Худеющий - Кинг Стивен - Страница 25

— Хорошо, мы оплатим лабораторные счета, — сказал один из них, как бы подводя черту всем доводам.

— Я уезжаю. — Билли говорил очень тихо и теперь увидел, что они поверили ему. Возможно, сам тихий тон его голоса убедил их, что дело тут не в деньгах, а просто он тронулся рассудком.

— Но почему? Почему, мистер Халлек?!

— Потому что вам, джентльмены, кажется, будто вы сможете мне помочь, а на самом деле это невозможно.

Посмотрев на их удивленные, растерянные лица, Билли подумал, что никогда еще в жизни не чувствовал себя таким одиноким.

По пути домой он остановился у табачной лавки и купил пачку «Честерфилда» (кингсайз). Первые затяжки вызвали такое головокружение, что он тотчас выбросил сигареты.

— Хватит экспериментировать, — сказал он вслух, сидя в машине. А потом засмеялся и заплакал одновременно. — За дело, ребятишки!

14. 156

Линда уехала.

Легкие морщинки возле глаз и рта Хейди обозначились резче. Она курила теперь как паровоз. Сигареты «Вантаж-100» — одну за другой. Халлеку сообщила, что отправила Линду к своей тетке Роде в Уэстчестер.

— Я сделала это по двум причинам, — пояснила она. — Во-первых, она… ей нужно от тебя отвлечься, Билли. От того, что с тобой происходит. Она буквально с ума сходит. Я ей еле внушила, что у тебя нет никакого рака.

— Ей бы с Кэри Россингтоном поговорить, — пробормотал Билли, направляясь на кухню. Ему срочно захотелось кофе — черного, крепкого, без сахара. — Прямо родственные души.

— Что? Я не слышу.

— Ничего. Ерунда. Кофе включу.

— Девочка ночи не спит, — сказала Хейди, когда он вернулся. Она нервозно переплела пальцы. — Ты понимаешь?

— Да. — Билли ощутил внутреннюю занозу. Подумал: а понимает ли Хейди, что ему Линда тоже нужна, что она часть той системы, которая поддерживала его морально? Ну, часть или не часть, а он не имеет права травмировать девочку, нарушать ее спокойствие. Тут все же Хейди была права. Права, невзирая на цену такой разлуки.

И вновь он ощутил вспышку ненависти к ней. Мамочка немедленно спровадила дочурку к тетушке, как только он позвонил и сообщил, что возвращается. Папочка-страшила возвращается. Не убегай, девочка, не бойся, — это всего лишь Тощий Человек…

«Почему именно в такой день? Что тебя дернуло выбрать именно тот день?»

— Билли? С тобой все в порядке? — Голос Хейди странным образом прозвучал нерешительно.

«Господи! Глупая сучка! Ты замужем за ходячим скелетом и спрашиваешь, все ли у меня в порядке?»

— Со мной все в порядке, насколько это возможно. А что?

— Да ты как-то странно смотрел так…

«Неужели? Неужели так странно? Но почему, Хейди, ты выбрала именно тот день, чтобы залезть мне в штаны, и это после всех лет, когда мы занимались такими делами в темноте спальни».

— Ну, как тебе сказать? Я теперь все время чувствую себя странно, — сказал Билли. Сам подумал: «Пора прекращать эти бесплодные умствования, мой друг. Бессмысленно. Что сделано, то сделано».

Но выбросить эти мысли оказалось трудно. Трудно, когда она стояла тут с сигаретой, куря одну за другой и при этом будучи в полном порядке, а кроме того…

«Прекрати, Билли. Хватит».

Хейди отвернулась и загасила сигарету в хрустальной пепельнице.

— А во-вторых, Билли, ты кое-что от меня скрывал. Кое-что имеющее отношение к нам обоим. Иногда ты во сне говоришь. Теперь я хочу знать. Я заслуживаю того, чтобы знать правду. — Голос ее дрогнул.

— Хочешь знать, говоришь? — спросил Халлек. — В самом деле? — На его лице появилась невольная улыбка.

— Да! Да!

И Билли ей все рассказал.

Хаустон позвонил ему на следующий день и после долгого бессмысленного предисловия перешел к сути дела. Хейди находилась у него. Они основательно потолковали («Ты ей не предложил понюшку?» — подумал Халлек. — «Не спросить ли? Пожалуй, не стоит»). Итог длинного разговора оказался таким: у Билли определенно поехала крыша.

