В зоне тумана - Гравицкий Алексей Андреевич - Страница 17

— Угрюмый, — тихонько позвали сзади. — Можно спросить?

Я кивнул.

— А что это на самом деле? Ну эта… электра… Это как?

Я пожал плечами.

— Просто. Аномалия. Обычно метров десять в диаметре. Здесь вот в длину разрослась. Ученые говорят, там статическое электричество накапливается и, если потревожить, взрывается молниями. Ну, ты видел. А подробнее не знаю. Да и не интересно мне знать, честно говоря, что меня убивает, с научной точки зрения. Зверю, попавшему в капкан, наплевать, из стали тот сделан или из титанового сплава. Ему это не важно. Тут то же самое. Мне выжить интересно. А разряд там такой, что живым редко кто уходит.

— Но бывает?

— Бывает, — согласился я, останавливаясь. Впереди легко искрилось. Рука потянулась в карман за новым болтом. Как-то под моим окном у костерка сталкеры байки травили. Так один рассказывал, как камешки кидал. Кидает, вроде все в порядке, последний кинул — ничего. Нет аномалии. Руку потянул камешки собрать, тут и жахнуло по полной. Аномалия все-таки была. Все камешки в пыль, только последний, который в руке был, целехонький. Камешек вроде как камешек, но с тех пор рассказчик его с собой таскает, так, на всякий случай. Правда это или треп, черт его разберет, но мне бы такой камешек на удачу не помешал.

— Бывает, что человек в высоковольтный щиток сунется, его тряханет, и все. Только труп его изувеченный и видели. А бывает, чудак полезет по пьяни в трансформаторную будку нужду малую справить, разряд получит, и ничего.

— Я читал про такое. — Голос Хлюпика прозвучал напряженно. — Они потом через стены видят и стаканы взглядом двигать могут.

Я посмотрел на него. Он застыл у меня за плечом. Напряженный, как перетянутая струна. Взгляд его метался с искорок в темноте на мою руку с болтом и обратно.

— Может, один какой уникум и стал после этого через стены видеть. Или крыша у него съехала, и ему казаться начало, что у него вместо глаз рентген-аппарат. Но тех, которые выжили, по пальцам перечесть. Ссать на оголенные провода в трансформаторной будке, так же как и за оголенные концы высоковольтной линии хвататься, опасно для здоровья. И обычно от этого умирают. Так же и здесь. Кому-то немерено повезло, а остальные умерли.

Кому-то ведь и в самом деле везет. Вот как тому дурню с камешком. Если не соврал, то невероятно повезло. И сам жив, и рука на месте. Еще и камешек на удачу чудесный.

Болтик пролетел над искрящимся пространством и звонко застучал по полу. Я подождал малость, потом смело подошел и протянул руку. Полупрозрачное аморфное образование слегка искрилось в темноте. Я скинул рюкзак, расстегнул его другой рукой и достал контейнер.

Хлюпик наблюдал за мной с выпученными, как у рака, глазами.

— Это из нее электра получается?

Щелкнули запоры, я уложил артефакт в ячейку и закрыл.

— Почти. Только наоборот. Это «бенгальский огонь». Артефактик. Возникает в местах активности электры. Тут тоже электра была, вот он и получился.

— Как?

Контейнер вернулся в рюкзак, рюкзак — на плечо. Я пожал плечами:

— Не знаю. Я не ученый. Хотя они тоже гипотезы строят только. На словах очень красиво рассказывают, какая аномалия как устроена, да чего должно происходить, чтобы артефакт получился. Но даже на семьдесят процентов в своих словах не уверены. Они предполагают.

— А… — снова начал он, но я не стал слушать. Жестом попросив Хлюпика заткнуться, повернулся к нему спиной и неторопливо пошел дальше. Торопиться некуда. Да и нельзя. Вот только говорить всю дорогу меня совсем не тянет. И без того за последние сутки языком молочу больше, чем за последние три месяца.

Хлюпик молча топал следом. У него уже выходило не очень шуметь и идти если не след в след, то хотя бы приблизительно так же.

12

Коридоры, туннели и переходы сменяли друг друга, а выхода не было. Собственно, и опасности особой не было. Я притормаживал и собирался перед каждым новым проемом или поворотом. Но опасности не чувствовал. Только напряжение за спиной.

