В зоне тумана - Гравицкий Алексей Андреевич - Страница 30

— Держи, — кивнул бармен.

Я подхватил оружие, повертел в руках.

— Собак пугать — самое оно, — авторитетно заявил барыга.

Он смотрел, как я протянул руку. Пальцы сами вскрыли коробку с патронами, подцепили пару. Один за другим я загнал два патрона в обрез. Вскинул заряженный ствол. Щелкнуло.

— Убери, — поморщился бармен. — Что ты как маленький? Не за кордоном. Здесь болтик не так подкинешь, уже рискуешь в дуршлаг превратиться.

— Сколько? — небрежно поинтересовался я.

— Для тебя по стандарту, — повел массивными плечами бармен.

Я фыркнул.

— А что? Хочешь опять за счет заведения? — взвился бармен. — Угрюмый, не наглей. А то «капли» твои верну и счет выставлю. По стандарту берешь?

Я кивнул и побрел наверх.

— Эй, — окликнул бармен. — Бабки гони. А то тебя в зоне пришибут, не приведи господь, а я что, в убытке?

В убытке! Но каков нахал этот барыга. Когда это он был в убытке? Если только прибыль меньше ста процентов — это убыток.

— Я пока еще не ушел, — улыбнулся я и поковылял к себе.

На этот раз церемониться с Хлюпиком не стал. Хватит спать. Растолкал его без всякого сожаления. Он подскочил, долго таращил на меня ошалелые, по пять копеек, глазки, прежде чем начал хоть что-то соображать.

Есть я ему не дал, да и сам завтракать не торопился. Потом перекусим.

— Вставай, — распорядился я. — Пошли.

— Куда? — подскочил он.

Отвечать я не стал. Обойдется. Если хочет от меня помощи, пусть отвыкает от детсадовской игры в почемучки. Похватав необходимое, я молча направился к двери. Хлюпик сообразил, что надо поторапливаться. Рюкзак, на котором он дрых, в одно мгновение оказался у него за плечом.

Я подождал в коридоре. Дверь закрывать начал заранее, так что створка чуть не защемила ему ногу. Ничего, пусть учится шевелиться. Ключ ковырнул замок. Хоть по своей прежней жизни и знал, что замки от честных людей, а все равно запирал, когда уходил куда-то. Привычка.

Внизу остановился возле лестницы, окинул зал взглядом. Повернулся к Хлюпику.

— Что? — живо заинтересовался он.

— Деньги есть?

Хлюпик дернулся, как будто я свистнул ему в ухо. Он явно ожидал чего угодно, но только не подобного вопроса. Руки его автоматически забегали по карманам.

— Да, — пробормотал он. — Конечно.

— Хорошо. — Я благосклонно кивнул. — Мужика за стойкой видишь? Иди, заплати ему, сколько попросит. Скажи, что это от меня. И догоняй. Я наверху.

И, развернувшись, я пошел на выход, оставив Хлюпика в крайнем замешательстве.

4

День еще не разошелся. Наверху потихоньку рассеивались густые предрассветные сумерки. Говорят, сумерки — время силы. Я в этой серости бессилен, благо практически слеп. Не в прямом смысле, конечно, но в темноте вижу много крат лучше, чем в сумерки. Зато дождь закончился. И то хорошо. Хоть сырости от этого не меньше, но по крайней мере не так тоскливо.

Хлюпик показался в дверях под вывеской «Сто рентген», остановился. Рюкзак соскользнул с его плеча. Застежки поддались практически мгновенно. На свет божий показалась куртка. Выходит, я был прав. Ай да Угрюмый, ай да сукин сын.

Я подождал в стороне, пока он оденется и застегнет рюкзак. Когда Хлюпик зашагал в мою сторону, я развернулся и обычным шагом пошел закутками к выходу с долговской базы. Шаги за спиной участились. Хлюпик перешел на бег, и вскоре я услышал за плечом его дыхание.

— Никогда не бегай, — сказал я, не оборачиваясь. — Что бы ни происходило. Если ты побежал, ты труп. Уследить за ловушками в зоне на бегу невозможно. А смерть в аномалии может быть очень страшной. Потому лучше остановиться и схлестнуться с любой опасностью нос к носу, чем повернуться к ней спиной и побежать.

Я повернул раз, другой. Хлюпик не отставал. Слушал молча. Не то не проснулся еще, не то поумнел резко.

— Ты меня услышал?

— Да, — кивнул он.

