Охотник за смертью: Восстание - Грин Саймон - Страница 57

Би-Би Чоджиро явилась специально, чтобы говорить от имени своего клана. Она долго обучалась искусству дипломатии и вежливым улыбкам, и грозная семья назначила ее своим дипломатическим представителем. Би-Би была искусным дипломатом — она лучезарно улыбалась, хитрила, изворачивалась и заключала сделки, выгодные исключительно клану. Единственным пятном на ее репутации был недавний побег Джулиана Ская. Но Чоджиро решили, что в этом повинна не Би-Би, а тюремная охрана, а девушке можно полностью доверять, как и прежде. В конце концов, она же из Блю Блока. Рядом с Би-Би в похожем по цвету кимоно стоял разведчик — второе, более жесткое лицо клана. На лице и руках разведчика виднелись свежие ожоги, но спросить его, откуда они взялись, никто не рискнул. Разведчики никогда ни с кем не обсуждали перенесенные страдания. Если, конечно, они вообще их испытывали. Про разведчиков никто ничего не знал наверняка. На всякий случай люди старались держаться подальше от Би-Би и Резака — мало ли что. Поэтому ничто не мешало спокойной беседе этих двоих. Резак смотрел прямо перед собой, готовый отразить любую опасность. Би-Би лучезарно улыбалась всем и каждому, губы ее едва шевелились, так что слов никто, кроме собеседника, разобрать не мог.

— Как я понимаю, следов Джулиана пока отыскать не удалось.

— Я бы сказал вам, если бы мы что-нибудь нашли. Мы делаем все возможное, но при нынешних беспорядках трудно что бы то ни было обнаружить. Если он все еще в городе, мы его найдем и вернем на место. Его или его тело.

— Джулиан нужен мне живым, разведчик. У меня к нему очень много вопросов. Например, меня интересует, как ему удалось бежать.

— Если Скай в городе, мы его найдем, но за его физическое состояние я отвечать не берусь. Сегодня погибло очень много народу.

Би-Би вздохнула. Если Резак ничего не желал понимать, то он и не понимал.

— Давайте поговорим о чем-нибудь более приятном, — предложила она. — Мы уже внедрили своих людей в фирму Вольфов?

— Пока все идет на удивление хорошо. Дэниэл и Стефания думают только о своих собственных интригах и ничего не замечают у себя под носом. У Валентина — свои заботы, так что брат и сестра должны барахтаться самостоятельно. Они весьма неплохо разобрались в производстве, но с промышленным шпионажем ни тот, ни другая никогда дела не имели. Наши люди есть уже на всех уровнях компании, начиная с простых рабочих и кончая Советом директоров. У Вольфов предусмотрена хорошая защита от шпионажа, но применять ее стало некому, так что в последнее время она практически не действует.

— Это было бы слишком просто, — сказала Би-Би. — Не могу поверить, что Валентин забросил дела компании. Это же основа благополучия его клана. Он вложил в производство нового двигателя все деньги Вольфов и Кэмпбеллов. Вероятно, на защиту у него просто не хватило средств. И скоро мы сможем саботировать это производство на любом его этапе. Не может быть, чтобы Валентин не знал о наших действиях.

— У него свои интересы. С сожалением вынужден признать, что я не знаю, каковы они, не считая, конечно, очевидных. Люди, которых мы подсылаем к нему, не возвращаются.

— И вас это не беспокоит?

— Разведчиков ничто не беспокоит. Нам нельзя выходить из образа. Осуществляйте свои планы, Би-Би. А я прослежу, чтобы и вас ничто не беспокоило.

Би-Би коротко кивнула.

— Мы не можем больше тянуть. Пусть даже мы ничего не знаем о планах Валентина. Отдавайте приказ. Я хочу, чтобы к концу недели в работе над новым двигателем была допущена серьезная ошибка. Постарайтесь, чтобы результат ее был возможно более эффектным и программы новостей смогли бы его заснять. Если Лайонстон увидит, что Вольфы еще долго не смогут поставлять ее флоту новые двигатели, нам нетрудно будет убедить ее, что эта важная задача доверена не той семье. А мы — вот они и всегда готовы взять на себя эту работу. Да и не найти ей лучшей кандидатуры. Разве не Чоджиро делают все компьютеры для новых кораблей?

— Все это при условии, что Валентин не знает о ваших действиях и не планирует нанести ответный удар.

Би-Би окинула его суровым взглядом:

— На чьей вы стороне, разведчик?

