В зоне тумана - Гравицкий Алексей Андреевич - Страница 19

— Это не важно, — отмахнулся он. — Ты скажи лучше, как тебя зовут.

Не важно ему. Шесть лет за забором — не важно. Хлюпик — одно слово.

— Это важно. А зовут меня Угрюмый. Понятно? Последнюю фразу я произнес с таким нажимом, что позади закашлялись.

— Нет, ты не так понял. Просто… Ну, я не знаю, я ведь на самом деле не знаю, чего у тебя в жизни стряслось. Но ведь нельзя же таким угрюмым жить. Что бы ни случилось, жизнь-то продолжается.

Он поравнялся со мной и пошел рядом.

— У тебя в жизни ничего не происходило еще серьезного, — сказал я ему. — Я тоже когда-то дурным оптимизмом страдал.

— Почему не происходило? — нахмурился он.

— Ну, что у тебя там могло произойти? В лифте застрял. С девкой поругался. Велосипед отняли или в четвертом классе во вкладыши продулся. Иногда случается такое, что жить некуда дальше.

— Так не бывает.

— Ты что, психолог? — не выдержал я.

— Нет. Но всегда есть какая-то цель в жизни. Даже если все совсем плохо.

Я снова остановился и посмотрел на него внимательно.

— У тебя есть цель?

— Есть, — не задумываясь, ответил он.

А у меня нет, — жестко отрубил я. — Понимаешь? Моя жизнь — бесцельное существование. Нет цели. И не предвидится. Поэтому зовут меня — Угрюмый. Потому что я угрюмый.

— Зря. Ты ведь это сам себе придумал зачем-то. И поверил в собственную придумку.

— Идите в жопу, доктор Фрейд.

— И пытаешься отстоять свою придумку. Защитить свое жалкое бесцельное существование. А все потому, что тебе дальше жить страшно. Я заметил. И зона у тебя дерьмо, и люди, и себя ты дерьмом называешь. Не считаешь, а называешь. Ты зону считаешь дерьмом, но если тебя выпустить за пределы зоны, то ничего не изменится. Просто весь мир дерьмом станет.

Я пихнул его плечом и двинулся дальше вдоль желоба с мутной водой. Мы с ней похожи. Оба несемся неизвестно куда и у обоих внутри муть и слякоть.

— А это не так, — донеслось сзади. — Я же вижу, что ты человек неплохой. Просто тебе хорошим быть неудобно.

Он догнал меня через дюжину шагов. Голос его был слегка запыхавшимся, словно дыхание сбилось.

— Проще в дерьме, по принципу: с волками жить, по-волчьи выть. Я ведь прав? Только дерьмо — это не вектор. Это направление жизненного вектора. Хочешь, чтобы жизнь не была дерьмом и люди не были дерьмом, измени угол зрения. Все от тебя зависит.

— Заткнись лучше, — сообщил я. — Мы не на вечере встречи, а в зоне. Так что молчи и не сбивай меня. А то на самом деле стукну.

Я снова отпихнул его и пошел четко по середине коридора, чтобы лишить его возможности идти рядом со мной. Но как освоился, зараза! То простите-извините, а то в душу гадить полез. Не иначе, за своего признал.

Туннель закончился метров через сто. Причем закончился неожиданно. В нос ударил запах сырости. Пространство распахнулось, как раскрывшийся бутон, и мы оказались в огромном помещении. Посреди этого подземного зала раскинулся коллектор, в который втекал ручей канализации.

Отстойник с мутной водой. Если продолжать аллегорию, то, может быть, это намек на то, что бегу на месте. А на самом деле застоялся. От того и муть в душе.

Я замер, оглядывая помещение. Опасности не было. Разве что в коллекторе кто-то живет. Но в воду лезть я не собирался!

— Ладно, прости, — подошел ко мне Хлюпик. — Я не хотел палку перегибать. Так, слово за слово… само получилось.

Вскинутой руки оказалось достаточно. Он недовольно засопел, но умолк. Куда дальше. Я еще раз обвел взглядом помещение. Выхода два. Либо через коллектор, дальний край которого упирается в стену, но между кромкой воды и стеной зазор сантиметров в двадцать. Значит, коллектор сообщается с соседним помещением. Вот только в воду я не полезу. Проще себе пулю в лоб пустить на берегу. Быстрее и вернее.