Дорога стала шире, и Хлюпик, вырвавшись на секунду на полшага вперед, топал теперь рядом со мной. Впереди показался блокпост.

— Оружие с собой? — спросил я. И тут же пожалел об этом.

— Да, конечно, — подтвердил Хлюпик и достал мой БП.

С ума сошел!

— Убери сейчас же! — рыкнул я на него.

Он поспешно завозился, пряча оружие. Лихо выхваченный пистолет не желал упрятываться обратно за пояс. Интересно, в каком кино он набрался этой пошлятины, или ему на самом деле удобно так носить пистолет?

— Заряжен?

— Да, — коротко подтвердил он.

— Никогда не доставай пистолет, если не будешь стрелять, — менторским тоном продолжил я нравоучение.

— Достал — стреляй? — похвастался знанием расхожей фразочки Хлюпик.

— Можно и так сказать. Если ты просто праздно шатаешься с пушкой, то тебя запросто можно принять за бандита. А все, кто не свой, здесь чужие. И любой чужой с оружием в руке — это мишень. Понятно?

Хлюпик поразил меня лаконичностью и кивнул, не издав ни единого звука.

— Для других мишень — ты. Для тебя мишень — все остальные. Запомнил? Вот никогда об этом не забывай. И соразмеряй силы. Ты можешь выступить против всей группировки «Долг»?

Хлюпик завис на время, словно пытаясь понять, о ком речь. Но не знать этого он не мог. Чай, не первый день на долговской базе, а тут почти круглые сутки агитка изо всех матюгальников по кругу ездит. Вроде: «Вступайте в «Долг», братцы, и будет вам счастье».

— Нет, — проблеял он, сообразив наконец, что я имел в виду.

— Тогда засунь ствол поглубже и не нарывайся.

На посту дежурили малознакомые люди. Я молча кивнул, проходя мимо. Они даже не отреагировали. Вообще смотрели больше не на меня, а на Хлюпика. Оно и понятно — человек незнакомый, но весьма колоритный для местных реалий. Особенно в моей куртке, которая ему велика на два размера, если не больше.

От выхода я повернул направо. Хлюпик еще минуты две сопровождал меня в тишине, борясь с желанием заговорить. Наконец не выдержал.

— А мы куда?

Я остановился. Он стоял передо мной присмиревший, но не смирившийся. Он ждал от меня ответа и готов был спорить, а если надо, то и к черту меня послать. Решительный взгляд из тех, что ломают руки и рубят дрова, сверлил меня, все увеличивая обороты.

Чего это он? Ах да! Мы же опять повернули к кордону. И я ничего ему не объяснил.

— Очень любезно, что ты спросил, — ответил я. — А теперь слушай сюда. У меня никогда не было напарников, поэтому заниматься воспитанием я не умею и не буду. Все, что говорю, будешь запоминать с первого раза. Не запомнил — сам виноват. Дважды повторять не буду. Если что — по морде. И не говори, что не предупреждал. Это ясно?

Он кивнул.

— Хорошо. Дальше. С этого момента и на все наше дальнейшее общение запомни, как отче наш: пока мы в зоне, ты делаешь только то, что говорю я. Делаешь сразу, без вопросов, даже если тебе это покажется глупостью. — Я всверлился в него взглядом. — Если я сказал лежать, значит, ты ложишься. И плевать, что там лужа или насрал кто-то. Понял?

— Понял, — покорно согласился Хлюпик.

Я пристально посмотрел ему в глаза. На самом деле понял или говорит, чтоб от него отвязались?

— Если я чего-то не говорил, — продолжил я, — то ты этого не делаешь. Ни при каких обстоятельствах. Даже если тебе кажется, что так будет лучше.

Я вспомнил, как оставил его ждать у ангара, вспомнил пистолет на вытянутой руке и стрельбу по железным воротам.

— Исключение может быть только в том случае, если меня убьют. Вот тогда можешь делать все, что заблагорассудится. Это уже будет на твоей совести. Усек?

Он смотрел на меня напряженно, вслушивался в каждое слово. На вопрос покладисто закивал. Что-то он чересчур сговорчив.

— И еще, — подытожил я. — На дурацкие вопросы с этого момента я не отвечаю. Все, что тебе надо будет узнать, я тебе расскажу. Причем расскажу тогда, когда надо будет. Если я тебе чего-то не сказал, значит, тебе это знать не обязательно. Ясно?

— Ясно, — кивнул он.