— Майкл, — сказал Билли, — старый цыган был вполне реален. Он прикоснулся к нам троим: ко мне, к Кэри Россингтону, к Данкену Хопли. Я понимаю, такой человек, как ты, в сверхъестественное верить не может. Но ты же наверняка веришь в методы дедукции и индукции. Поэтому должен видеть и подобные возможности. Мы все трое были потроганы его рукой, все трое обрели таинственные недуги. Прежде, чем объявлять меня чокнутым, хотя бы допусти логическую связь.

— Билли, связи тут нет.

— Да я…

— Я говорил с Ледой Россингтон. Она сказала, что Кэри находится в Мэйо, где его лечат от рака кожи. Сказала, что дело зашло слишком далеко, но она считает, что есть надежда на благополучный исход. А еще Леда сказала, что не видела тебя с рождественской гулянки у Гордонов.

— Она врет!

Хаустон замолчал. Только что там за звук на фоне его молчания? Уж не Хейди ли плачет? Билли сильно стиснул телефонную трубку, даже костяшки пальцев побелели.

— А ты с ней лично говорил или по телефону?

— По телефону. А какая разница?

— Если бы ты ее увидел, ты бы понял, какая разница. Она выглядит совершенно потрясенной и выбитой из колеи.

— Что ж, когда узнаешь, что у твоего мужа рак кожи, да еще запущенный…

— А с Кэри ты говорил?

— Он сейчас под усиленным наблюдением. Таким пациентам телефонные разговоры разрешены только при чрезвычайных обстоятельствах.

— Мой вес упал до ста семидесяти, — сказал Билли. — Я потерял уже восемьдесят три фунта. Для меня это — чрезвычайное обстоятельство.

Снова пауза на другом конце провода. Кроме того звука, который мог быть плачем Хейди.

— Ты поговоришь с ним? Ну, хотя бы попытаешься?

— Если его доктор позволит и если он сам пожелает поговорить со мной, то — да. Но, Билли, эта твоя галлюцинация…

— Никакая это не галлюцинация, черт побери! Ради бога, не кричи. — Билли закрыл глаза.

— Ну хорошо, хорошо, — успокаивающим тоном отозвался Хаустон. — Эта идея — скажем так? Я только хочу сказать, что эта идея не поможет твоему состоянию. Более того, возможно, она и есть корень зла, источник психоанорексии, если ты в самом деле болен этим, как утверждает доктор Юнт. Ты…

— Хопли, — перебил его Билли. Лицо покрылось потом, и Билли промокнул его платком. Вспомнил вдруг облик Хопли, лицо, которое перестало быть лицом, превратилось в рельефную карту ада. Кошмарные опухоли, сочащаяся влага и невыразимый звук, когда он ногтем поскреб щеку.

Снова последовала долгая пауза со стороны Хаустона.

— Поговори с Данкеном Хопли. Он подтвердит…

— Невозможно, Билли. Данкен Хопли покончил с собой два дня назад. Он застрелился, пока был в клинике Глассмана.

Халлек крепко зажмурил глаза и закачался, стоя на ногах. Почувствовал себя так, как в тот момент, когда возобновил курение. Ущипнул себя за щеку, чтобы не упасть в обморок.

— Тогда ты знаешь, — сказал он, не раскрывая глаз. — Ты знаешь или кто-нибудь знает, кто увидел его.

— Грэнд Лоулор видел его, — сказал Хаустон. — Я с ним говорил сегодня.

Грэнд Лоулор. Какой-то момент испуганный запутавшийся разум Билли не сработал. Показалось, что Хаустон сказал что-то другое. Потом дошло. Грэнд Лоулор был окружной врач, производивший вскрытия. Вспомнил, что Грэнд Лоулор пару раз выступал перед судом в качестве свидетеля.

Мысль об этом вызвала иррациональное желание хихикнуть. Халлек прикрыл трубку ладонью: не дай Бог, а то Хаустон утвердится во мнении, что он, точно, сошел с ума.

А тебе бы очень хотелось поверить в мое безумие, верно, Майкл? Потому что, если я не в своем уме и начну болтать о твоей бутылочке и маленькой костяной ложечке, никто ведь мне не поверит, верно? Ну конечно же.

Желание хихикать прошло.

— Ты спросил его…

— О некоторых деталях относительно смерти? Естественно. После истории ужаса, которую ты выдал своей жене, я специально поинтересовался. — Голос Хаустона обрел ехидный оттенок. — Ты должен быть мною доволен, Билли. Когда он меня спросил, почему меня это интересует, я держал язык за зубами.