Волк в овчарне - Грин Саймон - Страница 30

— Разумеется, в твоем возрасте можно обойтись и без ухищрений. Бог мой, я бы могла убить ради того, чтобы выглядеть, как ты. Но наконец-то ты проявила хоть к чему-то интерес. Как ты себя теперь чувствуешь, Холли, дорогая?

— Спасибо, лучше. Простите, я слишком ослабла, чтобы преодолеть лестницу, но я очень плохо спала ночью. Уверена, если бы мне как следует отдохнуть, я чувствовала бы себя лучше.

Вздохнув, Катрина отодвинула коробочку с мушками и повернулась к племяннице:

— Ты принимаешь лекарство, которое прописал доктор?

— Да, но оно не помогает. Я продолжаю грезить и из-за этого не сплю. Я боюсь. Мне постоянно снится один и тот же сон: я лежу в кровати, кругом темно, я не могу пошевелиться, а в комнате находится кто-то чужой. Я не вижу, но чувствую его присутствие. Он подходит все ближе и ближе, почти к самой моей постели. Мне уже слышен звук тяжелых шагов, прерывистое дыхание. И я знаю, он хочет сделать со мной что-то ужасное. Я понимаю — все только сон, стараюсь проснуться, но не могу. Чужой забирается на мою постель, я чувствую, как под его тяжестью прогибается перина, чувствую на себе его вес, пытаюсь кричать, но не могу издать ни звука и наконец просыпаюсь. Каждую ночь ужасное создание подбирается ко мне все ближе. Поэтому мне так страшно спать, я знаю — однажды мне не проснуться.

— Бедняжка! — Порывисто вскочив, Катрина опустилась на колени перед племянницей. — Почему же ты ничего не рассказала доктору?

— Я рассказала, но он заявил, что таков обычный сон девушки моего возраста, и посоветовал Джеми поскорее выдать меня замуж. Я не должна была этого знать, но подслушала за дверью. Джеми обещал подумать. Но мой сон — реальность. Вот почему я начала молиться, чтобы Страж семьи пришел и спас меня. Теперь он — моя единственная надежда.

— Мужчины! — презрительно фыркнула Катрина. — Тебе больше не о чем беспокоиться. Как только кошмар закончится, я заставлю Джеми показать тебя лучшим специалистам в Хейвене. Они разберутся, в чем дело, и вылечат тебя. А пока тебе следует чем-нибудь заняться. Пошли со мной, дорогая, пошли со мной!

Решительно подхватив Холли под руку, тетка подвела ее к туалетному столику. Не обращая внимания на протесты, Катрина усадила ее перед зеркалом и вытащила свою коробочку. Она погладила кожу Холли, повертела ее голову в разные стороны, задумчиво изучая черты бледного, усталого лица.

— Не волнуйся, дорогая, сейчас тетя сделает тебе новое лицо. Когда я закончу, ты не узнаешь себя. А потом ты пойдешь к своим воздыхателям с высоко поднятой головой и сразишь их наповал. Дэвид не поверит собственным глазам, когда увидит тебя!

— Но, Катрина, я не пользуюсь гримом… Джеми не позволяет мне…

— Успокойся, дорогая, дай тете поработать. Думай о Дэвиде, а не о Джеми. О нем-то позабочусь я.

Марк и Алистер сидели в креслах у противоположных стен, стараясь не смотреть друг на друга. Оба уже приняли душ и теперь дожидались, когда их позовут вниз. За все время, проведенное вместе, они не обменялись и десятком слов. Алистер, барабаня пальцами по подлокотнику кресла, скрещивал и разводил ноги. Мельком взглянув на бар, он отвернулся — они здесь не за этим. Семье требуется его помощь, нельзя обмануть их ожидания. Алистер обвел взглядом отведенную им комнату. С тех пор, как он последний раз был в родном доме, здесь многое изменилось. Алистеру не понравились изменения в убранстве — чересчур ярко и кричаще. Но мода меняется — ведь прошло столько лет…

Он покосился на Марка. Его спутник сидел, выпрямившись и сохраняя на лице прежнее невозмутимое выражение. Как в семье мог появиться столь холодный человек? Кровь Макнейлов заметно ухудшилась за столько лет. Этот парень походил скорее на распорядителя похорон, чем на молодого рыцаря. Алистер беспокойно заворочался — молчание Марка начинало его раздражать. Ему нужно было с кем-то поговорить, обсудить некоторые вещи. Черт бы побрал Джеми, выбрал же ему спутника! Могильщик, давший обет молчания, скрывающий эмоции лучше садовой статуи!

