И он умер, умер один среди чужих людей, а я всю оставшуюся жизнь буду упрекать себя за то, что мог спасти его и не сделал этого.

Что ты хотел услышать, Гривз? Что он любил тебя? Это правда, насколько мне известно. Подожди, пока огласят завещание, тогда я произнесу хвалебную речь, которую написал уже давно, а сейчас лишь подновил. Я расскажу только необходимые истории и умолчу о том, чего Дункан не хотел бы услышать. Я заставлю всех вспоминать о старом Макнейле только хорошее, и тогда мы сможем проститься с ним. Ты должен научиться прощаться, Гривз. Это первый урок, который получает каждый настоящий солдат.

Бреннан замолчал, библиотека снова погрузилась в тишину. Гривз медленно кивнул.

— Спасибо, Робби. Мистер Дункан не рассказывал мне о своем прошлом, не хотел пугать. Но меня всегда интересовало о нем все. Ведь воспоминания — часть его самого. Но Дункан навсегда останется с нами, ты же знаешь. Он жив в молодом хозяине, Джеми так похож на отца.