— Лучше не задавайте мне подобных вопросов. Ответ может вам не понравиться. Все, что вам следует знать, — это то, что я поклялся жизнью защищать интересы вашего клана. До тех пор, пока я с вами.

— Звучит утешительно, — фыркнула Би-Би и повернулась посмотреть на Валентина. Он с кем-то оживленно болтал, причем собеседник выглядел так, будто мечтал оказаться где-нибудь в другом месте. Несколько секунд девушка разглядывала эту сцену. Глаза ее были холодны, как смерть. — Иногда мне кажется, что, чем возиться с младшими Вольфами, следовало бы ударить по Валентину. Один удар — и фабрика наша.

— Я бы не советовал вам так поступать, — сказал Резак. — Слишком многого мы не знаем о Вольфах вообще и Валентине в частности. Только глупцы прыгают со стены, не выяснив сначала ее высоты. Наверняка у Валентина есть что-то в запасе. Я бы рекомендовал действовать постепенно. Слабое место Вольфов — это Дэниэл со Стефанией. Их отношения можно использовать, чтобы…

— Вот-вот. Именно поэтому вы и не занимаетесь планированием, — кисло заметила Би-Би. — Ваше дело — безопасность. С этой парочкой я могу сделать все что угодно. Я могу их даже медленно убивать — все равно Валентину наплевать, что с ними станет.

— Но мы можем вступить с ними в контакт и переманить их на нашу сторону… Например, можно сообщить им информацию о Лили и Мишеле…

— Нет, — твердо сказала Би-Би. — Дэниэл и Стефания — слишком большие сумасброды, чтобы им можно было доверять. Да, они слабы, но все равно они Вольфы. У меня есть идея получше.

Констанция Вольф, вдова покойного Якоба, пришла в приемную одна. Она теперь всегда была одна, и при дворе, и дома — везде. Констанции было восемнадцать лет, и она все еще носила траур по своему убитому мужу. Высокая и белокурая, Констанция была ошеломляюще красивой. Даже у придворных, выросших в мире, где красота была явлением обыденным, при виде ее дух захватывало. Но после смерти мужа в ней как будто что-то сломалось. Из всей семьи одна только она искренне оплакивала Якоба. Остальные, включая Валентина, погоревали немного для виду, да и занялись своими собственными делами. Благо дел хватало. А у Констанции никого и ничего не было, кроме Якоба. Он был ее жизнью. С тех пор как Якоба не стало, она просто не знала, куда деваться. Политические интриги Констанцию не привлекали, а заниматься делами ей не разрешали. Дети Якоба были против этого брака. Еще бы, ведь мачеха была моложе их самих. Ведь Якоб мог лишить их наследства в пользу молодой жены или ее будущих детей. Теперь, когда Якоб умер, дети его в каком-то смысле вздохнули с облегчением. А на Констанцию они просто перестали обращать внимание.

Констанция обвела взглядом толпу придворных, но все они отводили глаза. Она теперь была никто, и у них не было времени разговаривать с ней. Кому нужны неудачники! И вдруг одна из женщин встретила ее взгляд и улыбнулась в ответ. Это была Би-Би Чоджиро. Констанция удивленно уставилась на нее. Би-Би тем временем уже пробиралась к ней. Даже по колено в снегу она ухитрялась двигаться грациозно. Констанция знала, что должна считать эту женщину своим врагом, но душевных сил у нее не оставалось даже на это.

Би-Би подошла поближе и снова улыбнулась:

— Нам стоило бы познакомиться поближе, Констанция. У нас с вами много общего. Женщине трудно жить одной. Уж я-то знаю. Но если семья от вас отвернулась, из этого не следует, что мы тоже вас забудем. У вас есть друзья, Констанция. Вам только надо позвать их.

Констанция смерила свою собеседницу ледяным взглядом:

— Может, я и попала в немилость, Чоджиро, но я еще не настолько низко пала, чтобы предать свой род и своих близких.

Улыбка Би-Би стала еще шире:

— Я ни в коем случае не предлагаю вам предавать интересы Вольфов. Но если вы и дальше будете подчиняться Валентину, скоро разразится катастрофа. Он же безумец, Констанция. Его разум блуждает неизвестно где, а глаза видят только то, что он хочет видеть. А Дэниэл и Стефания видят лишь друг друга. Что станет с кланом Вольфов, когда они потеряют контроль над производством нового двигателя? Что станет с семьей Якоба, за процветание которой он боролся всю свою жизнь? И что станет с вами, Констанция?