Второй выход был по другую сторону коллектора. В дальнем углу раскинулась размашистыми сетчатыми пролетами металлическая лестница. Верхний конец ее упирался в черный провал входа. Черт его знает, есть там проход дальше или просто глухая комната, но попробовать стоит. В противном случае придется возвращаться обратно и искать другой путь. А обратной дороги нет.

— Лестницу видишь? — повернулся я к Хлюпику. — Идем к ней. Топаешь за мной след в след.

— Хорошо. А что случилось?

— Пока ничего. Но если не будешь делать, чего говорю, может и случиться.

— А как мы на ту сторону этого бассейна попадем? Взгляд, которым я его одарил, видимо, был достаточно красноречивым. Хлюпик потупился.

— Я плавать не умею.

— Прекрасно, — кивнул я. — А теперь закрой рот, разуй глаза, и пошли.

Он снова насупился, но уже метров через тридцать недовольное сопение прекратилось. Видимо, разглядел-таки металлический сетчатый мостик. Мостик начинался с этой стороны, проходил под стеной над коллектором и утыкался в нижние ступени лестницы.

Мостик мне не нравился, как и сама идея идти над водой. Но других идей не было.

У моста я остановился. Ржавая металлическая конструкция представляла собой спаянный каркас, обтянутый невесть зачем металлической сеткой. Сетка проржавела настолько, что висела уже рваными клочьями. Внизу плескалась мутная вода. В Москве-реке, кажется, и то чище.

Кто бы знал, насколько мне это не нравится. Сунул руку в карман, нащупывая болтик. Этого добра у меня тоже хватает. Я запасливый.

Замах был не сильным. Болт пролетел точнехонько над мостиком, долетел где-то до середины коллектора и, громыхая и путаясь в металлических деталях моста, проскочил сквозь ржавую сетку. Плюхнуло. С тихим бульком вода заглотнула болт, пустив на прощание рябой веер кругов. Проследить за движением болта дальше оказалось нереально. Ушел, как в Лету канул. Кстати, неплохое сравнение. Коллектор в зоне вполне сойдет за реку забвения, текущую в мире мертвых.

Я ждал. Ничего не происходило. Не знаю, чего я хотел от воды в коллекторе, но вынырнувшая из этой мути мутировавшая акула меня сейчас порадовала бы больше, чем эта тишина.

— Хочешь, я первым пойду? — нарушил безмолвие Хлюпик.

Я посмотрел на него, как на восьмое чудо света. Он ответил своим фирменным взглядом. Таким взглядом хорошо гвозди заколачивать.

— Я не использую отмычек, — холодно произнес я.

— А я не предлагаю себя в качестве отмычки, — парировал он.

— Тогда к чему это геройство? Ты один раз уже погеройствовал. Никого не спас, зато теперь мы здесь торчим.

— Это не геройство. — Мой наезд он пропустил мимо ушей. — Простая логика. Кто-то должен идти первым. Но если первым пойдешь ты, и с тобой случится что-то нехорошее, то я один отсюда все равно не выберусь.

Вот по такому принципу отмычек с собой и таскают, хотел сказать я. Но Хлюпик уже ступил на мост. И я не остановил его. Что бы он там мне ни рассказывал, я такая же сволочь, как и все остальные. Потому он сейчас на мосту, а я смотрю, что из этого получится.

Хлюпик тем временем добрался до середины моста. Я подошел ближе, к самому мосту. Внутри что-то щемило от напряжения. Казалось, еще шаг — и зона перестанет играть в поддавки, ринется на человечка, которому здесь не место изначально, сомнет его и выбросит покореженные останки.

Но время шло, а ничего не происходило. Наконец он дошел до конца моста, поднялся на первые ступени лестницы и вскинул руки.

— Вуаля! — бодро крикнул он с той стороны.

Но бодрость была напускной, а в голосе слышалось невероятное облегчение. Перетрухал Хлюпик. Это хорошо.

Я вступил на мост и осторожно зашагал на ту сторону. Металлическая конструкция завибрировала под ногами. Все же веса во мне побольше, чем в моем попутчике. Ладно, выдержит мост, никуда не денется.

До Хлюпика оставалось шагов двадцать, когда в мою многомудрую голову пришла эта сногсшибательная мысль.

«Хочешь посмешить бога, поделись с ним своими планами», — говорил один неглупый сталкер. «Не кажи «гоп», доки не перестрибнеш», — любил повторять другой. И оба были правы. А самое главное, что ведь я это знал. Никогда-никогда нельзя расслабляться.