То, что Хлюпик стал относиться с опаской к окружающему, меня радовало. А вот отсутствие активности со стороны зоны напрягало. С того момента, как мой попутчик чуть не влетел в электру, прошло уже несколько часов. Мы наматывали километры коридоров, туннелей, переходов и прочих странных подземных помещений. Под ногами хлюпала вода, по стенам змеились провода. Иногда появлялись искусственные источники освещения. Причем неведомым образом подземные светильники, горящие здесь со времен заката СССР, работали и теперь. Но ни аномалий, ни артефактов, ни мутантов не было.

Полная тотальная тишина со стороны зоны. Словно я не сталкер, а простой диггер. И нахожусь не в зоне, а в какой-нибудь хоженой-перехоженой московской подземке. Еще пара коридорчиков, и вылезу где-нибудь в депо московского метрополитена имени Владимира Ильича, Мавзолей ему пухом.

Ситуация напрягала с каждым шагом все больше и больше. По мне, так в зоне самая крепкая неприятность лучше такого спокойствия. С любой проблемой можно разобраться, потому что она понятна, ожидаема, предсказуема. Ясен как возможный положительный, так и отрицательный исход дела. А с затишьем непонятно ничего.

Тишина и покой заставляют расслабиться. Расслабляться нельзя, потому что может что-то случиться. Но ничего не происходит. И ты ждешь, а по-прежнему ничего не происходит. И это напрягает еще больше, потому что так не бывает. И ты начинаешь ждать еще большей проблемы. Потому что чем спокойнее затишье, тем крупнее неприятности. И опять ничего не происходит. Наконец накал доходит до того, что ты понимаешь: адекватная затишью неприятность тебя просто похоронит.

Я глубоко вздохнул. Раз, два, три.

Спокойно. Пока ничего не произошло.

Или произошло? А может, мы попали в какую-нибудь аномалию — ходим по кругу и будем теперь вечно делать это. Всегда. Начинать в исходной точке, проходить ряд подземных сообщений и возвращаться в исходную точку, чтобы снова пройти тем же путем. А что, здесь все похоже. Никакой оригинальности интерьера.

Я сунул руку в карман и незаметно обронил болтик. Хлюпику про мои невеселые размышления знать пока не надо. А болтик, если мы действительно попали в пространственную петлю, я увижу. Мимо не пройду. Интересно, бывают временные петли? Я что-то слышал про это. Какие-то сталкерские байки. Но сам не сталкивался с подобным никогда. Так что, вполне возможно, все это сказки.

А три часа простой пешей прогулки под землей в зоне без эксцессов — это не сказка? Хотел бы я знать, что здесь на самом деле происходит. А может, реально мы уже трупы. Лежим где-нибудь там, где разорвалась электра. А все, что происходит, — это бред, предсмертная вспышка сознания.

Бред, мысленно отругал себя я. Слушать чужие сказки не зазорно, но самому-то зачем фольклором заниматься и мифы плодить? Хватит бредить, Угрюмый.

Под ногой хрустнуло. Я вздрогнул. Неужели болт. Замерев на месте, я посветил себе фонариком. Пятно света метнулось под ноги. На полу валялась россыпь мелких камешков. Никакого болта. Да и быть его тут не могло.

Параноик чертов.

Только сейчас понял, что стою на месте. Причем с перепугу не только сам остановился, но и Хлюпика остановил. Я повернулся. Он стоял рядом притихший и послушный, как божий агнец.

— Случилось что-то? — аккуратно поинтересовался мой спутник.

Случилось. Ослабил лямку. Ремень легко скользнул с плеча. Рюкзак шлепнулся на пол.

— Привал, — скомандовал все еще ожидающему ответа Хлюпику.

Расстегнув рюкзак, я углубился в его недра. Хлюпик присел рядом. С любопытством наблюдал за мной. Ждал, видимо, еще чего-то необычного, вроде подбирания артефактов или кидания болтов по аномалии. Но на этот раз, к его разочарованию, все оказалось банально.

Я вынул две банки тушенки, поставил на пол и принялся застегивать рюкзак. Внутри осталось еще две. И то удача. Могло ни одной не быть, ведь таскать на себе консервы до кордона — это лишний вес по зоне волохать. Тут недалеко. С голодухи не помрешь. Никто ж не знал, что вместо того, чтобы вытащить отсюда Хлюпика и вернуться, мы влипнем в такую передрягу. Был бы на моем месте кто другой, сидели бы сейчас голодные. У меня же привычка. Я лишнего веса не боюсь, а патроны, консервы и аптечка лишними не бывают. Никогда. Мало ли что.