Маклистер сдержал растущее раздражение. Нельзя слишком сердиться на парня — в конце концов он был один и так далеко от дома. Скорее всего, Марк просто застенчив и ждет от Алистера первого шага. Алистер уже десяток раз пытался заговорить, но от ледяного вида Марка слова застревали в горле.

«Ну и черт с ним, обойдемся без прелюдий. Скажу все прямо», — подумал Алистер.

— Чувствуется, вам есть о чем подумать, Марк, — сказал он. — Как вы считаете, кто чудовище?

Марк спокойно выдержал взгляд старика.

— Не знаю, кузен, — ответил он. — Им может оказаться любой из нас. Если Ричард прав и монстр действительно не помнит, кто он на самом деле, тогда им можете оказаться вы, а могу и я, и мы оба не будем знать об этом. Страшная мысль — самому оказаться не тем, кем себя считаешь, будто внутри тебя поселился чужак. Но я не уверен в правоте Ричарда. Чтобы превратиться в одного из нас, монстру надо наложить очень сложное заклинание иллюзии. Как он сделает это, не осознавая своей природы?

— Не знаю, — сказал Алистер. — Но разум — странная штука. Возможно, часть его сохранила долю воспоминаний, достаточную для обеспечения безопасности, но не проникающую в новое сознание. Но даже в подобном случае мы имеем дело с существом, которое провело в одиночном заточении большую часть жизни. Даже с новым сознанием оно может попасть в ситуации, с которыми не сумеет справиться. Тогда его истинная природа возьмет верх и выдаст себя.

Марк задумчиво посмотрел на Алистера.

— Мне кажется, вы кого-то подозреваете. Кто-то ведет себя неадекватно?

— Возможно. Мне не нравится поведение Ричарда. Он происходит из очень отдаленной ветви семьи, живет в глухой провинции и, по собственному признанию, проводит большую часть времени, читая книги. Но с момента обнаружения трупа он распоряжается, отдает приказы, словом, ведет себя, как опытный солдат или Страж. Иногда он вспоминает о правилах поведения. И он единственный из нас всех не поддался страху. Возможно, он знает: ему бояться нечего.

— В ваших словах что-то есть, — медленно произнес Марк. — Я тоже присматриваюсь к Ричарду. Он очень быстро уловил историю чудовища из бумаг, найденных Джеми, не правда ли? Вы говорили кому-нибудь о своих подозрениях?

— Только Джеми, но он не стал меня слушать.

— Нужны доказательства. Пока у нас есть только подозрения. Мы не можем обвинить человека всего лишь на основании сомнений.

— Мы достанем доказательства, — решительно сказал Алистер. — Нам достаточно последить за ним. Раньше или позже он выдаст себя, тогда я убью его собственными руками.

Дэвид задумчиво мерил комнату шагами, уставившись в пустоту, а Артур занялся баром. Синклер пересек комнату, уселся на кровать, прислонившись к спинке и вытянув перед собой ноги. Он снисходительно посматривал на Дэвида, потом деликатно кашлянул. Дэвид, словно очнувшись, посмотрел на него, но шагать не перестал. Артур улыбнулся.

— Остановись на минутку, Дэви. Ты протопчешь ковер, а у меня от твоего хождения уже кружится голова. Когда придет время, Джеми нас позовет.

Дэвид неохотно сел в ближайшее кресло, поворочался, устраиваясь поудобнее, наконец сполз вперед, усевшись на самый краешек.

— Артур, как ты можешь сохранять спокойствие после всего, что случилось? Пьянство окончательно разъело твои внутренности и уже принялось за мозги? Один из нас убийца, обезумевшее чудовище только и ждет случая, чтобы убить кого-нибудь, а мы заперты в Башне!

Артур на мгновение задумался.

— А какая разница — в своем ли уме монстр? Думаешь, в здравом рассудке он менее опасен?

Дэвид с отвращением посмотрел на приятеля.

— Я должен был знать, что от тебя нечего ожидать серьезного ответа. Единственный раз в жизни, Артур, попытайся задуматься над тем, что творится вокруг тебя! Холли в опасности. Неужели даже это ничего для тебя не значит?

— Значит, значит, и ты прекрасно знаешь. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы обеспечить ее безопасность. Но сейчас-то с ней все в порядке: она в спальне, дверь заперта — так же, как и у нас. Что еще мы можем сделать, кроме как ждать, когда Джеми нас позовет?